Пожитки. Роман-дневник

От коменданта Рома вышел заметно успокоившимся.

– Каждый имеет свою цену, – сказал он мне. – Цена этого законника сто долларов.

По телефону он доложил о ситуации вышестоящим заинтересованным лицам:

– Ну что-что – жопа, вот что! Двести долларов… Почему-почему. Да потому. Начал мне – «дайте план, дайте разрешение». А я их с собой буду возить каждый раз? Тем более там не все подписи собраны. Какие-то документы есть только в копиях.

Поговорив с одним человеком, Рома тут же позвонил другому:

– С комендантом обошлось… Нет, денег не взял… Да. Вообще… Как-как – а вот так! Учиться надо. Так что с вас причитается.

Вернулись обратно. В плане нашем значилось распитие пива в ресторанчике неподалеку, где его начали давать нормальным, чешским и живым (насколько это возможно в наших краях). Для начала заглянули в гараж по соседству, взять опилок для крохотной морской свинки Ксении. Нас отчасти коробил регламент: идти в гараж, возвращаться домой, заносить опилки… бардак, одним словом. В итоге, подойдя к дому, Рома феноменально упростил действительность – запульнул мешок с опилками на балкон своей квартиры. Благо она расположена на втором этаже. Сие действие привело нас в необузданный восторг.

Вскоре мы увидели буксующую в снегу иномарку с девицей за рулем. Прошли мимо, несмотря на очевидность ситуации. Я, чувствуя себя неловко, заметил:

– В принципе могли бы подтолкнуть. Ничего ведь не стоит.

Рома только рукой махнул:

– Ай, ладно! Если ей нужна помощь, она может приспустить стекло и сказать: «Молодые люди, я вот застряла, толкните…»

Я пробовал возражать:

– Настоящие молодые люди не ждут, пока опустят стекло, высунутся на мороз, попросят…

– Мы не настоящие! – оборвал Рома. – Мы – учебно-тренировочные.

Со своей женой Юлией он познакомился на международном авиасалоне, куда отправился посмотреть «летающие штучки». Позвонил мне и, заходясь от восторга, сообщил, что «они летают» и что «это супер».

– Вот! Вот, надо мной пролетела! – кричал в трубку. – Ой, блин!.. А из нее говно какое-то высыпалось… листочки разные… народ за ними ломанулся…

Через полтора часа последовал второй звонок.

– Ты не поверишь, сейчас выступали итальянцы. У них самый большой отряд.

– Сколько машин?

– Десять. Они выпустили разноцветные струйки и нарисовали ими жопу… А?.. Вот Юлия мне подсказывает, это было сердце.

– Кто подсказывает? – насторожился я.

– Сердце нарисовали! – радостно объявил Рома. – Представляешь?

– С трудом.

– Но самая беда здесь – дефицит туалетов.

– А-а, – довольно осклабился я, – традиция. Возьми любой концерт в полевых условиях. Одна кабинка на тысячу желающих. И в результате все начинают опорожняться рядом. Причем бабы, мужики – уже без разницы. Всем все по барабану.

– Знаешь… – замялся Рома, – кажется, я здесь был сегодня первым…

– Молодца! И много людей последовало за тобой?

– Не знаю. Я просто метров на пять от толпы отошел, спиной повернулся, встал на колени, вытащил шланг… О, Юля презрительно отодвинулась.

– Бедная девочка…

– Нет, но посуди сам. Спаивать народ пивом и не давать возможности облегчить душу – по меньшей мере аморально.

– Я понимаю.

– Зато у меня сухие штаны.

– Отлично!

– Я тебе еще перезвоню.

– Договорились.

– Пока.

– Пока.

Он действительно перезвонил. Пока они веселились за городом, в квартиру Ромы залезли. Злоумышленник отжал стеклопакетную дверь на балконе, прошел внутрь, набрал какой-то мелкостоящей дряни, взял денег чуть-чуть, но основательно перерыл строительные бумаги. Видимо, думал, что основные капиталы лежат там. Из этого Рома сделал вывод, что вор – кто-то из нанятых рабочих, то есть, по сути, свой.

– Ужасно мерзкое ощущение, когда ты понимаешь – кто-то здесь без тебя шатался, трогал твои вещи. Можешь представить?

Я мог, но чисто теоретически – просто не знал еще всех прелестей совместной жизни, которые предстояло вынести «бедной девочке», столь безнадежно запавшей на него…

Мы вновь едим у никарагуанцев традиционный стейк с кровью. Кроме того, нам обоим нравится одна из официанток – стройная молодая дева с налетом заморского в облике. Правильные черты ее лица чуть утрированы в своем рисунке. Есть что-то такое вишенное в лице. Не вызывающе хорошая, земная фигура, чернющие волосы образуют густые локоны, очень гладкая смуглая кожа с еле различимой бархоткой пушка (живот и поясница обнажены), юбка из тонкой материи обнимает бедра достаточно низко, чтобы можно было видеть замечательные ямочки над ягодицами. Попка, впрочем, не слишком налитая, и вообще во всем внешнем виде присутствует толика упрощенности с достаточным количеством южного флера. Это обычно крепко заводит. Вспоминается мудрость Казановы, который, согласно легенде, утверждал: «Для нахождения в себе сил сношаться всю ночь, нужно выбирать девушку с простым лицом». В таком случае Роме повезло больше, чем мне. Но сегодня Рома грустен и даже отчасти разочарован.

– Их чем дальше, тем больше прет, – говорит он, подразумевая семейную рутину и отношение к ней женщин, – а потом они начинают уничтожать то, что полюбили.

Я с готовностью соглашаюсь с вынесенным приговором. Разливное чешское пиво упрочивает нашу мудрость.

– Вопрос дома! – подчеркиваю я, многозначительно поднимая указательный палец правой руки вверх. – Очень важен вопрос дома! Например, тот же Город Детства для меня – пуповина. И речь не о матери. Я говорю не о женщине, которая нас родила. А о жизни, из которой мы вышли.

– Сейчас бы набрать классных баб, – подхватывает Рома мысль, думая, что она – моя, – и забуриться на какой-нибудь остров, где никого нет.

Я всасываю желтое пиво, молчанием отметая любые провокации. Неожиданно из меня звучит признание.

– Знаешь… – говорю я. – Мысли об эмиграции становятся навязчивой идеей.

– Свалить хочешь?

– Уехать.

– А-а… и куда?

– Куда – не важно. Единственное, что имеет значение, – откуда. Я бы даже сказал не «откуда», а «от чего». Понятно, мы там не нужнее прошлогоднего говна, но ведь что-то же надо делать! Вот я и капаю на всякий случай Девушке на мозги. А невинное дитя попросту не понимает, о чем я толкую. Не понимает, кстати, большинство из нас. Одним попросту выгодно, а другие… так, принюхались. Но что, что делать?!

– Что-нибудь всегда можно сделать…

Рома вспомнил про мой период жизни, когда всю ее занимала очередная любовница и мы с ней круглые сутки пили, курили, слушали отвязную музыку, читали вслух, трепали друг другу нервы, дрались… Все было густо замешано на тяжелом, животном сексе без малейших признаков одухотворенности.

– Претерпел выдержку развратом в его классическом виде.

– У меня вот такого не было, – пожаловался Рома. – А так хочется…

– Да ладно, – усомнился я, памятуя о кое-каких его приключениях.