Практическое руководство по злу

— Нам нужно отправить отчет для Верес, — сказал он. — Первое вторжение было отбито, но оно не будет последним.

Словно в подтверждение его правоты, в центре площади немедленно раздался резкий взрыв. Он оглянулся, и то, что в воздухе было только одно мерцание, было не так обнадеживающе, как должно было быть.

— Килиан, — настойчиво прорычал он.

Маг уже смотрел на его охранные руны, его лицо было бледным.

— Я ничего не могу сделать, чтобы остановить это, — тихо сказал он. — Наук, что бы это ни было, это огромно. Оно привлекает больше охранных узоров, чем вся последняя группа, взятая вместе.

В тот момент, когда он оказался за стеной щитов, он начал выкрикивать приказы. Что бы ни пересекало границу, они ударят по нему изо всех сил в тот момент, когда оно станет материальным. Он ожидал увидеть какое-нибудь гигантское зимнее чудовище, но на самом деле прибыла одинокая женщина.

Она была одета с головы до ног в броню из искривленного мертвого дерева, а её длинные темные волосы были единственной частью её тела, видимой под шлемом, за исключением глаз, жуткого неестественного синего цвета. На бедре у неё висел длинный меч в ножнах, а в руке — копье, полностью сделанное из бронзы.

Фейри взглянула на шквал стрел и болтов, летящих на нее, затем постучала концом своего копья по земле. Замороженные в воздухе, снаряды попадали бесполезными кучами.

— У нас могут возникнуть проблемы, — напрягся Килиан.

От болтов на земле поднимался туман, закрывая поле зрения. Однако офицеры Наука не были склонны к панике, и ряды тихо сжимались. Туман сгустился, затем начал клубиться. В кружащемся месиве начали образовываться зловещего вида осколки льда, и легат поморщился при мысли о том, что это заклинание попадет в его линии. Одна из которых, как он заметил со вспышкой гнева, расходилась надвое. Одинокий человек в мантии прошел сквозь них, тяжело хмурясь на усиливающуюся бурю, даже когда ряды плавно сомкнулись позади него. Смуглая кожа, очки, мог бы сбросить несколько фунтов. Подмастерье, наконец, решил вмешаться.

Именованный шагнул в бурю, рисуя символы, и через мгновение превратился в столб пара. Фейри невозмутимо стояла там, где и была, направив свое копье на сонинке.

— Ты хоть представляешь, — возмутился Подмастерье, — сколько экспериментов мне пришлось отложить, чтобы прийти сюда?

Наук подавил смешок. Колдун был явно не в настроении — это будет больно. Дюжина ледяных лезвий образовалась в воздухе перед копьем и полетела в направлении Подмастерья, так быстро, что они были всего лишь бледными пятнами. Маг протянул руку, и они были отброшены в сторону, пройдя слева от него, прежде чем развернуться за его спиной и сформироваться в одну большую шипастую сферу, когда они вернулись к отправителю. Килиан резко выдохнул. Орк с любопытством взглянул на нее.

— Он переписал формулу на полпути, — сказала она.

— Это мило, — сказал Наук.

— Наук, — сказал он. — Это всё равно что… решать уравнение со слепыми переменными, заменять эти переменные значениями, которые вы хотите получить, чтобы получить совершенно другой результат, и делать все это в течение трех ударов сердца.

В его голосе звучало восхищение и более чем лёгкая зависть.

— Сейчас среди живущих не более шести человек, что могут так делать, — сказала он.

— Смотри, теперь у него появился друг, — услужливо внес свой вклад Наук.

Теперь фейри висела в воздухе, отчаянно пытаясь достать свой меч, даже когда Подмастерье смотрел на неё.

— Тот, кто послал тебя, все еще слушает, верно? — сказал сонинке. — Позвольте мне внести полную ясность: если вы снова прервете мои исследования, вы станете следующим испытуемым.

Подмастерье сжал кулак, и фейри с болезненным хрустом свернулась в клубок, прежде чем упасть на землю. Сонинке уже уходил, жалуясь себе под нос.

— Я злоупотреблю своим званием, чтобы отказаться от написания отчета об этом, — сообщил Наук Килиану, совершая тактическое отступление, прежде чем рыжеволосая смогла запротестовать.

Том III / Интерлюдия : Коронованная ???

— Эта маленькая девочка из Рении играет в правителя, направляясь на юг со своей милой маленькой армией. Я выгоню ее из Бруса к зиме, тогда мы сможем обратить наше внимание на реальные угрозы, такие как принцесса Эйна. — Выдержка из переписки принца Дагоберта Ланге, датированной четырьмя месяцами до падения Ланге

Рутина была чем-то, с чем Корделия смирилась.

К ее сожалению, в сутках было не так много времени, что было важно распределить по полочкам каждое мгновение, чтобы она могла извлечь максимальную пользу из того, что у нее было. Встав с рассветом, она позавтракала со своими ближайшими советниками оценивая любые трудности, с которыми они могли столкнуться.

После этого она прошлась вдоль крепостных стен города-крепости, позволив свежему утреннему воздуху окончательно разбудить ее, когда она остановилась, чтобы поговорить с солдатами. Было важно, особенно в ликаонских землях, иметь любовь армии. Княжество Рения в том виде, в каком она его унаследовала, было скорее армией с землей, чем землей с армией, каждое учреждение в нем было сформировано таким образом, чтобы в любой момент поддержать мобилизацию по всей стране.

Прошли десятилетия с тех пор, как Цепь Голода пересекла Три Реки в количестве, превышающем несколько сотен, но у ее народа была долгая память: было время, когда каждую весну тысячи голодных крысят бросались на стены. Те дни придут снова, она знала, как знал каждый Хасенбах до нее глубоко в своих костях. И когда они это сделают, ее княжество будет готово.

Несмотря на все это, за два года, прошедшие с тех пор, как она стала Принцем Рении, она попыталась расширить кругозор своего народа. В то время как ликаонские солдаты сражались и умирали, чтобы сохранить остальную часть Принципата в первозданном виде, южные принцы пировали и богатели, насмехаясь над грубостью тех самых солдат, которые спасали их от опасностей севера. Их земли были плодородны по сравнению с каменистыми северными полями, и число южан росло на протяжении многих поколений. Во всяком случае, до недавнего времени.

С тех пор как умер Первый Принц, остальная часть Принципата принялась пожирать себя с отвратительным рвением. Реформы, о которых Корделия мечтала в детстве, о том, чтобы объединить ликаонские княжества с помощью общих торговых законов и отсутствия границ, сгорели в огне гражданской войны. Никто из северных правителей не был заинтересован в проведении экономических или дипломатических реформ, когда у их порога в любой день могла появиться армия аламанов, требующая подчинения. Очевидно, что любой достигнутый прогресс должен был бы подождать до тех пор, пока не будет избран новый Первый Принц Принципата.

По крайней мере, так думала Корделия, когда ей было еще десять лет, ее мать была ее регентом после того, как крысиный рейд унес жизнь ее отца. Маргарет Хасенбах, некогда Маргарет Папенхайм, никогда не чувствовала себя вполне комфортно, правя княжеством. До замужества она была полевым командиром своего брата в Ганновене и всегда возражала против того, чтобы править Ренией, когда другие сражались за нее. К двенадцати годам Корделия начала брать на себя обязанности сенешаля крепости, а к тринадцати годам эффективно управляла крепостью и зависимыми от нее территориями, пока Маргарет Железнорукая уничтожала крысиные гнезда в горах. Она умерла, когда Корделии было четырнадцать, не от клинков своих врагов, а от болезни, известной как бескровное сердце. Священники не могли исцелять тех, кто родился слабым: они могли облегчить страдания детей Небес, но не могли обратить вспять то, что сотворили Боги Вверху. Дядя Корделии, принц Ганновенский, служил ее регентом в течение последнего года до того, как она достигла совершеннолетия, но он никогда не осмеливался противоречить ей в чем-либо.