Повелитель времени

— Элиэзер, ты здесь? — прозвучал резкий голос, от которого, казалось, слегка дрогнули стены кабинета. В нём была не только холодная решимость, но и скрытая угроза, как если бы собеседник уже знал, что его ждёт внутри.

Костя мгновенно узнал этот голос. Бывший Главный лекарь. Он уже не удивлялся, что Леви так и не ушёл спокойно. Леви всегда был горд и упрям, и теперь пришёл за тем, что, по его мнению, должно было быть его.

— Заходи, Леви, — ответил Костя сдержанно, едва заметно улыбнувшись в ответ на скрытый вызов, но не поднимаясь из кресла. Его взгляд оставался спокойным, но внутреннее напряжение чувствовалось в каждом его движении.

Дверь открылась с характерным скрипом, и в кабинет вошёл Леви, словно тень, скрытая в чёрной мантии. Он был не просто зловещим — он был исполином ярости. Его лицо, вылито из камня, выражало одно — недовольство. В его глазах был тот самый огонь, который не угасал с того момента, как его понизили.

Как только он увидел Костю, губы Леви скривились в лёгкой ухмылке, но это была не радость — скорее скрытая угроза, словно сам факт присутствия Кости в этом кабинете был уже личным оскорблением.

— Что, уже засел в своём кабинете, а? — прорычал Леви, взглядом оценивая просторную комнату. Он быстро окинул её взглядом, мимоходом заметив камин, мягкие кресла и свет, который льётся через окна. — Быстро ты освоился, — добавил он, на мгновение задержав взгляд на Косте, как будто ожидая, что тот почувствует свою вину за то, что оказался в этом кабинете.

Костя не спешил отвечать. Он просто смотрел на Леви с лёгкой усмешкой, но в его голосе не было агрессии, лишь спокойная уверенность, как если бы он уже видел все возможные сцены этого разговора.

— Да, уютно здесь, — сказал Костя, не меняя позы. — Но мне не привыкать к хорошим условиям. Всё это — лишь результат работы, и, если честно, это не моя заслуга.

Леви сделал шаг вперёд, его глаза сверкнули.

— Так вот что ты думаешь, да? Уютная работа и всё по праву? — Он почти проревел, сжимая кулаки, хотя и старался сохранить внешнее спокойствие. — Ты думаешь, что здесь ты просто так сидишь и получаешь всё, что хочешь? Ты не стоишь этого, Элиэзер! Ты и представить не можешь, как мне было обидно, когда я увидел тебя в этой роли, в этом кабинете! Ты думаешь, ты — лучший?

Костя поднял бровь, не спеша отвечать, словно его не касалась агрессия собеседника. Он знал, что Леви был в ярости, и в этой ярости скрывалась не только гордость, но и страх — страх утратить то, что он считал своим по праву. Костя почувствовал, как напряжение в комнате растёт.

— Я не стремился к этому, Леви, — сказал Костя, его голос был ровным и мягким. — Я не просил эту должность. Мне предложили её, и я просто выполняю свою работу. Это не значит, что мне нужно быть "лучшим". Это просто — обязанность.

Леви фыркнул, его губы искривились в ещё более злобной усмешке.

— Обязанность, — повторил он, как будто это слово не имело никакого значения. — Ты думаешь, что это просто обязанность? Ты же забрал у меня всё, что я строил годами! Ты не знаешь, что такое ответственность, ты не знаешь, что такое настоящая работа! Ты не понимаешь, как это — быть уволенным из-за кого-то вроде тебя!

Костя не ответил сразу. Он встал из кресла, подошёл к камину и подошёл так близко, что мог почувствовать тепло огня. Но его глаза оставались холодными, а выражение лица — спокойным.

— Леви, — сказал он наконец, без раздражения, но твёрдо. — Ты был уволен не из-за меня. Я не принимал это решение, и если ты хочешь с кем-то поговорить о своём увольнении — тебе нужно встретиться с Рубеном, не со мной. Я просто исполняю свою роль. Ты не можешь переносить свою злобу на меня.

Костя не пошевелился, даже когда Леви вонзил в него взгляд, полный презрения. Его лицо оставалось неподвижным, но глаза слегка сузились, когда он понял, что этот визит не будет приятным.

— Что вам нужно, Леви? — спросил Костя, не отрывая взгляд от бывшего Главного лекаря, стараясь оставаться как можно более спокойным. Его пальцы едва заметно покачивались на подлокотнике кресла, но внешне он выглядел собранным, как всегда.

Леви фыркнул, нервно окинул взглядом кабинет, словно пытался найти что-то, что могло бы оправдать его раздражение. Его лицо было искажено гневом, а голос звучал так, будто он с трудом сдерживает ярость.

— Что мне нужно? — переспросил Леви, усмехаясь с такой злобой, что даже тени в комнате, казалось, напряглись. — Тебе, наверное, лучше спросить, чего ты хочешь, Элиэзер. Тебе явно не место в этом кабинете... или в этом городе. Ты забрал всё, что мне принадлежало, а теперь сидишь здесь, как будто ничего не случилось!

Костя, не меняя позы, положил книгу на стол и, наконец, взглянул на Леви прямым, но невозмутимым взглядом. Он не спешил отвечать, давая Леви время выплеснуть свой гнев.

— Я думал, у вас есть другие заботы, Леви, — произнес он с лёгким акцентом на слово «другие», как бы подчеркивая неуместность нынешнего визита. — Чем я могу помочь?

Леви, не в силах больше сдерживаться, сделал шаг вперёд. Его шаги были тяжёлыми и зловещими, словно каждое движение наполнено угрозой. Он окинул Костю взглядом, который едва ли можно было назвать человеческим. Глаза сверкали, а уголки губ искривились в жестокой ухмылке.

— Помочь? — повторил он, и в его голосе звучала зловещая искорка. — Да, ты можешь помочь, Элиэзер. Ты можешь просто выйти из моего кабинета и, что более важно, — из моего города. Ты забрал то, что было моим по праву, и теперь я хочу, чтобы ты исчез! — Он сделал шаг ближе, и теперь между ними было едва ли больше метра. В его голосе чувствовалась не только ненависть, но и невыносимая горечь. — Ты даже не достоин носить это звание! Ты не знаешь, что значит быть Главным лекарем!

Костя, не сдвигаясь с места, внимательно наблюдал за каждым движением Леви. В его глазах не было страха, лишь твердое спокойствие. Он был готов к тому, что этот разговор зайдёт далеко, и не спешил отвечать.

— Интересно, — сказал он, слегка наклоняя голову в сторону, — что именно заставляет вас так сильно переживать, Леви? Вы и правда считаете, что я виноват в том, что вам пришлось покинуть эту должность? Вам стоит научиться принимать последствия своих действий. Может, это и неприятно, но, увы, жизнь так устроена.

Леви остановился в шаге от стола, его лицо было почти в паре дюймов от Кости. Он дышал тяжело, словно каждый вдох давался ему с трудом, но это было не от усталости — это был гнев, который он не мог больше держать внутри.