Правила для любовницы

Он пробыл у нее двадцать минут, положенное время для светского визита. На его взгляд, визит прошел гладко, лед был сломан, во всяком случае.

Глава 5

Среда не принесла ничего интереснee прогулки по Сиднейским садам, но в четверг Бенедикт проснулся с чувствoм удовлетворения. Если вечерний бал прозвучит нотой согласия между ним и леди Сереной, он не видел причин, по которым не мог сделать ей предложение в пятницу. «Возможно, это немного рановато, — думал он, — но вполне прилично». В конце концов, он знал Серену еще до того, как приехал в Бат.

Большую часть утра занял уход за внешностью. Бенедикт сидел в своем черном халате, мечтая о сигаре, его волосы были подстрижены, а бакенбарды укорочены. Ногти подпилены и отшлифованы до блеска, хотя никто, кроме Пикеринга, не собирался их видеть, как и его ногти на ногах. Обычно Бенедикт обращал мало внимания на Пикеринга, когда тот суетился, но сегодня следил за ним как ястреб. Он поразил Пикеринга, внезапно спросив:

— Что это за отвратительная смесь?

Пикеринг, напевая веселую мелодию, наносил специальный питательный тоник для волос на корни пышных черных волос своего хозяина. Он замер. Сэр Бенедикт никогда не допрашивал его раньше. Неприятно услышать, что специальный питательный тоник для волос определен как «отвратительная смесь».

— Отвратительная смесь? — отозвался эхом Пикеринг.

— Ты красишь мои волосы! — взревел обвиняюще Бенедикт. — Пикеринг, как ты мог?

Пикеринг защитно прижал черную бутылочку к груди.

— Ну-ну, сэр Бенедикт, — успокаивающе сказал он. — Все так делают.

— Как давно ты это делаешь? — в бешенстве потребовал Бенедикт.

— Я не помню подробностей…

— К черту подробности! Как долго?

Память Пикеринга улучшилась.

— Это началось, когда мастер Кэри не послушался вас и поступил на службу в армию рядовым, сэр Бенедикт. У вас появилась седина на висках, конечно, преждевременно.

— Боже мой! — страдал Бенедикт. — Мне не было даже тридцати, когда мой брат уехал в Испанию. Это было почти десять лет назад! Ты десять лет красил мои волосы в черный цвет?

— Мастер Кэри кого угодно доведет до седых волос.

— Ты немедленно прекратишь красить мои волосы, Пикеринг, — приказал Бенедикт, вставая со стула.
– Только хлыщи и старухи красят волосы. Я ни то, ни другое, уверяю тебя.

Голос Пикеринга был извиняющимся, но твердым.

— Было бы неразумно останавливаться сейчас, сэр Бенедикт. Корни уже начинают проявляться, — мягко объяснил он, — будет очень заметно, когда вы станете кланяться дамам. Очень некстати при поисках жены. Знаете, у вас не будет второго шанса произвести первое впечатление.

— Пикеринг, я готов тебя убить!

— Вы еще поблагодарите меня, когда будете женаты, сэр Бенедикт. Леди всегда говорят «нет» мистеру Седому. «Мистер Седой, убирайтесь домой, — говорят они. — Вернитесь, мой свет, мистер Брюнет».

— О, заткнись!

Пикеринг заткнулся.

Не в силах наблюдать за остальной частью деморализующей операции, Бенедикт откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Я слишком стар для этого, — бормотал он. — Мне следовало родиться в средние века, я мог бы обменять несколько коров на дочь соседа.

— Вы не слишком стары для леди Серены, сэр Бенедикт — заверил его Пикеринг. — Ей тридцать уже нeсколько лет подряд, женщина цепляется за эту цифру, как заусенец. Eсли черные волосы леди Серены собственные, то я король Франции! Сколько раз видел ее горничную в лавке аптекаря.

— Говоришь, леди Серена красит волосы?

— Не только волосы, сэр, я видел, как ее горничная покупала свинцовые белила и капли белладонны.

— Но они же ядовиты, конечно.

— Они ядовиты, только если их проглотить, сэр, — информировал Пикеринг. — Леди и некоторые джентльмены наносят свинцовые белила на лицo, это вполне безопасно. Что касается белладонны, несколько капель в глаз увеличивают зрачок и делают взгляд более выразительным.

Бенедикт покачал головой в изумлении.

— Что еще женщины делают ради красоты? Чистят зубы синькой?

— Конечно. И отбеливают кожу.

— Ты не отбеливал мне кожу, не так ли? — Бенедикт с тревогой посмотрел на себя в зеркало.

— Нет, клянусь, сэр Бенедикт! К счастью, вы естественно бледны, как все истинные английские джентльмены. Никто никогда не примет вас за простолюдина.

— Боже упаси, — пробyрчал Бенедикт.

Бальный зал, возглавляемый мистером Кингом, имел длину в сто футов. Его поддерживали коринфские колонны и украшали неоклассические фризы. Пять огромных стеклянных люстр свисали из позолоченных отсеков на потолке; сияние белых свечей отражалось и увеличивалось огромными зеркалами в обоих концах комнаты.

Правый рукав пиджака был аккуратно заложен. Бенедикт с презрением отклонил попытки камердинера натянуть перчатку на здоровую руку, в остальном его вечерний костюм соответствовал светским требованиям. Когда Бенедикт прибыл, музыканты уже собрались в галерее, но мистер Кинг еще не дал сигнал начать.

— Ты пойдешь танцевать с сэром Бенедиктом, если он пригласит тебя, Миллисент, — прорычала леди Далримпл.

Головной убор мисс Картерет с перьями шафранового цвета высился над ее матерью и даже над братом. Она специально надела свое канареечное желтое атласное платье, чтобы соблазнить лорда Ладхэма. Она не собиралась тратить красоту на ампутантов.

— Сэр Бенедикт вызывает у меня тошноту, мама, — возразила она. — Этот противный пень! Я заболею, так и знай.

— Тише! Он тебя услышит.

У Бенедикта был отличный слух, но он не подал никаких признаков того, что слышал этот разговор.

— Вот он, Милли! — воскликнула леди Далримпл, схватив его за руку, когда он пытался проскользнуть мимо. — Она жаждет танцевать с вами, сэр Бенедикт. Мой сын Фредерик, вы знакомы — Фредди держит место от Литтл-Вайкинг в Камберленде. Конечно, вы должны постоянно видеться в парламенте.

Фредди Картерет, старающийся проводить как можно меньше времени в палате общин и еще меньше с избирателями в Камберленде, поклонился. Младший сын леди Далримпл выглядел безобидным и глупым. Он был слеп, как крот, но слишком тщеславен, чтобы носить очки; в результате постоянно сталкивался с людьми, особенно с молодыми женщинами.

— Ах! Знаменитый сэр Бенедикт Уэйборн, чемпион среди простых смертных, — он обнажил желтые зубы в ироничной улыбке. — Я слышал, вас называют новым Цицероном, но вы никогда не спорили со мной, сэр!

— Спорить с вами было бы напрасной тратой времени, — согласился Бенедикт.

Обмен любезностями закончился. Сэрy Бенедиктy еще не удалось заставить себя пригласить танцевать мисс Картерет, когда мистер Кинг и лорд Ладхэм поспешили присоединиться к ним.

— Леди Далримпл, его светлость выразил желание познакомиться с вашей прелестной дочерью. Могу ли я представить вам графa Ладхэма?

Наконец-то настал момент триумфа для мисс Картерет. Oна откинула плечи и улыбнулась как можно ослепительнee, при этом не показывая менее чем совершенные зубы.