Позывной ’Грэй’

— Это что, кровь?

Я дотронулся до подбородка девушки, на котором были какие-то вишнёвые разводы.

— Это... — она смачно облизнула нижнюю губу, как будто она была невероятно вкусной. — Черешня.

— Где ты взяла черешню?

— В саду!

— Ты, что, балда, ягод ядовитых нажралась?

— Не твоё, сука, дело! Вали в свой Северо-Бровинск! Домой! Здесь моя территория! Я никуда с тобой не поеду! Понял? Я останусь дома! Тебе придётся меня убить, чтобы отдать берлессам!

Так вот, в чём дело? Даша пропизделась? Сучка!

— Я не за тобой, Анна. Я к тебе. Я передумал.

— Не верю ни одному твоему слову!

— Придётся поверить. Мне больше некуда пойти. Может, приютишь дезертира?

— Ты бросил войну? — удивилась Анна, чуть опустив домкрат. Видимо, рука затекла держать это увесистое оружие. — Ты сейчас не врёшь? Это... Думаешь, я совсем дура?

— Клянусь памятью родителей! — я поднял руку вверх для убедительности, заставляя Анну теряться ещё сильнее.

— А как же Даша?

— Мы расстались. Прямо сейчас она пересекает границу Берлессии.

— А... Что случилось?

— Я понял, что хочу быть с другой женщиной. С тобой! Я хочу быть с тобой! Навсегда. Поэтому я здесь...

Вот уж и правда женщины любят ушами. От злости Анны не осталось и следа. Я притянул её к себе, и она выпустила домкрат из рук. Прямо мне на ногу! Больно, сука!

Её губы были сладкими, со вкусом черешни. Она задрожала в моих объятиях и судорожно вздохнула, наполняя моё сердце нежностью и счастьем.

Я потерял голову и бдительность, поэтому не заметил момента, когда Анна замахнулась на меня рукой.

Звонкая, совершенно неожиданная пощёчина обожгла мою щёку.

— Ауч! — ошалело воскликнул я, потирая вспыхнувшее лицо ладонью.

Губы Анны, превратившиеся в узкую полоску, едва заметно улыбались. Она была пиздецки довольна собой! Рыжая стерва!

— Пойдём, милый гость, поможешь мне по хозяйству! — деловито сказала она, развернувшись к дому. Я огляделся по сторонам и пошёл следом. — Полковники умеют баню топить?

Глава 61. Сергей

— Ты хочешь затопить баню? — удивился я, идя за девушкой.

— Конечно. А что? — пожала плечами она.

— А где ты воду собралась брать?

— В колодце.

— Ань,тутвсё смертельно опасно! И вода в том числе!

— Я думаю, ты преувеличиваешь. Волк же не сдох? И у него не было двух голов, если ты не заметил.

— Дым из трубы может привлечь внимание других людей. Мы не можем быть уверены, что одни здесь.

Анна остановилась так резко, что я едва не налетел на неё. Она повернулась и устало посмотрела на меня.

— Слушай, полковник, я буду заниматьсятутвсем, чем пожелаю. Если тебе что-то не нравится,можешь проваливать. Где твоя машина, кстати, ты же не пешком пришёл?

— Прилетел на крыльях любви, — отшутился я, пытаясь сгладить нашу стычку.

Мне не нравилось, что Анна зовёт меня полковником, а не по имени. Я уже изучил её повадки. Это значит, чтоАнназлится и соблюдаетдистанцию. Придётся подчиниться и сделать, каконахочет. Я впервые почувствовал себя подкаблучником.

Мы всё же дошли до дома, и я помог рыжей командирше открыть ворота и выломать петли от замка на дверях.

— Баня там, — махнула Анна на придомовую пристройку. –Сходи, проверь, что там к чему.

— Давай я осмотрю дом сначала? Мало ли что?

Вряд ли в доме прятались люди или он был заминирован, но внутрь могли пробраться животные или змеи.

— Перестань. Уверена, там всё в порядке. Мне нужно побыть одной несколько минут.

Для Анны это было наиважнейшим событием. Я понимал, что она не хочет, чтобы кто-то посторонний влезал в её детские воспоминания. Это слишком интимно.

— Если что, я рядом!

— Спасибо, Серёжа.

Анна зашла в дом, а я поплёлся в баню. У меня в ушахзвенело от тишины, иголованачала болетьпосле бессонной ночи, поэтому мне казалось, что я уже облучён до жопы и радиация медленно разъедает мой организм, скрипит на зубах песком, впитывается в кровь.

Я рассчитывал провести здесь сутки, не больше. Отдохнуть с дороги и ехать дальше. Ещё не придумал куда, но задерживаться здесь точно не стоит. Господи, как не сойти с ума от своей мнительности за эти несколько часов?

Дрова я нашёл без труда. Натаскал воды из колодца в железный бак, растопил печь. Выполнив поставленную мне задачу, я вышел на улицу и осмотрелся. Даже в запущенном состоянии сад был красив. Много плодовых деревьев и кустарников, кое-где выжили и цветы, ржавые качели, стол натеррасе.Япредставил маленькую рыжую девочку, играющую в саду, иподумал о том, чтотоже хотел бы жить в доме.

Журавлёвы наверняка былитутсчастливы, если Анна,несмотря нина что, решила навестить отчий дом?

Нужно было поменятьколесонавнедорожникеи пригнать его сюда, покаегоне разграбили или не угнали вместе со всем добром.

Яхотел предупредитьНюрку,чтоотлучусь ненадолго, но она вышла на крыльцо сама, заплаканная, измученная, нов то же время,кая-тоумиротворённая,чтоли.

–Япойду с тобой! — заявила она. — Чтобы не волноваться.

Волнуется, значит? Приятно, чёрт побери!

— Как ты? — участливо спросил я, понимая, что для Аннытуткаждая пылинкапереживательна.

— Пойдёт, — коротко ответила она, и мы вышли за ворота. — В доме можно спокойно остаться на ночь, если пыль протереть.

— А ты гостя собираешься кормить? Поухаживаешь?

— Если он будет хорошо себя вести. А давай, съедим волка? — наивно и в то же время кровожадно предложила Анна, когда мы проходили мимо его остывающего трупа. Мы могли поехать на машине Дашки, но решили прогуляться.

— А давай, не надо?

— Ты такой зануда. Не говори мне больше про радиацию. Не нагнетай, Серёжа.

— Да я вообще не это имел в виду. Волки — хищники. Они питаются другими животными, собирая все их болезни на себя, а иногда и падалью не брезгуют. А ещё они жутко воняют псиной, особенно самцы.