Правила Барби

Желваки на лице Джефа напряглись, но он не стал спорить. Вместо этого взглянул на Рона и сказал:

– Тронешь ее, и я переломаю каждый чертов палец на твоей руке. – Он не сделает этого, ведь отец Рона важная шишка, а война за компанию еще не закончилась. Рон, видимо, решил также, ведь после слов Фостера рассмеялся. И Джефри взорвался, схватил его за руку, выкрутил ее, заставляя Рона пискнуть от боли. – Ты понял, что я сказал?

– Да, – ответил Поултер. Я уверенно постучала Джефри по плечу.

– Прекрати. Дай мне время, я хочу тебе верить, но прямо сейчас я зла настолько, что не могу думать ни о чем другом, кроме как забить тебя до потери сознания этой коробкой.

Джефри долго вглядывался в мое лицо, но затем кивнул.

– Если захочешь найти меня, я буду в своем кабинете, – небрежно бросил он и ушел.

***

Мне хватило двадцати минут, чтобы понять, что Рон Поултер обычная блестящая обертка, пустая и лишенная всякого смысла. На шестой минуте я прервала его, ведь выслушивать эту ничем не прикрытую лесть было просто невозможно. Он сделал три комплимента моим волосам и четыре платью, но делал это весьма посредственно, и так, что я предпочла бы этого не слышать. На десятой минуте он стал хвалиться своими мнимыми достижениями, а единственным его достижением было то, что он смог окончить Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Рон нахваливал себя как петух и кичился тем, что его семье принадлежит огромная угольная компания, в которой он намерен занять не последнее место, при этом Поултер не проработал там ни дня.

На пятнадцатой минуте мне вдруг нестерпимо захотелось открыть коробку, которую подарил мне Джефри и которую я, сама того не замечая, прижимала к груди так крепко, словно от нее зависела вся моя жизнь. А Рон все болтал и болтал, и в какой-то момент я просто перестала отвечать ему. Впрочем это его не остановило, как оказалось, для того чтобы вести увлекательный диалог ему достаточно лишь зеркала.

Я сама не заметила, как мы пришли к конюшне. Уличные фонари освещали тусклым светом деревья, растущие вдоль стен и пустой левады. За дорогой был темный лес, а на холме стоял особняк Эвансов. Если бы не крыша, на которую падал лунный свет, то я и не заметила бы дом. Я обернулась, останавливая взгляд на особняке Фостеров, который в этот момент был больше похож на диско-шар: десятки ярких огней освещали не только само поместье, но и все пространство вокруг дома. В ночной тишине особенно хорошо слышалась музыка и неутихающие голоса гостей. Их было слишком много – людей, которых я видела впервые. Фостер стремился сделать фиктивную свадьбу праздником для меня, он знал, что я люблю быть в центре внимания, он хотел порадовать меня, но по итогу я чувствовала себя чужой на собственной свадьбе.

Но не чувствовала чужой рядом с ним.

Пока Фостер сохранял молчание, мы были почти счастливы, почти, потому что я всегда чувствовала его странное напряжение, видела сигналы и звоночки, но, как и раньше, игнорировала их.

Когда Джефри говорил мне правду, он выглядел по-настоящему раскаивающимся, ему не приносило удовольствие то, что он рассказывает, он не хотел, чтобы мне было плохо, я видела это в его взгляде, в каждом поцелуе и прикосновении.

Осознание того, что только его мнение я считала важным, отдавалось тупой болью в ребрах. Для хорошей свадьбы мне достаточно было лишь подруг и Джефри. Я не нуждалась ни в одном важном или уважаемом госте, я нуждалась в нем.

Громкий звонок вывел меня из раздумий. Я вытянула телефон из своей сумочки и, не взглянув на экран, ответила. Я ожидала услышать Фостера, и более того, хотела этого, но это был не он.

– Мисс Эванс? – спросил мягкий, но глухой женский голос. Я была миссис, но по-прежнему Эванс, ведь даже не раздумывала над тем, чтобы взять фамилию Джефри, должно быть, это еще одна деталь, которая не нравилась Фостеру. И почему-то сейчас я почувствовала укол вины за свою дерзость. Должно быть, ярость во мне стала угасать, а Рон Поултер в очередной раз показал мне, что таких парней как Джефри попросту нет.

– Меня зовут Рут Мак-Кинли.

О боже!

О боже мой!

Так, стоп. С чего это Рут Мак-Кинли звонила бы на мой мобильный? Откуда у нее вообще мой номер?

Что за тупой розыгрыш?!

– Очень смешно, я бросаю трубку, – фыркнула я, резко опускаясь на траву, наплевав на холодную землю и игнорируя тот факт, что на мне было платье из тонкого шелка.

– Не торопитесь, я ведь впервые делаю нечто подобное, но ваш молодой человек был очень настойчив, – успела сказать она, чем отбила у меня желание завершить разговор. Я застыла с прижатым к уху телефоном.

– О ком вы говорите?

– Высокий, светловолосый, упрямый как баран.

Иисусе!

Я знала только одного парня подходящего под это описание.

Если это шутка, то клянусь, прямо сейчас вернусь в дом и прикончу его!

– Он не давал мне проходу всю неделю, но и я не собиралась сдаваться, пока пару дней назад не обнаружила его вечером в моем офисе. Можешь себе представить? Я едва не спятила от ужаса! Охранник выставил его, но он не ушел, стоял под окнами и не собирался уходить. От его настойчивости я едва не поседела, и тогда согласилась взять в руки этот блокнот, только бы он перестал преследовать меня, – пожаловалась Рут. Пока я пялилась на пустую леваду и недоумевала, почему до сих пор не завершила вызов. Все казалось таким сюрреалистичным.

О нет! Она говорит о моем блокноте с эскизами. Вот куда он подевался.

– Он попросил вас взять меня в свой проект? – быстро сложив в голове все пазлы, спросила я.

– Нет, он попросил посмотреть на твои работы, он клялся, что после этого я сама захочу взять тебя в проект. Признаться честно, я подумала, что он просто решил впечатлить девчонку, с которой гуляет, и там будут простенькие эскизы, которые всего лишь являются повторением коллекций известных брендов. Но парень определенно слов на ветер не бросает. Потому что я впечатлена! Мне очень нравится твой стиль: легкий и воздушный, как взбитые сливки, точно кукла с Дикого Запада. Я предлагаю тебе стать четвертой.

– Четвертой?

– Показ в Милане, моя новая осенняя коллекция, четыре новых дизайнера – каждый с уникальным и непохожим стилем. Трансляция на три крупных канала о моде в США, и на десять европейских. Очерки в модных журналах, критики. О вас узнает мир.

Я на шаг ближе к своей мечте. Это тот самый толчок, которого мне не хватало. Рут сделает так, чтобы мои творения увидел мир, и я уверена, они понравятся миру.

Мы договорились с ней встретиться завтра в ее офисе, и как только я отключила вызов, наступила тишина.

– Поверить не могу, он сделал это за моей спиной. Я думала, что в тот день он изменял мне с другой, а он стоял под окнами Рут Мак-Кинли, потому что она не хотела брать блокнот, – бубнила я себе под нос, ведь полностью позабыла, что сидела на траве не одна. Рядом был Рон.

– Я пропустил, о ком мы? – спросил парень, обдавая меня алкогольным дыханием. Я поморщилась и стиснула пальцами коробку от Джефри. Я погорячилась, когда захотела прогуляться с этим парнем, он не стоит и секунды моего времени, которое я должна была проводить с Фостером.

Черт возьми! Ну что я за идиотка? Он единственный человек, который знал меня лучше меня самой. Единственный парень, который показал мне каково любить и быть любимой. Он совершал ошибки, но и я совершала их. Почему сейчас я готова была верить сумасшедшей суке, которая умело дергала за ниточки, а не человеку, который посвятил мне себя еще в детстве? Он так старался для меня, как не старался ни одни мужчина в моей жизни, даже мой отец.

Сколько доказательств тебе нужно, чтобы понять, что ему всегда нужна была ты? Не будь эгоисткой, что еще он должен сделать? Умереть ради тебя?