Правила для любовницы

Глаза девушки расширились, но она не вздрогнула.

— Конечно, я виноват, мои манеры были хамскими, поведение недостойно джентльмена. Прощаете меня? — Он прикоснулся губами к ее губам и, когда она по-прежнему не отстранилась, поцеловал ее. Это был целомудренный, тихий поцелуй. — Я прощен, мисс Кози?

Бенедикт снова поцеловал ее. Ее рот был вкусным и терпким, как зеленое яблоко. Он хотел большего, хотел, чтобы она поцеловала его в ответ, но понимал, что это невозможно. Экономка может потерять место, если ее поймают в такой компрометирующей ситуации.

— Поeдемте со мной, — прошептал он, — позвольте мне быть вашим защитником. Позвольте мне освободить вас от жизни рабского труда и забот, вам никогда не придется снова работать в своей жизни. Вы не представляете, как скучна была моя жизнь до того, как я встретил вас. Скажите что-нибудь, мой ангел.

Девушка отступила от него и коснулась своего рта. Она выглядела довольно озадаченной.

— Вы пытаетесь соблазнить меня? — требовательно спросила она.

— О да.

— Вы — дьявол! Встретимся на кухне через пять минут, — ответила она. — Тогда вы можете получить меня всю, если хотите.

Бенедикт улыбнулся. Он выглядел таким молодым, когда улыбался.

— Давай через двадцать, красавица. Мне нужно сейчас пойти в гостиную и пообщаться с чертовой леди Агатой. Но потом... — Его глаза oсветились. — О, тогда, мой ангел, моя голубка, мой сладкий-сладкий мед, я восхищу тебя до глубины души.

Она оттолкнула его и разгладила платье.

— Придержите-ка бриджи, любовничек, — посоветовала она. — Вы должны быть вежливы с леди Агатой. Я провожу вас сейчас.

— Оспа, — пылал он, — на леди Агату. Веди, моя яркая звезда. С тобой — куда угодно.

Девушка изящно повернулась и начала подниматься по следующему лестничному пролету. Все, что Бенедикт мог — сдержать себя и не провести рукой по этим стройным, молодым бедрам. Она оглянулась на него через плечо, ее улыбка вырвала его сердце.

— После вас, — прошептала она у двери гостиной. Oчень преднамеренно! он задел своей грудью ее грудь, когда входил.

Бенедикт с нетерпением ждал следующих двадцати минут агонии наслаждения, обещанных двадцати минут мучительного удовольствия на кухне. Но сначала — обмен светскими любезностями с хозяйкой дома.

В гостиной перед маленьким камином сидели хрупкая женщина неопределенного возраста и крепкий, здоровый ребенок. Женщина — предположительно леди Агата — расположилась на диване, укутанная в шаль, с пледом на коленях и чепцом на вьющихся рыжих волосах. Ребенок, девочка лет девяти, свесилась через кресло, быстро и шумно перемещая костяшки головоломки-15.⁷ На ней было уродливое платье-сарафан из коричневого бомбазина.

У девочки были льняные волосы и зеленые глаза, как у восхитительной мисс Кози. Это показалось Бенедикту довольно странным. В конце концов, зеленые глаза и льняные волосы не так уж распространены за пределами скандинавских стран.

В комнате было холодно.

— Мама? — тихо позвала Кози. Дама на диване вздрогнула и растерянно осмотрелась.

Бенедикт точно знал, что чувствовала бедная женщина.

— Мама, это сэр Бенедикт. Сэр Бенедикт, это моя мама, леди Агата

— Ах, — вырвалось у Бенедиктa.

— Сэр Бенедикт приехал с приятным, долгим визитом. Разве это не мило с его стороны?

Кози села на диван и расправила свои полосатые юбки. Бенедикт мгновение смотрел на девушку с отсутствующим видом, затем повернулся к ee матери.

Леди Агата не была, сразу понял Бенедикт, модным ипохондриком, как леди Мэтлок. Косметика не могла скрыть ее болезненного цвета лица. Она была крошечной и хрупкой. Она хрипло дышала. Бенедикт ухватился за оправдание поспешного отступления.

— Возможно, мне следует нанести визит, когда ее светлости станет лучше, — предложил он.

К его ужасу, леди Агата разрыдалась.

— Это свет, — всхлипывала она. — Утреннее солнце не щадит женщину моих лет.

Кози метнула кинжальный взгляд на Бенедикта.

— Мило! — прорычала она, прежде чем повернуться к матери. — Ты прекрасно выглядишь, мама, — успокаивающе сказала она. — Я уверена, он не имел это в виду! — Она вынула платок и тщательно вытерла лицо матери. — Элли, иди и опусти шторы!

— Я занята головоломкой, — завопила девочка.

Бормоча себе под нос не подходящие для леди проклятья, старшая девушка подошла к окну и сама опустила шторы.

— Конечно, — поспешил Бенедикт, — я не хотел оскорбить Вашу светлость. Мне сказали, что вы очень больны, леди Агата. Я просто не хотел мешать, если вы предпочитаете отдыхать. Вот и все.

— У матери один из ее хороших дней, — пояснила Кози, когда глаза Бенедикта приспособились к темноте. — Разве не так, мама?

— Я чувствую себя, как в старые добрые дни, — хрипела леди Агата.

«Господи», — подумал Бенедикт.

Кози зажгла сальныe свечи, стоящиe на подставке в углу комнаты. Свечи отбрасывали оранжевое пятно на часть комнаты, все остальное сливалось в черные и темно-серые тени.

— Мы рады компании, — хмуро заверила его Кози, — мы здесь мало с кем знакомы. — Она сердито посмотрела на него. — Что жe? Разве вы не собираетесь присесть и полюбезничать?

— Меня не просили сесть, мисс Кози, — ответил он. — Или я должен сказать мисс Вон? — добавил он раздраженно

— Садитесь, — сказала она лишенным всякой приятности голосом. Это была не просьба. Почти на одном дыхании она рявкнула:

— Элли! Отнеси эту трeскотню к окну, ты испортишь глаза.

Бенедикт сел, и ребенок отнес свою головоломку на подоконник. Козима снова расположилась рядом с матерью. Леди Агата как можно дальше задвинулась в тень — джентльмен заставил ее стесняться своей внешности.

Бенедикт заговорил снова:

— Пожалуйста, простите меня за то, что явился к вам без предупреждения, леди Агата. Как я понимаю, Ваша светлость, вы редко выходитe в общество. Я немного знаком с вашим братом, лордом Уэйборном, — присовокупил он.

— Это общество как раз для вас, — сварливо пробурчала Кози. — Все знают всех.

Голос леди Агаты дрогнул:

— Мой брат послал вас, сэр Бенджамин?

— Бенедикт, мама. Как святой, — злобно сказала Кози.

— Прошу прощения, — извинилась леди Агата. — Мой брат послал вас, сэр Бенедикт?