Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!

– Кстати, где ваша книга рода? Хотела ознакомиться с генеалогическим древом Рокфоссов, но не нашла ее. Госпожа Мадлен сказала, что ты хранишь ее у себя.

Эдвин стойко молчал до дверей нашей комнаты. И наверное, собирался также молча уйти. Но я схватила его за рукав и повторила настойчивее:

– Книга рода, Эдвин. Как твоя супруга, я должна знать твоих предков.

Ректор обернулся и странно посмотрел на меня. Похоже, будет отпираться.

Я ждала, что Эдвин начнет отнекиваться, но вместо этого ректор приблизился и тихо спросил, заглядывая мне в глаза:

– Что ты хочешь там найти, Лина? Кто-то уже рассказал тебе про жен моего брата. Этого мало?

Я выдержала его взгляд и твердо ответила:

– Мне положено это знать. Будет странным, если в случайном разговоре обнаружится мое неведение.

Я была уверена, что и это его не проймет. Кажется, Рокфоссам есть что скрывать.

Но в следующий миг он вырвал свой рукав из моих пальцев и бросил через плечо:

– Идем.

С этими словами он распахнул дверь своего кабинета и сделал приглашающий жест.

Я недоверчиво посмотрела на своего фиктивного мужа, но в кабинет вошла. Эдвин захлопнул дверь за моей спиной, и стало неуютно. Помещение оказалось довольно мрачным. Темные панели на стенах, обитый темной тканью диван, который с первого взгляда казался жестким и неудобным. Это Эдвин на нем спит?

Стеллаж с книгами занимал половину одной из стен. Я стояла за плечом Эдвина и с интересом разглядывала корешки. Промелькнула мысль, что если ректор вырвал листы с главами о риспи из всех книг, то что он с ними сделал? Уничтожил или… где-то хранит?

Я оставила Эдвина у книжного шкафа и подошла к столу. Массивная столешница была совершенно пуста. Ни единого листочка, только письменный прибор. А вот его кресло, обитое темно-коричневым бархатом, показалось уютным. Я воровато оглянулась на ректора и с чистой совестью заняла его рабочее место.

Эдвин мельком взглянул на меня и спросил:

– Что ты там потеряла?

– Диван даже выглядит неудобным, – пожаловалась я и поерзала, устраиваясь поудобнее. – А ты, наверное, будешь искать долго.

При этом мои пальцы осторожно скользили по ящикам стола.

– Не думал, что тебя интересуют книги учета налогов, – усмехнулся Эдвин. – И я не разрешал трогать мои вещи.

Мои пальцы, которые в этот момент уже аккуратно тянули за ручку верхнего ящика, замерли. А Эдвин развернулся ко мне и добавил:

– Кроме того, я уже нашел то, что ты просила.

С этими словами он подошел и вручил мне тяжелый фолиант в обложке из кожи. А затем иронично пожелал:

– Приятного чтения. Сначала ужин, а потом можешь приступать. Снотворное тебе сегодня точно не понадобится. Жизнеописание деяний моих предков усыпляет лучше целебной настойки.

Я прижала к себе книгу и удалилась. Последний комментарий Эдвина меня слегка разочаровал. Но сдаваться я была не намерена, поэтому после ужина легла на кровать и распахнула книгу. Вдруг ректор думал, что я перестану интересоваться генеалогией после его слов? Но спокойно почитать не вышло. Я вдруг осознала, что на постели рядом со мной нет Кетту.

К счастью, лисенок никуда не удрал и был в комнате. Он восседал на подоконнике и вглядывался в темноту за окном, навострив уши.

– Кетту, иди сюда, – позвала я, придирчиво разглядывая своего питомца.

За последние дни он как будто стал еще больше, шерсть распушилась и стала длиннее и красивее. Как бы свекровь не решила, что из моего приятеля можно сделать воротник.

Лис оглянулся и поднялся на лапы. Я ждала, что он подбежит ко мне. Но Кетту начал нервно ходить по подоконнику, продолжая заглядывать в темноту.

Я не выдержала и подошла к окну. Двор ярко освещали лампы. Незнакомый человек с поклоном передал что-то Эдвину. Взмыленный конь жадно глотал воду из ведра, поднесенного конюхом. Я хотела приоткрыть окно и послушать разговор, но в этот момент ректор направился к дому.

Интересно, кто это? И что он передал Эдвину? Без особой надежды я вышла в коридор. Ректор появился довольно скоро. В его руках были конверт и небольшая книга. Я привалилась к косяку и настороженно спросила:

– Кто это?

– Курьер, – неожиданно спокойно ответил он и с усмешкой протянул мне книгу.

Я приняла томик из его рук, а Эдвин продолжил:

– Боюсь, с изучением моей родословной тебе придется повременить и заняться зубрежкой. Будем считать, что у тебя завтра небольшой экзамен.

Я непонимающе посмотрела на своего фиктивного супруга, и он терпеливо пояснил:

– Курьер от Лю. Кливсы готовятся покинуть стоянку. Завтра на рассвете отправимся туда.

После этого Эдвин выразительно постучал пальцем по книге в моих руках и добавил:

– Рассчитываю, что ты выучишь главу о них до утра. Спокойной ночи, Лина.

После этого он отправился в кабинет. Я проводила его задумчивым взглядом. И все же, что за штука у него на спине, и почему огненная элементаль рядом с ней засыпает? И если в книге рода нет зацепок, где их искать? Не к горе же идти.

Книжка, которую дал Эдвин, оказалась скучнейшей. Сведения о кливсах были поданы так витиевато, что я с трудом смогла вычленить суть. К счастью, на память я не жаловалась и запомнила все быстро. После полуночи я без сожалений отложила учебник в сторону и провалилась в сон.

Разбудила меня огненная элементаль. А, точнее, снова боль. Я открыла глаза и осознала, что на улице только начинает светать, а магия во мне снова ворочается под сдерживающей печатью. Боль и зуд отступили. Но чувство было пугающе отчетливым. Кажется, еще никогда я не ощущала огонь внутри себя так хорошо.

Кетту сочувственно лизнул меня в лоб и обнял лапами. Я погладила густую серебристо-черную шерсть своего друга и задумалась. Что же за камень был у Лоуэлла? Он потревожил огненную элементаль, и, похоже, сильнее, чем я думала. Придется быть осторожнее. Вчера магия Эдвина на время усыпила жар. Но на охоте будет некогда виснуть на шее у фиктивного мужа.

Рассвет мы встретили уже в седлах. Наши кони во весь опор неслись по незнакомой дороге в обход Хэлмилэна. Над горой поднималось солнце. Лента реки казалась алой нитью, которая отделяла гору, где жили огненные духи, от мира людей. От этого зрелища внутри разливалось странное чувство, сладкое и тревожное одновременно.