Поймать солнце
Шрифт:
Когда прислоняюсь к стене, вертя пустую чашку между ладонями, что-то привлекает мое внимание по ту сторону дверей патио.
Мое сердце замирает.
Макс?
Я моргаю, нахмурившись.
Нет… волосы слишком длинные, размах плеч заметно отличается. Я прищуриваюсь, чтобы убедиться, что все вижу правильно. Без алкоголя в организме я могу определить, что действительно смотрю на Маккея, спотыкающегося на заднем дворе.
Странно.
Понятия не имею, зачем ему появляться сегодня вечером, зная, что Бринн будет здесь.
Сглотнув,
Бринн сказала, что он тяжело воспринял расставание.
Я наблюдаю, как парень плюхается на траву у края озера и зажимает между коленями бутылку пива. Прикусив губу, оглядываюсь через плечо на Бринн и обнаруживаю, что она увлечена разговором с Каем в углу комнаты. Они оба находятся в своем собственном маленьком мирке, покачиваясь в такт музыке, между ними небольшое расстояние.
Я не должна говорить ей, что он здесь, это только испортит ей вечер.
Несмотря на то что мои чувства разделена, я решаю проверить, все ли в порядке с Маккеем, и выскальзываю через дверь во внутренний дворик, тихо закрыв ее за собой.
На улице холодно, и декабрьский воздух пощипывает мою кожу. Я натягиваю рукава черного кардигана на ладони и скрещиваю руки на груди, чтобы согреться. Маккей не замечает меня, так как смотрит в противоположную сторону, отхлебывая пиво. Я прочищаю горло, когда приближаюсь.
— Маккей?
Он замирает на середине глотка и медленно опускает бутылку, слегка поворачивает голову, пока я не появляюсь в поле его зрения.
— Не думала, что увижу тебя здесь.
— М-м-м. Не могу найти место, где мне быть в эти дни.
Мои балетки шлепают по холодной траве. У меня никогда не получалось утешать людей, и, вероятно, это потому, что я никогда не была заметным источником утешения. Трудно быть солнечным лучиком на чьем-то пасмурном небе, когда ты сам — унылая серая туча.
Я смотрю на озеро, на спокойную воду, на которой нет ряби. Когда оказываюсь рядом с ним, я крепче обхватываю себя, чтобы противостоять кусачей температуре, и вздыхаю, выдыхая белое облачко.
— Непринадлежность к какому-либо месту — это нормально, — говорю я ему. — Если тебе нужно с кем-то поговорить, я готова предложить свои сомнительные услуги. Никаких гарантий, никаких возвратов.
Он смотрит на меня остекленевшими пьяными глазами.
— С чего бы мне хотеть с тобой разговаривать?
— Хороший вопрос.
— Без обид, — добавляет он, делая еще один глоток пива.
— Не обижаюсь. Что, смею добавить, само по себе может быть причиной. Меня невозможно обидеть. Если я — часть твоей проблемы, то можешь обрушить на меня свой гнев и страдание, и я приму это как чемпион. — Я улыбаюсь ему с напускным энтузиазмом. — Попробуй. Сделай это.
Его глаза прищуриваются при слабом освещении, когда он смотрит на меня.
— Ты какая-то странная.
— Мне это нравится. Продолжай.
— И отталкивающая.
— Часть моего обаяния, если оно у меня вообще есть.
— Я не совсем понимаю, что мой брат в тебе нашел.
— Поддерживаю.
Маккей улыбается, глядя на меня вверх, его пивная бутылка наполовину опрокинута в траву. Когда он опускает взгляд обратно на землю, улыбка исчезает.
— Он хочет уехать с тобой из города после
окончания школы, и я этого не понимаю. Он обещал, что уедет со мной. Только мы вдвоем, — говорит он с мукой в голосе. — Он едва знает тебя, а я его брат-близнец. Это какая-то чушь собачья. Это несправедливо. Он говорит, что я бросил его, но ни разу не пытался преследовать меня или вернуть. Он никогда не боролся, никогда не заставлял меня поверить, что мы — команда… так зачем беспокоиться? Зачем бороться за отца, который даже не знает о моем существовании? Зачем восстанавливать дом, который никогда не был домом? — Он закрывает глаза и испускает хриплый вздох. — Я думал, что я был конечной целью, частью грандиозного плана… но, похоже, я всегда был запасным вариантом. Я был там, пока не появилось что-то лучшее. — Когда он поднимает взгляд, его голубые глаза кажутся черными. — Появилась ты, Элла. Ты — конечная цель.Мое сердце замирает.
Затем скачет галопом от удивления, потому что я не знала, что Макс хочет уехать из города вместе со мной.
Оно клокочет от чувства вины, потому что теперь Маккей — невинная жертва нашего побега.
И я знаю, каково это. Понимаю, каково это — быть брошенным и не замеченным людьми, которых ты любишь. Людьми, которым доверяешь. Теми, кто всегда говорил, что будут рядом.
Я моргаю, отгоняя туман, застилающий глаза, и опускаю подбородок.
Я не обижаюсь… Мне просто грустно.
Мне грустно за Маккея.
Покачав головой, он поднимается с травы на нетвердых ногах, оставляя позади почти пустую бутылку пива. Парень проходит мимо меня, от него воняет выпивкой и дешевым одеколоном.
— Давай пройдемся.
Я вскидываю голову, озадаченно хмурясь.
— Что?
— Пойдем.
Он уже шагает впереди меня, в сторону деревьев, окаймляющих озеро. Замешкавшись, я оглядываюсь через плечо на ярко освещенный дом, кишащий жизнью и музыкой. Силуэты танцуют и покачиваются за занавешенными окнами, а подростки с коктейлями в руках наполняют бурлящую джакузи, визжа и брызгаясь.
Когда оглядываюсь на Маккея, он уже в нескольких ярдах впереди меня, растворяясь в темноте.
Беспокоясь о том, что он отправится в лес один и пьяный, я следую за ним.
Я бегу, догоняя его, прежде чем он достигнет деревьев.
— Я заразила тебя своими бесценными советами и позитивным настроем? — спрашиваю я, ускоряя шаг, чтобы не отстать от него. — Кажется, я круче, чем думала.
— Нет, не круче, — бормочет он. — Но ты не такой уж плохой слушатель.
— Согласна.
Мы идем бок о бок несколько минут, палки и листья хрустят под подошвами наших ботинок. Маккей теряет равновесие, отмахиваясь от голых веток, и пошатывается то влево, то вправо. Он ничего не говорит, так что мой единственный полуприличный навык слушателя оказывается ненужным.
Тропинка через лес идет в гору, отчего мои икры болят, а подошвы ног пульсируют в туфлях на тонкой подошве. Я сейчас не в том положении, чтобы заниматься пешим туризмом. Бросаю взгляд на Маккея, все еще пытаясь поспевать за его длинными шагами.
— Нам, наверное, пора возвращаться. Насколько ты пьян?
— Недостаточно. — Он ныряет под ветку без листьев. — Что она сказала обо мне?
— Бринн? — удивляюсь я.
— Очевидно.
Мы пробираемся сквозь густые деревья, пока не выходим к отвесной скале с видом на озеро Теллико. Лунный свет служит своеобразным фонарем, отбрасывая отблески на неподвижную воду.