Повторение пройденного
Шрифт:
— Полковник, в первом же бою немцы вышибут все эти танкетки, а они даже причинить урон противнику не смогут. Сколько у вас таких?
— По две роты в каждом батальоне, сорок две машины в бригаде, товарищ маршал Советского Союза.
Стоявший напротив Григория Ивановича невысокий, но коренастый командир, с частоколом «шпал» в петлицах, явно обиделся на столь пренебрежительное отношение к своим танкам, пусть и таким, да так, что вскинул подбородок. И голос чуть заметно дрогнул, когда добавил:
— Других все равно нет, а эти новые, на них воевать можно.
— Какая толщина брони, полковник? Миллиметров пятнадцать вкруг?
— Тринадцать, товарищ маршал, бронебойные пули из винтовок
— У немцев в каждой роте еще по три противотанковых ружья, для которых твоя броня не крепче картона. В полку дополнительно двенадцать 37 мм орудий — прикиньте шансы своих парней уцелеть под шквалом пуль и снарядов. Они мизерные, после первого боя половина ваших машин будет выбита. Выжить на поле боя сейчас могут только те танк, что имеют броню втрое толще. Сколько у вас «тридцатьчетверок»?
— После передачи третьего батальона на станции Войбокало полковнику Орленко, согласно вашему приказу, товарищ маршал, осталось шестнадцать танков. Роту КВ также отдал вчера, согласно вашему распоряжению.
— Не дерзи мне, полковник, на все есть причины, — Григория Ивановича неожиданно стал забавлять этот ершистый комбриг, которому не понравилось «ограбление» маршалом собственной части. А это хорошо характеризует командира, как ни странно — драться с немцами такой будет упорно, раз перед ним свое мнение так открыто выражает, хотя не может не понимать, что с должности его снять можно за минуту. А то и худший вариант устроить непокорному строптивцу. Из разряда таких «пакостей», что навсегда сломают не только карьеру, но и саму жизнь.
— Смотри на вещи здраво, полковник. В танках великая нужда у нас, потому даже твои «поплавки» в бой кинули. А их пулеметы для вражеской бронетехнику тьфу, и пехоту погонять по полю не придется. У немцев в любом полку по четыре десятка пушек и ПТР, что твои танки легко перебьют. И «тридцатьчетверки» их не прикроют — мало, и есть чем их жечь, наловчились немцы. Если снаряд между катков попадет, где броня вертикально стоит, то хана и Т-34. С трехсот метров пробивается подкалиберным снарядом, есть у них такие — так что пушечки эти не стоит недооценивать.
Спокойный тон маршала подействовал на танкиста, тот слушал его с нескрываемым интересом — все же бригада еще ни разу в боях не участвовала, их сейчас спешно сколачивали, как только могли. Ставка на механизированные корпуса провалилась окончательно и бесповоротно.
— И учти — во многих полках немцы в штат ввели по паре 50 мм противотанковых пушек. Одну такую мы захватили — полюбуешься во Мге. Если снаряд в борт попадет, то и КВ плохо станет — случались прецеденты, не стоит обольщаться. А потому свои танки в лобовые атаки не бросай — выбьют. Действуй из засад — тут леса и кустарники вокруг, есть, где машины спрятать. На открытую местность только «тридцатьчетверки» выезжать могут, и немногие Т-26, что экранированы — но даже таким лучше дистанции в полкилометра держаться — подбить могут.
— У меня нет в бригаде Т-26, товарищ маршал. Ни экранированных, ни без дополнительной брони, никаких нет, — в голосе танкиста проскочила печаль, и она была понятна — лучше иметь пушечный танк, чем танкетку с пулеметом, пусть и крупнокалиберным.
— Будут, полковник — два десятка дам, вместе с подготовленными экипажами, как раз на две роты хватит. Половина с дополнительной броней, на заводе установили. Переделали «химические» танки в нормальные, как раз из того задела, что после «финской» войны остался. Остальным гусеничные траки как «нашлепки» подвесили, все же дополнительная защита, снаряд может на рикошет уйти. То сами заводчане постарались — все танки после ремонта, подбитые противником были в июле, но смогли эвакуировать. Будет получше,
еще десяток экранированных танков получишь. Так что оцени мою щедрость, а то жалуешься на благодетеля.— Спасибо, товарищ маршал Советского Союза.
На этот раз слова прозвучали вполне искренне, без всякой наигранности и ехидства. Две роты серьезная сила на поле боя, если правильно использовать, а полковник это умеет — орден Красной Звезды и узнаваемый знак участника боев на Хасане, а танкисты там как раз на Т-26 в атаки и ходили. А маршал обошел танк, посмотрел на кормовую нишу — винтов не было.
— Так они что у тебя не плавающие?
— Половина танков с винтами, июльского выпуска, а такие производят по упрощенному варианту с августа — эти уже не плавают.
— Понял, — Григорий Иванович посмотрел на танк, и вспомнил, что к сорок четвертому году плавающих Т-40 практически не осталось. Через реку Свирь бросили последний батальон, где уцелели оставшиеся Т-38. И повернувшись к полковнику, негромко произнес:
— Как Т-26 получишь, плавающие, именно плавающие образцы передашь с экипажами в Шлиссельбург, там бригада морской пехоты. А технику я тебе еще подброшу, передам батальон из мотострелкового полка НКВД, и батарею полковых минометов для подавления противотанковых пушек. И пожалуй дам взвод БА-10, радийных, в разведроту. До утра еще далеко, так что хорошенько замаскируй технику — как солнце встанет, бомбардировщики над головами ходить будут…
Для бойцов и командиров РККА, участников конфликта у озера Хасан в 1938 году, был введен специальный знак, на который льготы не распространялись, как для награжденных орденами. Еще один знак был введен и в следующем 1939 году, для награждения тех, кто воевал на реке Халхин-Гол в Монголии. А вот «зимняя война» так и осталась «незаметной», хотя поначалу хотели ввести памятный знак…
Глава 36
— Танки, товарищ полковник, длинная колонна, никак не меньше полусотни, и мотопехота, примерно три сотни автомобилей, много тягачей с гаубицами, 150 мм и 105 мм. Батарея длинноствольных зенитных пушек. В Тосно идут, собственными глазами видел на дороге вечером, потом всю ночь добирались через болото. И это не все — колонн несколько, на еще одной дороге видели целую вереницу машин и полугусеничных транспортеров, некоторые с мелкокалиберными зенитными пушками.
Сержант с зелеными петлицами с двумя «треугольниками» на них докладывал спокойно — несколько групп подготовленных бойцов были заблаговременно отправлены в ближайший тыл неприятеля, для проведения разведки. Особенно следить за подходами к Тосно — именно у этой станции разветвлялись грунтовые дороги, давая немцам определенные возможности для маневра войсками с нанесением внезапного удара именно танковым кулаком. Бойцы подбирались самые толковые, не меньше семи классов у каждого, кадровые пограничники, прошедшие дополнительную подготовку.
— На танковых башнях нанесены номера, и еще видел вот такие значки, — сержант быстро начертил на листке — Yi. И негромко произнес:
— Большая часть танков маленькие, с 37 мм пушкой, полностью походят на те, которые были против нас тридцатого августа. Подобные сейчас атакуют Никольское, но у них другие значки — кольцо с исходящими от центра к окружности тремя лучами. Были «четверки» с «окурком», но немного, с десяток. И еще разведывательные «двойки» с 20 мм пушкой. Бронетранспортеров немного, видел до роты «гробиков», вряд ли больше. Солдаты ехали с улыбками, явно веселые и сытые, выспавшиеся, обмундирование на них не запыленное — видимо, марш вышел недолгим.