Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!

Я скользнула в комнату и начала шарить в поисках болтов для арбалета. В нижнем ящике стола оказалась пара связок, и я не смогла сдержать вздох облегчения. И только после этого заметила, что стол усыпан мелкими клочками бумаги. Взгляд невольно зацепился за обрывок потухшего магического оттиска, и сердце мое упало. Несколько мгновений я смотрела на него, а затем подхватила связки болтов и бросилась прочь.

Вместо того чтобы мчаться на конюшню, я бросилась в свою комнату. Пришлось залезть вглубь в шкафа, в сверток со старой одеждой, чтобы найти мой экземпляр брачного контракта. Магические оттиски больше не горели. Сомнений нет – Эдвин избавился от своего договора, и он больше не имеет силы. Понять бы еще, что это значит.

Листок вспыхнул в моих ладонях и осыпался пеплом. После этого я вышла из комнаты и бесшумной тенью заскользила вниз.

Я уже почти дошла до конюшни, когда за спиной раздался знакомый голос:

– Куда собралась, сестричка?

Кетту стоял за моей спиной. Он как будто вытянулся и подрос с того дня, как я видела его последний раз.

– На гору. За Эдвином, – выдохнула я в ответ.

Мальчик печально спросил:

– Он и правда нравится тебе, да?

Я без раздумий ответила:

– Люблю его. И пойду за ним.

– Тогда тебе нечего делать в конюшне, – сказал Кетту. – У конюхов приказ не пускать тебя. Придется идти пешком.

– Но это очень долго!

– Знаешь… – мальчик помедлил. – У меня есть еще одна идея, но сначала придется отойти от имения подальше.

С этими словами он снова обернулся лисом и прыгнул мне на руки. Я послушно побрела к воротам. Снять защиту оказалось просто. Я быстро нашла нужный артефакт и вышла. За моей спиной проход закрылся и магия снова начал действовать. Когда имение скрылось из виду, я остановилась и спросила у Кетту:

– Так какая идея у тебя есть?

Вместо ответа лис обхватил лапами мою шею и уткнулся лбом в мой лоб. Печать пробудилась мгновенно. А дальше произошло то, чего я совершенно не ждала.

Глава 33. Поляна

Хруст был таким отчетливым, что я вздрогнула и зажмурилась. Огонь взбунтовался и широким потоком хлынул наружу. На миг я испугалась, что сейчас загорится все. Но вместо этого мягкие лапы лиса соскользнули с моей шеи. А в следующий миг я ощутила, что в моих руках находится нечто другое. Пушистое и большое.

Огонь внутри утих. Точнее, накатило опустошение, будто часть моей магии… забрали? Тогда я распахнула глаза.

Мои пальцы лежали на морде большого черного риспи. Золотистые глаза внимательно смотрели на меня, белый кончик хвоста подергивался. Меня смутило только отсутствие узора на морде. Но интуиция подсказала, что это – следствие лишения силы. Интересно, он будет таким же белым, как и хвост?

– Кетту? – неуверенно произнесла я, поглаживая морду.

Черный нос ткнулся мне в щеку, а затем риспи повернулся ко мне боком и сказал:

– Садись, сестричка. Только быстрее, заемной магии пока надолго не хватит.

Он пригнулся, позволяя мне вскарабкаться на спину. Голос лиса стал другим. Теперь он как будто принадлежал подростку. Стоило мне устроиться и обхватить руками его шею, как риспи сорвался с места.

Путешествие оказалось неожиданно приятным. Подо мной переливались мышцы, пальцы утопали в шелковистой шерсти. А еще в этот момент я как никогда чувствовала наше родство. Может быть, причиной было то, что риспи приблизился к своему истинному облику. А может и то, что теперь в нем жила моя магия. Кетту забрал у меня часть силы, и мне совершенно не было жаль.

Вскоре впереди показались белые камни. Я думала, что мы обогнем их, но Кетту мчался прямиком к ним. Лис остановился между трех наклонных скал. Его лапы подогнулись, и я поспешно слезла со спины своего братца. Тело лиса стремительно уменьшалось, возвращалось к прежним размерам. Из его груди вырывалось тяжелое дыхание. Я прижала его к себе и воскликнула:

– Кетту!

На моем лбу стремительно разгоралась печать. Огонь внутри просился наружу. Я прижала лиса к язычку пламени, силясь передать магию. Мне даже показалось, что все получилось – внутри воцарилась блаженная пустота. Вот только Кетту все так же натужно дышал, а золотистые глаза были прикрыты.

В этот момент с тихим шорохом на паре ближайших камней появились риспи. Я вспомнила, что Эдвин звал их Ривезь и Рубах. И на этот раз я их совершенно не интересовала. Взгляды лисиц были прикованы к моему братцу. Смотрели они на него, как на ожившего мертвеца. Даже попятились и сели от неожиданности.

После непродолжительного молчания старик спохватился и важно прокряхтел:

– Зачем ты ступила в круг предков, Лина Рокфосс? Чего ты требуешь?

Я удивленно хлопнула ресницами. Кетту, которого я по-прежнему держала на руках, едва слышно прошептал:

– Справедливости…

После этого лис вытянулся и обмяк, но дыхание будто выровнялось.

– Справедливости! – решительно заявила я, поглаживая черную шерсть своего братца.

Золотистые глаза других риспи стали круглыми, как плошки. Ривезь деликатно прокашлялась и спросила:

– И для кого же ты требуешь справедливости?

Кетту потерял сознание, но лисья справедливость мне самой была без надобности, так что я вытянула на руках обмякшее тельце и заявила:

– Для него.

Кажется, от удивления риспи едва не попадали со своих камней. Но затем они повернули белые морды к третьему камню и торжественно позвали:

– Рапоса!

На гладкой поверхности появилась еще одна лиса, побольше. Ей потребовалось всего мгновение, чтобы оценить ситуацию. Она спрыгнула на поляну и взяла из моих рук Кетту. Аккуратно уложила лишенного силы собрата на траву, лизнула чёрную шерсть, а затем внимательно посмотрела на меня.

– Я позабочусь о нём, – заверила риспи. – Куда ты шла?

Оставлять здесь Кетту мне совсем не хотелось. Но в глазах риспи не было угрозы, только спокойная мудрость. Я надеялась, что мое требование поможет лису сохранить жизнь. А еще – меня ждал Эдвин. Точнее, не ждал, но я не была намерена оставлять его. Помедлив, я призналась:

– Мне нужно на ту сторону реки.

О том, что придётся как-то в одиночку переправиться через Толко, я забыла. Лисица спокойно кивнула и приказала остальным:

– Присмотрите.

Ее товарищи тут же склонили головы. Ривезь тоже спрыгнула с камня и легла возле Кетту, согревая лисенка своим боком. А Рапоса обратилась ко мне: