Потапыч

— Ты п-рав, — примирительно улыбнулся ХалиГали. — Не к-кипятись. Д-для з-защиты б-будем ходить п-па двое. П-предлагаю раз-д-елиться прямо с… — парень, наверное, хотел сказать «прямо сейчас», но видимо устал столько болтать языком или разволновался; как бы то ни было, но проклятая «с» ему так и не покорилась, поэтому Хали-Гали закончил более коротким: — Тут.

И посмотрел на меня, а потом на Соню. Мои уши тут же запылали, как рождественский камин в «Один дома».

— Не, — услышал я свой голос. — С Соней я уже ходил, нужно менять напарников, чтобы никому не было обидно! — выпалил я, хотя на самом деле ни с кем другим, кроме Сони, никуда идти не хотел. — Софа, ты как?

Та скорчила кислую рожицу и заявила, что вообще не собирается куда-то ходить и кого-то искать. Тем более для этой стрёмной девахи.

Я опешил. Сказать, что это было унизительно, — просто ничего не сказать.

— Пф, — фыркнула сидевшая на противоположной кровати Кира. — Ну, и сиди тут, как клуша, дожидайся, пока тебя крысюки заточат. А у меня хоть защитник будет! — девчонка улыбнулась мне и захлопала ресницами. — В какое отделение пойдём, Дима?

— В травматологию, — промямлил я, будучи не в силах поверить, что мне бросили спасательный круг в виде компании. Да ещё и Кира.

— Ок, — кивнул Хали-Гали. — М-Миша п-пайдёт с С… — он глубоко вдохнул и выпалил на одном дыхании: — Соней. Я т-т-так п-понимаю…

Наш Шерлок выразительно посмотрел на Глюкера. Тот развёл руками и подтвердил опасения:

— Да, я останусь охранять Софу.

— Я так и д-думал, — кивнул Хали-Гали. — Б-боюсь, ш-што я вам т-тоже не п-па-мошник. Луч-ше п-пабуду тут и п-падумаю, как нам б-быть д… дальше.

Больше обсуждать как будто бы было нечего, и Миха с Соней первыми вышли из палаты. Я проводил их взглядом и сдвинулся с места только тогда, когда Кира потянула меня за руку. Уже в дверях я остановился и посмотрел на Хали-Гали.

— Про полицейского ничего не слышно? Мы же его не убили?

Хали-Гали молчал.

— Я постараюсь узнать, Дим, — сказала Софа. — Обещаю.

— Спасибо, — кивнул я и вышел вслед за Кирой.

Итак, нам предстояло проверить три больничных отделения: реанимацию, хирургию и травматологию. Кроме этих и нашего — педиатрического — отделения в больнице была ещё интенсивная терапия, кардиология и онкология. Иронично, но детское онкологическое отделение находилось на восьмом, то есть последнем жилом этаже больницы. Выше было только рентгеновское отделение, но там никто не лежал. Почему самых тяжелобольных разместили выше всех — всегда оставалось для меня загадкой.

Проникнуть в большинство отделений не составляло такого уж труда, но только не в эти три. Реанимация, где жизнь каждого пациента висела на волоске и куда не допускалось никого лишнего — только ближайшие родственники. Хирургия, где люди отходили после тяжелейших наркозов или ожидали страшных операций. А честно говоря, не бывает нестрашных операций. И сюда тоже толком никого не пускали.

Попасть в травмку, пожалуй, было проще всего. Там не было такого строго режима, как в первых двух. И хотя туда тоже старались никого не пускать, если очень захотеть, то проникнуть было можно. Но здесь таилась опасность совсем другого рода. Детское травматологическое отделение напоминало рой диких пчёл. Чаще всего туда попадали самые непоседливые дети, и большинство из них травмировалось как раз поэтому — из-за собственной глупости. Так притом, ошалевшие от режима, а у многих он был постельным, больные сходили с ума как могли. При этом расшибались в кровь не хуже, чем за стенами больницы. По крайней мере те, у кого не было телефонов или кому родители выделили настолько устаревшие девайсы, что не тянули даже «Змейку» — чтобы не разбили или не потеряли, пока лечатся.

Так вот, сами по себе эти ребята могли разбиваться сколько влезет, но не дай бог кому-то из других отделений задеть загипсованного хоть пальцем — всё, трагедия. Хорошо, если просто из больницы выпнут, а то ещё родители могут заявление в полицию накатать. Говорят, в последнее время у них это модно — жаловаться везде и всюду.

Не знаю. Мои в таком замечены не были.

А мы тем временем добрались до лестничной клетки. Проходя мимо первого поста, я бросил взгляд на большие круглые часы, которые висели над столом постовухи. Время было без пяти минут десять.

Сейчас начнётся обход.

Мы катастрофически не успевали. Мало того, что вот сейчас, буквально через пять минут, начнутся обходы лечащих врачей, и если кого-нибудь из нас во время него не досчитаются, то пиши пропало, так ещё и до выписки новенькой оставался час. Может, даже меньше. И за это время нам надо было выяснить, что с её сестрой, а заодно придумать, как помочь им выбраться. Потому что ясно, что в историю с Крысой никакие взрослые не поверят и Вике грозит психушка. Это если повезёт. А если комиссия вдруг признает её нормальной, то отправят в детскую колонию за зверское нападение на сестру.

А там, говорят, вообще ад. Никому и не снилось.

Мы с Кирой пошли как раз в травмку, чтобы в первую очередь разобраться с самым простым вариантом, а дальше уже действовать как получится.

Не стану подробно говорить, как мы мелкими перебежками из палаты в палату прорывались сначала к первому посту отделения, а потом ко второму. Тем более что нас всё равно довольно быстро выловила постовая.

Она схватила за руку сначала Киру, а потом меня и резко развернула к себе.

— Вы кто такие?

Медсестра была неприятная. Она смотрела на нас по-рыбьи водянистыми глазами, с таким видом, будто вот только недавно выкопалась из могилы и до сих пор всё ещё немного не в своей тарелке.

— Чего шляетесь?

Я понял, что надо срочно что-то придумывать и спасать ситуацию, однако, пока эта мысль проявлялась у меня в мозгу, как старая фотография в тёмной комнате, на помощь пришла Кира.

— Меня зовут Вика. Вика Нарышкина. Я ищу свою сестру — Лену Винокурову. Мне сказали, что её определили в ваше отделение.

Постовуха недоверчиво подняла бровь.

— Двоюродная сестра? — подозрительно уточнила медсестра.

— Родная. Просто отцы разные, — развела руками Кира.

— Как фамилия, говоришь?

— Нарышкина. Вика.

Медичка возвела очи горе.

— Да не твои, дурья башка, а сестрёнки твоей!

— А! Ленка Винокурова. Ну, Елена в смысле.

Постовуха на миг задумалась, а потом покачала головой.

— Нет, на моём посту такой точно нет.

— Может, на другом? — предположила Кира. — Мне точно сказали, что она где-то здесь.

— Кто сказал?

Я подумал, что вот теперь нам точно конец и пора уносить ноги.

— Мама, — врала как по писанному Кира. — Когда позапрошлой ночью все посходили с ума, мама сразу позвонила мне, чтобы узнать, как тут дела. И заодно сказала, что Ленку тоже положили. Они с папой сначала не хотели ничего говорить мне. Ну, чтобы я не волновалась типа. Сестра же. Но потом передумали. Вчера столько всего случилось, все эти проверки… Вот только сейчас смогла выбраться. Помогите мне найти сестру, пожалуйста!