Потрошитель

Сасори встрепенулся, услышав сирену. Они переглянулись с Нарико, и парень подорвался с места, выглянув из палаты. В коридоре царила суета, подбежавший полицейский приказал немедленно вернуться в палату и затолкнул художника обратно.

— Это он! Я же говорила! – Нарико подскочила с койки, схватившись за бок. — Нужно выбираться.

— Успокойся! Полиция…

Раздались выстрелы и сдавленные крики вперемешку с хрипом.

Нарико, закатив глаза, выдернула иглу капельницы из вены и, обув на себя больничные туфли, принялась рыться в ящиках напротив. Но в них было пусто.

Сасори, приоткрыв дверь, видел, как из лестничного проема показалась высокая фигура в черном одеянии, звон цепей, который эхом отдавался от стен, маска Потрошителя заставила сжаться сердце в тугой комок.

Акусуна тут же кинулся к девушке и, схватив её за руку, бросился бежать из палаты, Потрошитель стремительно ринулся вслед за ними.

Двое вбежали в операционную, где никого не было, лишь лампы освещали операционный стол и хирургические приспособления. Акасуна закрыл дверь на механический замок и отвел девушку за приборы, чтобы та спряталась. Сам принялся искать все, что поможет для обороны.

Глухой удар пришелся по двери, отчего двое вздрогнули. Удары продолжались, металл двери прогнулся в их сторону.

— Нарико-тян, открой дверь, я просто хочу с тобой поговорить по душам, — проворковал елейный голос Хидана, после чего раздался грозный рык:

— И выпотрошить тебя к чертям, гребанная шлюха, а потом я расчленю твоего дружка и его органы засуну тебе в глотку.

Еще один удар прогнул металл сильнее. После чего все стихло.

Сасори, собрав все скальпели, спрятал одни в карманы, другие оставил при себе, притаившись за противоположным углом от Нарико, сжавшейся в комочек. Раздались выстрелы. Акасуна прикрыл глаза, пытаясь ровно дышать, но сердце билось бешено о грудную клетку, заглушая залпы пистолета.

Нарико с другой стороны, прижав руки к голове, дрожала всем телом, тихо рыдая.

Последний выстрел и удар — дверь слетела с петель. Неторопливые шаги Потрошителя приближались.

Сасори решил, что самым оптимальным планом будет выманить его из палаты, чтобы Нарико могла спастись. Акасуна на цыпочках обошел операционный стол и, зайдя сзади, попытался воткнуть скальпель в шею убийцы, но тот резко развернулся и ударом лезвия рассек стоящую рядом аппаратуру. Сасори успел пригнуться и сделать выпад назад, прячась за различными проводами, которые кромсал убийца на своем пути. Акасуна вытащил еще два скальпеля и кинул их в парня, но тот даже не стал уворачиваться. Ножи спокойно вошли в бронежилет, не достигнув цели. Акасуна швырнул в убийцу столик на колесиках, на котором лежали все инструменты, и попытался кинуться к выходу, но Потрошитель одной рукой с нэкодэ схватил его за горло, повалив на операционный стол. Его шею сжали стальные тиски, алые струйки окрасили наконечники и бледную кожу юноши. Акасуна, выхватив скальпель из кармана, воткнул его в шею убийцы, тот зарычал больше от ярости, чем от боли, и вырвал скальпель, тем самым скинув с себя и маску. Платиновые волосы прилипли к мокрому лицу, разъяренные и безумные малиновые глаза ввинчивались в синеющее с каждой секундой лицо Сасори. Акасуна вспомнил тот день возле универа. Как они с Дейдарой обменялись толстовками.

Хидан поднял руку с лезвием и направил её к груди парня, хищно оскалившись.

— Ну что, настало время и тебе отправиться на тот свет. Не волнуйся, я помолюсь за тебя Дзясину-саме.

Акасуна заметил мелькнувшую сталь и прикрыл глаза. Послышался глухой удар, и рука с наконечниками разжала его окровавленную шею. Распахнув глаза, Акасуна увидел тяжело дышащую Нарико, которая уронила столик на колёсиках на пол. Её колени затряслись, и она рухнула на холодной пол, кровавое пятно проступило на больничной рубашке.

Сасори, свалившись со стола на пол, зажал её рану рукой.

— Нужно уходить! Я знаю одно укромное место!

— Но твоя рана…

— Пустяки, на месте с ней разберемся.

Хидан резко поддался вперед, схватившись за голову.

Понимая, что выбора нет, Акасуна подхватил Нарико на руки и кинулся прочь к лестничной площадке, по которой стремглав мчалось подкрепление.

— В операционной на третьем, — кинул им вслед Сасори.

Полиция кинулась к указанному месту, откуда выходил держащийся за затылок платиновый блондин.

— Стоять на месте! – прокричал полицейский.

— Ну, блять, охуенно!

Дзинпачи дотронулся до лица, он уронил маску, и теперь, если пуля достигнет его головы, она не отскочит как раньше. Парень медленно поднял руки вверх, криво улыбнувшись, и направился в сторону полиции, что держала его на мушке.

— На пол быстро!

Хидан изумленно приподнял правую бровь, издав короткий смешок. Он лишь покачал головой и медленно стал опускаться на пол, когда один из полицейских подошел ближе, он резко перехватил его руку, отрубил ее и подскочил, держа орущего мужчину вместо щита.

Он повел его за собой в сторону лестницы, наблюдая с садистским удовольствием за мертвецки-бледными лицами легавых напротив. Дойдя до лестничного пролета, он только опустился на одну ступеньку, как что-то острое вонзилось в шею. Руки резко обмякли и отпустили свой живой щит, убийца дотронулся до дротика. Лишь краем глаза он заметил силуэт блондина за углом, что так подло вырубил его со спины.

Минато медленно приблизился к потерявшему сознание убийце и облегченно вздохнул, наблюдая, как его сковывают в наручники.

========== Глава 17. «Театр марионеток» ==========

Сточная крыса в панике пробежала по луже, которая от нескольких капель тут же окрасилась кровавыми разводами. Шаги эхом разносились по канализации, в которой, пошатываясь, ступал Сасори, неся на руках Нарико в полуобморочном состоянии. Её пушистые светлые ресницы подрагивали на болезненно-бледном лице. Акасуна на мгновение облокотился о холодную сырую стену, переводя сбившееся дыхание.

Нарико объяснила, что где-то здесь находится потайная комната, в которой она когда-то в детстве играла с друзьями. Так как в подобной экстренной ситуации не было времени интересоваться, почему девочка играла в канализации, Акасуна молча открыл уже и без того полуоткрытую дверь, на которую указала блондинка, и лишь изумленно окинул помещение. Нехилая комната для детских игр - и стол, и диван, и мини-бар.

Уложив Нарико на диван, Сасори разорвал ткань больничной рубашки и поморщился от вида открывшейся раны.

— Прижги, — прохрипела Нарико, зажимая рану.

— Чего? – Сасори затуманенным взором взглянул на вспотевшее посиневшее лицо девушки.

— Там, за шкафом есть утюг, прижги рану.

— Но…

— Я выдержу, бывало и похуже.

Акасуна на ватных ногах дошел до указанного места и, найдя утюг, вернулся к Нарико, что уже зажала в зубах подушку вместо жгута, вцепившись в неё ногтями.

В каком-то безумном забвении Акасуна нашел розетку и, пальцем дотронувшись до раскаленной шипящей стали, поднес её к телу девушки.

Та с краем подушки в зубах лишь одобрительно кивнула и прикрыла слезящиеся глаза. Горячая сталь дотронулась до тела, раздался шипящий раскалённый звук, комната наполнилась запахом горящей плоти и девичьим криком. Сасори стоически прижег ранение и убрал орудие пытки на пол, оценивающе взглянув на свою работу.

Нарико, разжав зубы, выпустила подушку и тут же потеряла сознание, из-за чего Акасуна в панике попытался привести её в чувства, но её будто умертвили крепким сном.