Позывной ’Грэй’
Шрифт:
— Но ведь медведей едят? Они тоже хищники. И собак едят, — не сдавалась девчонка.
–Иди, съешьего, если хочешь,Нюрка. Я пас!
Анна ненадолго замолчала, как будтоярасстроилеётем,чтоне поддержалеёидею, тогдаявзялеёза руку, чтобы дать понять,чтояс ней не в контрах.Такмы и шли по пустынным улицам к центру города, будто прогуливающаяся парочка.
Мой телефон, завибрировавший в кармане разгрузочного жилета, заставил меня вздрогнуть. Это был Барсов. Наверное, звонит сообщить, что Даша с Малым перешли границу и справиться о том, когда же я отдам ему Дюпон.
Я остановился посреди дороги
— Котов на связи!
— Здравствуй, полковник! А тыгдевообще есть? — раздражённо спросил Антон.
— Что-то случилось?
— Случилось. Твои бойцы не появились на посту. Тебя на базе тоже нет. Это какой-то прикол?
— Я перезвоню!
Я сбросил вызов и набрал Малого трижды. Он не брал трубку. Тогда я позвонил Даше. Её телефон был недоступен.
С базы мне доложили, что они ушли рано утром в назначенное время, одетые по гражданке. Почему тогда ребята не дошли?
Я не знал,чтодумать,чтоговорить Барсову.
— Что случилось, Серёжа? — встревожилась Анна.
— Даша пропала.
— Она жива?
— Не знаю...
ЧтобыНюркане начала ревновать, я привлёк её к себе и обнял. Антон не смог дождаться, пока я его наберу, позвонил снова. Не выпуская девушку из объятий, я принял звонок.
— Когда ты вернёшься на базу,Грэй?
— Не знаю. Я инспектируюблокпосты. Сам знаешь, референдум, все дела...
— Нет, Котов. Знаешь, что я думаю? Ты забрал Дюпон и вместе со своейпиздобратиейгде-то гаситесь. Доронин, конечно, пообещаламнистиютвоейармии, но ты же понимаешь, что тебяонане коснётся? У тебя особые условия.
Я даже не знал об обещании губернатора. Сегодняшниеновости некогда былопросматривать, а лично передо мной мужик не отчитывался. А вот Дашка с Малым могли узнать об амнистии изалечь на дно, чтобы не ехать вБерлессию. Даша же не хотела уезжать? А у Миколы вся семья в Кижах.
Тем не менее, я испытал облегчение. Новость, действительно хорошая.
— Отдай нам Дюпон! –потребовалАнтон. — По-хорошему же договаривались?
Анна всё слышала, поэтому испуганно вцепилась в мой жилет обеими руками.Яустал от угрозберлессов.Яи без Антона знал, что мнепизда, поэтому было неприятно, когда он этим козырял при каждом подходящем случае.
— Дюпон погибла. Прости, Антон.
— Что? Ты меня задолбоёбадержишь?
–Ночьюона сбежала сбазы. Я поехалеёискать. Девчонка подорвалась на минах возле Гордеевки. Еёошмёткипо всему полю валяются. Если мне не веришь,съездисам посмотри.
— Да,блять, Котов! Как ты мог упустить Дюпон? Ты хоть понимаешь, чего мне стоило выпросить помилование для тебя,гондон?
— Знаешь, что, Барсов? В жопу себе засунь своё помилование! Меня не ищи! Я живым не сдамся!
Я выключил телефон и убрал в карман.
— Кто это был, Серёжа? У тебя проблемы из-за меня? — расстроенно спросила Анна, пытливо заглядывая мне в лицо.
— Не из-за тебя, Анна.
Я чмокнул её в губы, чтобы успокоить, и мы продолжили путь к моей машине.
— Этоберлессы? Они обещали тебе помилование в обмен на меня? — не унималась девушка.
— Типа того...
Анна ненадолго задумалась, анализируя расклад.
— Как думаешь, они поверили, что я мертва?
— Весь
мир поверил, и они поверят.— Но, Серёжа, разве ты не национальный герой? Ты же прошёл всю войну? Я думала, вы сберлессамидрузья?
— Друзья? –от душирассмеялся я. — Нет. И я не герой, Аня.
— А кто тогда герой, если не ты?
— Есть война, малыш, а есть политика. Давай закроем тему? У настутвроде как романтическое путешествие? Может, не будемпортитьнастроение посторонними темами?
Глава 62. Анна
Серёжа стаскивал продукты и оружие в дом, когда я достала дозиметр. Всё же интересно, какой уровень радиации в городе. Я не умела им пользоваться совершенно, тыкала на кнопки наугад.
— Давай я? — забрал у меня приборчик Серёжа.
Он быстро измерил фон и повернул дозиметр экраном ко мне, чтобы я могла увидеть цифры.
— Это же норма? Я правильно понимаю?
Я хотела доказать мужчине, что здесь не так опасно, как он утверждает.
— Уровень условный.Стоитподняться ветру и принести с собой немного пыли, как фонскаканётдо небес! Помнишь Вано? Он провёл на реакторе всегопару часов.Этого былодостаточно, чтобы получить сильнейшее облучение. Я не хочу стать, как Вано.
–Это былодавно! — продолжала спорить я. — Тогда не было саркофага.
— Чёрт, а знаешь, я ведь тоже писал заявление, чтобы стать ликвидатором. Мы тогда все писали, патриотысраные. Стальной — самое последнее место, где я мечтал оказаться.
— Ну, прости, если наши мечты не совпадают, — обиделась я на Серёжу.
Мы только приехали, а ему не терпится уже свалить отсюда? Я злилась на полковника, но в то же время была рада тому, что он здесь. Вдвоём веселей.
Только поэтому? Нет,ябыла рада, чтоонрасстался сосвоейсисястоймымрой, бросил войну радименяи приехал. Значит, я для него дорога?
Моя самооценка вознеслась на небеса.Япростила Серёже всютуболь, чтоонмнепричинил. Затедни, чтояпровела унегов плену,онменябудто через мясорубку пропустил. Весь мой мир встал с ног на голову.
Грэйвыпотрошил меня, как чучело, а потом начинил особенной начинкой. Ни один человек не был так жесток со мной намеренно.
Я была благодарна Серёже за это. Новая начинка быстро прижилась, потому что настоящая. Она была из моих собственных ощущений, мыслей и убеждений, а не навязанной кем-то. Я обрела целостность. Пусть она мне дорого обошлась, но отказаться от неё уже невозможно.
Мы загнали машины водвори заперливорота, потом унесли трупволкаподальше отдома, чтобыонне завонял, да и привлекать внимание других животных не было надобности. Неизвестно, кто ещётутводится.
Серёжа больше не пытался меня поцеловать, но я втайне надеялась, что, возможно, уже сегодня он займётся со мной любовью. От этой мысли меня накрывало неконтролируемой похотью. К чёрту всю высокопарную хрень! Я хочу этого мужчину! И мне не стыдно за это!
Было только волнительнооттого, что это будет мой первый раз. Каково это, когда впервые впускаешь в себя мужчину? Не слишком ли больно? А как Серёжа отнесётся к моей девственности? Оценит или ему всё равно? Это всё, что меня смущало.