Повесть о детстве

— Я пойду. У мепя дома переполох. Ищут, наверно!

Антон с недоумением посмотрел на него и пожал плечами:

— Вырос до неба, а ищут. Да я бы...

— Да ты бы!..— Сёма безнадёжно махнул рукой.— Тебе бы такую бабушку!..

В доме действительно уже проснулись, а может быть, и не ложились вовсе. Увидев Сёму, дедушка покачал головой и улыбнулся:

— А что я тебе говорил? Пожалуйста, явился. А ты уже думала, что его убили. Специально поставили пушку.

Бабушка молчала, она сняла с головы клетчатую косынку и вытерла ею бледное, постаревшее за ночь лицо.

— В чём дело? — весело спросил Сёма, притворяясь удивлён-пым.— Я же сказал, что могу задержаться. Такая служба!

— Чтоб она уже провалилась сквозь землю, твоя служба,— вдруг вспыхнула бабушка,— чтоб ты уже не смог найти к ней дорогу! Лучше б она сгорела раньше, чем ты её нашёл! Служ-ба! Ты боялся, что у меня ещё остался один чёрный волос? Так он уже стал белым за эту ночь!

— Да, Сёма, нехорошо,— нахмурился дедушка.— Я, конеч-

но, понимал и был спокоен. Но разве можно так огорчать бабушку? Где было твоё сердце, не понимаю.

— Это оп сейчас так говорит! — опять закричала бабушка.— А всю ночь он ходил по комнате и каждую минуту выбегал на улицу смотреть, не идёшь ли ты.

— Я таки виноват,— тихо признался Сёма, понимая, что о фронте не может быть и речи.— Я больше не буду.

Дедушка встал и, подойдя к кровати, поправил подушку:

— Теперь, Сёма, спать, спать. Мы закроем здесь ставни и сделаем тебе ночь. Спи!

— Да,— вмешалась бабушка,— скорее в постель! У тебя такие глаза, как будто ты всю ночь крошил лук. Ложись тут. Сними с себя всё. И укрой как следует ноги.

* * *

Сёма проснулся, услышав в соседней комнате чей-то незнакомый голос. Он насторожился. Кто ж это может быть? Сёма осторожно сполз с кровати и, слегка приоткрыв дверь, заглянул в щёлку: Моисей! Как же это оп пе узпал Моисея? Хорошее дело! Сёма быстро натянул штаиы и без рубашки, растрёпанный, с заспанным лицом, прошёл к гостю.

— А вот и командующий! — обрадованно воскликнул Моисей и улыбнулся.— Кто же это спит так поздно? Позор, Сёма! Люди уже садятся обедать.

·— Не говорите,— вздохнула бабушка.— Вы думаете, он был дома? Всю ночь торчал около комиссара. Вы мне только скажите правду, Моисей: вы действительно не можете без него обойтись?

— Я его не видел,— удивился Моисей.— Где ты был?

— Я был рядом, в другой комнате,— быстро заговорил Сёма.— Части идут на фронт. Я смотрел в окно.

— Сами видите,— Моисей подмигнул деду,— у него было неотложное дело.

— Я хотел бы спросить вас...— замялся дедушка,— об одном моменте.

— Пожалуйста.

— Интересно, если не секрет, сколько вы имеете войска?

— Только по России? — серьёзно осведомился Моисей.— Или с Украиной?

— Можно отдельно по России,— любезно согласился дедушка,— и отдельно по Украине. А потом мы подобьём на счётах.

Моисей улыбнулся и положил руку ему па плечо:

— Как это у евреев считают детей, чтобы пе сглазить?

— Детей? — удивлённо переспросила бабушка.— А-а... Считают так: не один, не два, не три, не четыре...

— Понимаю,— кивнул головой Моисей.— И я так считаю красные войска, чтобы не сглазить. Не одна тысяча, не две тысячи, не три тысячи...— Моисей умолк и, засмеявшись, добавил: — Не один миллион, не два миллиона!.. Одним словом, можете спать спокойно.

— Смотри, Сёма,— обратился дедушка к внуку и указал на Моисея.— Вот это голова! Ничего мне пе ответил и всё-таки не обидел. Вы зпаете, Моисей, я имею симпатию к вашей голове!

— Лишь бы не назначили за неё цену,— серьёзно ответил Моисей и встал.— Отправляюсь, мои дорогие, на фронт.— Он закурил и, затянувшись, мечтательно произнёс: — А потом я начинаю учиться на врача!

— Как это — на фронт? — ужаснулась бабушка.— Вы же только что встали с постели.

— Правильно,— согласился Моисей.— Раз встал, значит, могу идти. И друзья твои покидают тебя,—обратился он к Сёме.— Полянка уходит, и молодой этот, ну с фисгармонией, тоже идёт!

— Антон? — Сёма взволнованно забегал по комнате.— Вы слышите, дедушка? Антон тоже идёт!

Но на дедушку это сообщение не произвело никакого впечатления. Бабушка, обняв Моисея, что-то шептала, покачивая головой. Оиа застегпула крючок па его куртке и, внимательно посмотрев, сказала:

— Дай бог нам тебя уже видеть обратно!

— Дай бог! — повторил дедушка.

— Здоровым и богатым! — воодушевилась бабушка.— Чтобы у тебя было всего, сколько ты захочешь!

Дедушка вышел в коридор проводить гостя. Сёма побежал за ним.

— Я хочу знать,— оглянувшись, заговорил дедушка,— где помещается наш Яков?

— В Кашинском укреплённом районе.

— Это не фронт?

— Пока ещё всюду фронт,— уклончиво ответил Моисей и, обняв дедушку, крепко прижал его к себе и поцеловал в губы.— Будьте здоровы, Абрам Моисеевич! И ты будь здоров,— обратился он к Сёме,— Сёмен Яковлевич!..

— Я бы хотел тоже туда! — прошептал Сёма.

— Тсс! — Моисей нахмурился и закрыл ему ладонью рот.— Твоё место около дедушки и бабушки! Папа доверил их тебе.

— Да,— мрачно ответил Сёма,— а все идут.

— Сёмен Яковлевич,— сказал Моисей, заглядывая Сёме в

глаза-,— почему тебе не терпится? На твою долю ещё придётся не один бой!.. Правильно, Абрам Моисеевич? (Дедушка улыбнулся и кивпул головой.) Вот видишь, и дедушка согласен. И потом пет же никакой эвакуации. Трофим с отрядом остаётся на месте. Понял? Покажи, старина, свои зубы!

Сёма улыбнулся, и Моисей, поцеловав его в лоб и в голову, быстро вышел на улицу.

— Человек! — сказал дедушка, размышляя о чём-то.— Что ему болезнь? Он не смотрит на себя! Он идёт. Я не знаю, из какого куска они все сделаны. Как ты думаешь, Сёма? Ты молчишь? И разве в этом деле есть какой-нибудь денежный интерес? — продолжал рассуждать дедушка.— Никакого! За идею! За чистую идею!.. Как ты думаешь, Сёма? Что ты молчишь, когда я спрашиваю? — рассердился дедушка и оглянулся.— Где он? Он же только что был тут!

Но Сёма, набросив на плечи шинель, уже бежал по улице, ловко перепрыгивая через глубокие чёрные лужи и обдавая грязью прохожих. Скорее, скорее! Хотя бы увидеть их перед уходом и сказать что-нибудь. «Зачем ты уходишь, матрос Полянка? — с горечью думал Сёма.— Ведь мы никогда не обижали тебя, и ты был для пас первый друг. Зачем ты уходишь, Полянка?»

Вдруг рядом с Сёмой раздался испуганный крик:

— Сумасшедший! Ты можешь раздавить человека!

Сёма остановился и, тяжело дыша, оглянулся вокруг себя. С противоположной стороны размахивал фуражкой Пейся.