Прапорщик. Назад в СССР. Книга 7

Резко вырвав пистолет из нагрудной кобуры зазевавшегося «пиджака» Звягина, тот ударил его по шее, вскинул ствол и навел на Али Хадида, собираясь стрелять на поражение.

Обернувшись, я увидел, что бледный как червяк Джон Вильямс, вот-вот выстрелит в афганского генерала — тот был всего в трех шагах от меня. Молниеносно бросившись наперерез, я успел прикрыть его своим телом. Раздался одиночный выстрел — пуля попала точно мне в грудь, прикрытую бронежилетом.

Почувствовал сильный удар, тупую боль — мгновенно сперло дыхание. Мышцы сковал спазм — даже вдохнуть не получалось толком. Однако бронник выдержал.

Джон хотел выстрелить еще раз, но его оперативно перехватил прапорщик Иванов. Выбив оружие из здоровой руки, он тут же повалил американца на землю. Дал ему в морду.

А я, с трудом удержавшись на ногах, медленно осел на землю.

— Вот ведь гнида, а? — крикнул возмущенный Шаман. Вместе с Урду они скрутили американца, повалили на живот.

— Вот урод! — громко воскликнул я, глядя на Джона.

Мне вдруг стало понятно, зачем он это сделал… Хотел убить генерала, а потом пустить себе пулю в лоб. Или же ждал, пока по нему самому откроют огонь. Для него это лучший исход событий… К счастью, ни то, ни другое не произошло — вовремя среагировали!

— А-ах… Свяжите эту тварь! — приказал сидящий на земле подполковник Звягин. Хорошо же его американец приложил. — И поживее… Нужно убираться отсюда!

* * *

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ГЛАВА БЫЛА ПЕРЕПИСАНА! КТО НЕ ЧИТАЛ, РЕКОМЕНДУЮ ОЗНАКОМИТЬСЯ!

Глава 19 Таинственный гость

Загрузившись в вертолёты, мы не стали возиться и почти сразу взлетели.

Прибывшая на место колонна техники с десантом на броне решила немного задержаться, чтобы добить раненых, собрать и уничтожить всё оружие и боеприпасы. Бросать всё это в таком виде — чревато последствиями. Едва здесь станет тихо, как ушлые духи снова придут…

До транспортного вертолёта «Ми-8» я дошёл сам, а вот чтобы забраться внутрь салона не обошлось без помощи Паши Корнеева. Уже внутри вертолета медик Шаман, аккуратно сняв с меня бронежилет и промокшие насквозь тряпки, осмотрел место попадания пули.

— Макс, да тут у тебя серьёзный кровоподтёк! — выдал заключение Рыскулов. — Не удивлюсь, если ребро сломано! А то и два!

— Главное, живой! — с присвистом, ответил я.

И действительно, видимо пуля попала в неудачное место — бронежилет-то выдержал, но с такого расстояния удар всё равно получился очень сильным. И ведь как назло, пистолет у Звягина был не «Макаров», а уже порядком устаревший «ТТ». У него и убойная сила посильнее будет, пробиваемость лучше. Патрон же «ПМ» пробивает лишь бронежилеты первого класса, а на мне был стандартный — второй. Хорошо, что я заранее напялил его на себя еще там, когда мы с Шутом переоделись в душманскую одежду.

В общем, бронежилет выдержал, а я не очень.

Боец из меня теперь никакой. Случись что, я даже постоять за себя не смогу.

Спустя четверть часа, дышать по-прежнему было тяжело, а про то чтобы глубоко вздохнуть полной грудью, можно было и не заикаться. Если столкнуться с подобным впервые, то можно поймать приступ паники — в какой-то момент может показаться, что задыхаешься. Сердце начинает колотиться, адреналин подскочит, может возникнуть кашель. От этого ещё больше дискомфорта и боли.

— Это верно… А если бы он решил бы в голову стрелять?

— Ну, не стрелял же. Вот, прилетим в Кундуз, отдамся врачам… Пусть рентген мне, что ли сделают… — тяжко отозвался я, осторожно делая короткий вдох.

Вообще, всё это для меня не ново — в прошлой жизни, я уже ломал рёбра. В боевой обстановке. Это было в Ливии, на окраине одного небольшого городка, название которого я уже и не вспомню. Мы тогда брали штурмом недостроенный трёхэтажный дом, где засела группа этнических боевиков. В какой-то момент, в самом разгаре операции, на меня бросилось сразу двое противников — одного я пристрелил, а второй, уже будучи раненым, с разбега прыгнул на меня и сбил с ног. В результате этого мы оба упали вниз со второго этажа, приземлившись на строительный мусор. Очень неудачно. Я тогда сразу три ребра сломал — ох и тяжко же было. Мои ребята вытащили меня, оперативно обездвижили, чтобы ребра не повредили внутренние органы, а затем доставили в безопасное место. Лечился потом, пару месяцев. Неприятное ранение, если приятные вообще бывают.

Помню, всё приходилось делать очень медленно, плавно, без резких движений. Казалось, чихнешь, а что-нибудь отвалится. А когда пробовал набрать побольше воздуха в лёгкие, хрипел, словно вурдалак. Лишний раз старался вообще не шевелиться — боль была такая, что в глазах аж звёздочки сверкали. Сейчас, конечно, все было проще.

Генерал Али Хадид, которого я оперативно прикрыл своим телом, выглядел приунывшим — сам факт того, что он попался, был для него ужасным. Гордость и честь, скатились ниже плинтуса. Позор для афганца такого статуса. Ему бы умереть, да только как?

Сидя в вертолёте, он прекрасно понимал, зачем американец пытался его пристрелить… Генерал оппозиции слишком много знал, а заставить его говорить было несложно. Это дело времени. Он выдал бы много полезного, и это вовсе не вопрос желания. Хочешь — не хочешь, а тебя заставят. Вот в будущем, в эру военной фармакологии, можно будет обойтись без насилия и боли. Один укол — и сам всё расскажешь. Но сейчас, время пока ещё не то.

Совсем другое дело — Джон Вильямс. Этот «крепкий орешек» — обученный агент ЦРУ, правда, скорее всего, он уже отошёл от дел — слишком староват. На вид ему за сорок пять, правда, я могу и ошибаться.

Он-то знает, что его ждёт. Не удивлюсь, если окажется, что он имеет особый статус и находится здесь в качестве приглашенного военного советника. Вопрос только в том, чего он сюда явился? Зачем так рисковал?

Его самого расколоть будет уже сложнее, но я был осведомлён, что в Союзе имеются специалисты, которые могут «уговорить» отвечать на вопросы кого угодно… Этот заокеанский товарищ знает куда больше, чем все афганские генералы вместе взятые.

Сейчас Джон Вильямс, с крепко связанными руками, сидел в хвосте салона, причём не просто так, а под наблюдением сразу трёх человек. Разбитый нос и размазанная по светлому лицу кровь, смотрелось весьма контрастно.

После того, что он сделал, ему не оставили ни шанса. Любое постороннее движение — сразу ствол в лицо. Шут сидел сбоку от него, поигрывая ножом… Пару раз, для убедительности, он кольнул его остриём в бедро.

— Зачем? — шикнул американец.

— Чтоб жизнь мёдом не казалась! — хохотнул прапорщик.

В вертолёте было слишком шумно, чтобы говорить, но и по глазам всё было понятно. С одной стороны, тот трюк, что выкинул американец с пистолетом Звягина, не имел никакого смысла. Он никак не смог бы перебить нас всех — просто не успел бы. С другой же стороны, не сложно догадаться, что ему это было и не нужно. Цель у него была иной.

Джон намеревался убить только генерала, как важного языка, а потом быстро пустить пулю уже себе в лоб. План понятен, хорош. Таким образом, ни один из них не попал бы в лапы советской разведки, а соответственно и не раскрыл бы никаких планов оппозиции относительно дальнейшего ведения боевых действий. Да, переносной зенитно-ракетный комплекс «Стингер», вместе с зарядами и комплектом документации всё-таки попал к нам руки. Для Америки, это хреновое развитие событий, но не критическое.

Это означало, что советские инженеры и оружейники разберут ПЗРК на части, внимательно изучат, поймут, какую именно опасность он несёт для советской авиации, а затем очень быстро склепают систему защиты от него. Установят на вертушки и все. Если развивать мысль, то изучение нового комплекса может дать Советскому Союзу шанс применить полученные знания для разработки нового оружия, на основе захваченного американского прототипа.