Поймать солнце

***

После ужина при свете рождественской елки и множества красно-зеленых свечей мы открываем подарки. Наши животы полны печенья и лазаньи, а комната наполнена смехом и песнями. Я сижу со скрещенными ногами возле елки и вожусь с бахромой на новом нефритовом шарфе, который я получила.

Макс сидит рядом со мной, вытянув ноги и опираясь на ладони.

— У меня кое-что есть для тебя, — говорит он тихо, чтобы слышала только я.

— Правда?

— Да. Я хочу вручить тебе это наедине.

Мои глаза вспыхивают, а щеки разгораются.

— Еще один фокус с пальцами?

Он фыркает от смеха.

— Я оставлю это на потом.

Ухмыляясь, я собираю волосы и перекидываю их через одно плечо. У нас еще не было секса. Я все еще привыкаю к идее быть чьей-то девушкой после многих лет возведения антиромантических стен из камня, стали и кирпича. Каждый раз, когда мы подходим к той самой черте, я нажимаю на тормоза, переосмысливая все. Это смешно, потому что нам обоим по восемнадцать, и я знаю, что он готов. Я тоже думаю, что готова, но страх, пронизывающий до костей, всегда закрадывается в меня в тот момент, когда я уже готова сдаться. Наверное, так бывает, когда годами приучаешь себя бежать от эмоциональной связи и близости. Ты обнаруживаешь, что это не тот выключатель, который можно просто переключить, когда тебя охватит тоска.

К счастью, Макс терпелив.

Я поднимаюсь с пола и выхожу из гостиной, пока все остальные поглощены разговорами и пьют пунш. Макс следует за мной, мягко кладет руку мне на поясницу, и мы сворачиваем в мою спальню. Я наблюдаю, как он наклоняется и достает что-то из-под кровати.

— Что это? — интересуюсь я, разглядывая аккуратно упакованный подарок. Серебристая бумага мерцает под потолочным светильником, а сверху на ней красуется большой красный бант.

— Твой подарок.

— Я купила тебе только подарочную карту в «Спун», — жалко говорю я. Это местная кофейня в городе. И стоила пятьдесят баксов. Кофе и булочек хватит на целый месяц, если использовать их с умом.

Парень улыбается, вручая мне подарок.

— Мне нравится подарочная карта. Это повод пригласить тебя на кофе.

— Ты уловил мои скрытые мотивы, да? — Вздохнув, я беру подарок и слегка поправляю бант. — Это слишком, Макс.

— Ты еще даже не знаешь, что это такое.

— Я уже могу сказать, что это слишком. И ты упаковываешь лучше меня.

— Это да.

Усмехаясь, я присаживаюсь на край кровати и начинаю отклеивать оберточную бумагу. Макс садится рядом со мной, и у меня слезятся глаза. Правда, я еще не знаю, что внутри, но что-то подсказывает мне, что это заставит мое сердце вытечь из меня и оставит липкую лужицу у моих ног.

Вероятно, это заставит меня влюбиться в него по уши.

Макс сжимает руки, наблюдая за работой моих пальцев. Я разворачиваю ленту медленно, потому что его работа по упаковке слишком ценна, чтобы ее испортить. Когда лента снята, делаю паузу и задерживаю дыхание, а затем разворачиваю со всех четырех сторон.

Внутри оказывается книга в кожаном переплете.

Я несколько раз моргаю.

Смотрю на нее.

Задерживаю дыхание.

Кончиками пальцев скольжу по гладкой кофейно-коричневой текстуре, а сердце делает именно то, чего я от него ждала — оно тает.

— Открой, — мягко говорит Макс, подталкивая меня плечом.

Я бросаю на него быстрый взгляд сквозь влажные ресницы, а затем открываю книгу. Титульный лист сияет передо мной, и мои слезы льются дождем.

«Счастливый конец Ушастика».

Я закрываю рот рукой, чтобы сдержать рыдания.

Макс обнимает меня за плечи и придвигается ближе.

— Я не такой мастер переплета, как ты, Солнышко. Но я пытался.

— О, боже! — У меня сильно дрожат руки, когда я перелистываю исписанные страницы. — Макс…

— Кай помог мне с рисунками, — говорит он, демонстрируя замысловатые наброски, сделанные цветными карандашами. — Это наша история.

По мере того как листаю страницы с яркими красками, история оживает, увлекая меня в путешествие по Стоакровому лесу, где ослик, которого часто не замечают, обретает счастье с другом-отшельником. Их любимое место — небольшая полянка, где они вместе наблюдают за оранжевыми закатами и завораживающими метеоритными дождями. В деталях описано, как они пускают «блинчики» по озеру, танцуют под солнечный плейлист и бросают палки со своего любимого мостика, зарождая быстро расцветающую дружбу. По мере того как дни превращаются в месяцы, их связь становится все глубже, и они находят утешение в обществе друг друга, их хвосты надежно переплетены и счастливо покачиваются. На страницах книги цвета слоновой кости запечатлены наши знаменательные моменты, заставляющие мое сердце биться чаще.

Детское свидание в парке с оранжевым цветком, зажатым между зубами ослика.

Сидение бок о бок у костра много лет спустя.

Танцы на «Осеннем балу».

Наблюдение за метеоритным дождем на уединенном поле.

Игра в палочки Винни-Пуха на мосту, пока ночь не была скреплена сладким поцелуем.

И когда я переворачиваю последнюю страницу, на меня смотрит новая картина. Момент, который еще не наступил.

Будущее.

Мы сидим рядом с прекрасной белой лошадью и смотрим, как небо над нами переливается красивыми зелеными огнями. Под картинкой замысловатыми буквами нацарапано «Конец».

Я срываюсь и плачу, закрывая лицо обеими руками, пока все мое тело сотрясает душераздирающая дрожь.

— Не плачь, Солнышко, — шепчет Макс, притягивая меня ближе. — Пожалуйста, не плачь.

Я чувствую, как его губы касаются моего виска, моих волос, моей залитой слезами щеки. Слова неуловимы. Они совершенно бессмысленны в такой момент, потому что нет слов, которые могли бы описать мои чувства.

Я обхватываю парня обеими руками, и мы падаем на кровать, плачу в изгиб его шеи, пока он прижимает меня к груди и гладит по волосам. Я с трудом перевожу дыхание и бормочу:

— Спасибо. Это так прекрасно.

— Не банально и не слащаво?

Я качаю головой.

— Это идеально. Ты идеальный. Я не заслуживаю тебя.

Он целует меня в макушку, все еще приглаживая мои волосы.

— Ты заслуживаешь гораздо большего, чем думаешь.

Фыркнув, я отстраняюсь от него и прижимаюсь к его боку, лениво рисуя пальцем узоры на его груди, когда легкий стук в дверь отвлекает нас от этого момента. Я приподнимаюсь в постели и вытираю слезы с лица, одновременно убирая волосы.

Мистер Мэннинг просовывает голову внутрь.

— Дети, вы в порядке?

— Все хорошо, папа, — говорит Макс, прочищая горло. — Выйдем через минуту.

— Хорошо. Ну, походное снаряжение в грузовике. Мы должны постараться добраться туда до темноты, — говорит он нам, опираясь на трость и глядя куда-то поверх наших голов. — Ты же знаешь, как мама ненавидит ставить палатки в темноте.

Я застываю рядом с Максом, мои руки сжимаются в кулаки, а сердце бешено колотится в груди.

Мистер Мэннинг, должно быть, выпил пунш с алкоголем.