Потрошитель

— Вы все прекрасно слышали, дядя Мадара, — пожав плечами, ответил Мастер.

— Какой я тебе нахрен дядя? – возмутился Учиха, издав нервный смешок.

Мастер игриво наклонил голову вбок и сделал несколько шагов вперед, на что Мадара отступил.

— Что есть правосудие? – спросил Мастер резко похолодевшим голосом, и вновь Мадара узнал в нем знакомые нотки.

— Суд? Власть? Деньги? Влияние? Правильный ответ – ничто! Ибо правосудия не существует!

Лицо Мадары приобрело алебастровый оттенок, руки, державшие пистолет, дрогнули. Он наклонился вниз, и из его груди вырвался истеричный смешок, а Мастер, приближаясь, продолжал:

— Правосудие – красиво завуалированное слово, просто сказка, точно такая же, как и история, где добро всегда побеждает зло. А что есть зло? – возмущенно и напыщенно фыркнул Мастер. — Можно подумать, зло рождается. Нет, не бывает никаких убийц от рождения, убийцами становятся. Помните наш разговор?

Мадара, отступая назад, натолкнулся на койку, холодный пот сочился по лицу, бездонные очи налились кровью.

— Кажется, я наглядно доказал вам и показал то, как создают серийного убийцу, которого даже не существует. Идея – вот истинное зло. Идея — истинная власть и правосудие! Идею убить нельзя, – вскинув руки, помпезно провозгласил Мастер. — Убив меня, не уничтожить запустившийся механизм!

— Ты болен, — безжизненно прохрипел Мадара, осев на койку. Пистолет рухнул на пол. — Господи, какой я слепой идиот, я ничего не замечал.

— Как вы могли заметить? Ваше тщеславие застелило вам глаза. Но вы не бойтесь, из палаты Вы выйдете в иных обстоятельствах в отличие от бедного дяди Идзуны, — с сарказмом вздохнул Мастер.

Учиха взглянул в черно-красную маску с прорезью для рта, под которой царила циничная ухмылка изогнутых губ.

— Нет, этого не может быть. Ты не он. Ты ведь умер, я видел, как твое тело…

— Мертвые нынче спят весьма не спокойно, — колко подметил Мастер. — К тому же образ Мастера бессмертен!

Отвесив театральный поклон, Мастер медленно отступил к двери и в апофеоз финальной сцене провозгласил:

— Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо*.

Дверь закрылась подобно занавесу на сцене, последняя не то капля пота, не то слеза скатилась по бледной щеке, в ушах отдавался ритм сердца и молот судьи.

***

На экране монитора отображалось дело Дзимпачи Хидана, известного головореза, сбежавшего три года назад из тюрьмы города Осака. Парень за свои двадцать шесть лет имел феерический криминальный опыт, начавшийся еще с несовершеннолетнего возраста в мелких разбоях и заканчивавшийся серийными убийствами, которые совершались малоизвестной сектой, которую повязали два года назад. Но не всех её адептов удалось поймать, и вот один из них теперь находился у них за решеткой. Зайти в камеру, в которой содержался скованный наручниками и цепями (так как одни наручники не были помехой) нашумевший убийца, мало кто мог отважиться. Один смельчак хотел покичиться перед коллегами, устроив допрос с пристрастиями, но в итоге вышел со стенаниями и криками об откусанном пальце.

Итачи закрыл дело Хидана, в конце концов, этим теперь занимался Минато. Его же целью был Какудзу. Здесь тоже все оказалось куда проще. Какудзу смогли пробить по одному лишь имени, и теперь на экране Учиха мог лицезреть дело Карито Кадзуо, японца пятидесяти трех лет, криминальному опыту которого позавидовал бы даже сам Подражатель. Помимо того, что им поведал Якуши о делах на черном рынке и букмекерстве, выяснилось, что Кадзуо был еще и фальшивомонетчиком в далекой молодости, но все это - детские забавы по сравнению с тем, из-за чего было возбуждено последнее дело Финансиста.

Итачи переписал адрес психиатрической клиники, в которой содержался Финансист, и направился на выход, но его тут же перехватил Намикадзе.

— Ты должен это увидеть.

Итачи молча последовал за коллегой в криминалистическую лабораторию, что встретила резким запахом спирта и химикатов.

Прикрыв рукавом лицо, Учиха остановился возле криминалиста, которой держал полиэтиленовый пакет, что содержал в себе одежду Потрошителя, найденную на концерте Итачи.

— Дело в том, что мы провели анализ ДНК, содержащийся на одежде, и ДНК Хидана, — уклончиво начал эксперт.

— И?

— Они не совпадают.

Итачи резко убрал руку от лица, что побледнело в тон халату криминалиста.

— Как не совпадают?

—Именно так. Это одежда не принадлежит Хидану Дзимпачи.

«Значит, все-таки это правда, что в городе орудуют два Потрошителя. А значит, на Сасори напал не Подражатель, а настоящий Потрошитель».

Задрожав всем телом, Итачи вырвал пакет из рук мужчины и рысью кинулся из лаборатории. Миновав лестницу, он спустился к месту содержания убийцы. Он вцепился в прутья и прокричал:

— Кто Потрошитель? Отвечай немедленно!

Хидан, прикованный цепями к стулу, с интересом приподнял бровь и, поразмяв шею, презрительно зевнул, всем видом показывая, что ему нет дела до чьих-либо вопросов.

Поспешивший Минато попытался отвести Итачи на приличное расстояние, но тот откинул его руку.

— Ты ведь знаешь, кто Потрошитель. Иначе бы вы не затеяли весь этот спектакль. Потрошитель с самого начала был с вами.

Хидан скривился, словно проглотил лимон, и с пренебрежением и ненавистью прохрипел грубым басом:

— Если так хочешь поговорить по душам, открой дверь, принеси мне чаю, и мы поболтаем. А еще лучше пригласить массажистку, я себе задницу отсидел на ваших железных прутьях.

— Итачи, это бесполезно, — Намикадзе вновь попытался отвести Итачи, но брюнет подошел к решетке и показал пакет с одеждой Потрошителя.

— Кому принадлежат эти вещи?

Хидан перевел взгляд на смоляной балахон, платиновый парик и алебастровую маску в засохших пятнах крови. Он нервно повел плечом и оскалился, хищно сощурившись.

— А, узнаю вещички, их носила одна шлюха по вызову, мы играли с ней в мистера и миссис Потрошитель.

Минато обречено закатил глаза, давая понять Итачи, что он его предупреждал.

— Дзимпачи Хидан, тебе так хочется просидеть за решеткой лишние годы за чужие убийства? – нервно усмехнулся Учиха.

Лицо Хидана резко побагровело, он сорвался со стула, разорвав металлические путы, что приковывали его к нему, и кинулся к решетке.

— А кто сказал, что я собираюсь здесь сидеть? Мне ничего не стоит выбраться из вашей жалкой клетки и переломать тебе позвоночник.

Итачи отступил назад, подхватив пакет с бутафорией. Минато уже успел привести подмогу, чтобы усмирить жутко смеющегося убийцу.

Итачи кинулся на выход.

***

Шаги по лощеной плитке, в которой отражались две неспешно ступающие фигуры, отдавались эхом по стенам психиатрической клиники. Главврач, расслабив ворот рубашки, прочистил горло и, с опаской взглянув на полицейский жетон, кивнул в знак того, что он поведает все, что ему известно.

— Да, я помню, у нас действительно содержался Карито Кадзуо. Известный рецидивист, в последнем деле, насколько мне было известно, его засадил за решетку ваш отец, Учиха Фугаку. Но вы ведь знаете, как у нас это все делается: преступники гуляют на свободе, а невиновные за них отсиживают. У Кадзуо были слишком могущественные связи благодаря черному рынку, поэтому его все время выпускали. Но семнадцать лет назад он перешел все границы, из-за чего загремел сюда на пятнадцать лет. Когда его выпустили из тюрьмы, он заявился к своей сестре, которая жила в этом городе, изнасиловал её и попытался выпотрошить, но та сбежала через окно, едва выжив. Кадзуо, в конце концов, объявили психически невменяемым, кастрировали и заточили сюда, в корпус для психически больных рецидивистов. Пятнадцать лет он коротал свой срок, никто к нему больше не наведывался до поры до времени.