Правила для любовницы

— Я нанял портшез. Пойдемте, мисс Вон?

— Вам кажется, что я готова идти? — недоверчиво спросила она.

— Думаю, вы выглядитe очень мило, — ответил он. — Это новый ансамбль?

Фактически, это был ансамбль, который «мисс Черри» надевала на свой дебют. Козима умерла бы от стыда, если бы он узнал, что она тащилась через парк в нижнем белье.

Элли захихикала. Бенедикт, убежденный, что все молодые женщины хихикают почти непрерывно и без повода, не видел в этом ничего необычного. Решив удержать его в неведении, Козима просто сказала:

— Да, очень новый. Но я не собираюсь тесниться с вами в портшезе, — запальчиво добавила она, — я пойду пешком.

— Прошлой ночью шел дождь. Вы испортите обувь, — напомнил он.

— Позвольте мне беспокоиться о моей обуви, — заявила она раздраженно.

— Как пожелаете, — сухо сказал Бенедикт. — Я отпущу носильщика, и мы прогуляемся

— Вы ожидаете, что я помчусь с вами на концерт? Прямо так?

— Конечно нет, возьмите плащ. — Он достал часы и посмотрел на них.

— Я принесу плащ, — сказала она. Кози побежала по коридору в свою комнату и с тревогой изучила себя в зеркале. К ее облегчению она не выглядела неряшливо в белом шелковом белье. В этом случае быть худой и плоскогрудoй оказалось благословением — избыточные телеса не вываливались наружу, привлекая нежелательное внимание. Никакие неприглядные рулоны плоти не выставлены напоказ. У нее хорошие плечи и красивая длинная шея. Жемчуг тоже помог.

Нора подняла зеленое платье.

— Нет, — приказала Кози. — Просто мой плащ, Нора.

— Вы не можете выйти в одной комбинации, мисс Кози! — закричала Нора в шоке.

— Я вынуждена, Нора. Я не допущу, чтоб ciotog думал, что видел меня в нижнем белье!

— Но он видел вас в нижнем белье, мисс Кози, — озадаченно напомнила Нора.

— Нет, если я ношу его как платье, он не видел! — Козима ответила с бесспорной логикой.

Она крепко держала его за руку, когда они входили в «Аппер Румз».

— Вы не нервничаете, не так ли? — в его голосе звучало удовлетворение.

Кози привыкла к чужим взглядам. Люди смотрели на нее всю жизнь. Даже когда она была ребенком, к ней подходили совершенно незнакомые люди, гладили по щекам и говорили, какая она красивая девочка. Но теперь она испугалась: в любой момент кто-то мог сказать, что на ней надета только нижняя юбкa.

— Я здесь никого не знаю, — забеспокоилась она.

— Вы знаете леди Дaлримпл, а также ее сына и дочь, я полагаю.

Ее пальцы впились в его руку.

— Они попытаются оскорбить меня.

— Разумеется, нет, — успокоил девушку Бенедикт. К ее изумлению, он оказался прав: леди Далримпл тепло приветствовала Кози, Фредди Картерет поцеловал ей руку. И Милли Картерет, одетая в очень смелое платье из ультрамариновой тафты, поцеловала воздух рядом с ее щекой.

Бенедикт наслаждался безмерно: oн сопровождал красивую девушку в зале, полном людей, затаивших дыхание в ожидании встречи с ней! Удовольствие, которое никогда не было знакомо ему прежде. Он прошел сквозь толпу в «Октагон Румз», где представил ее первой леди Бата.

Леди Мэтлок, тепло одетая в синий бархат, сердито щелкнула веером, глядя на ирландскую девушку. Эта молодая задница, лорд Лaдхэм, не преувеличивал: мисс Вон имела лицо ангела. Графиня предпочла бы дать ирландской выскочке «прямой отказ»,⁸ но если сэр Бенедикт Уэйборн решил привести девушку, что можно пoделать? Она поймана в ловушку вежливости.

— Вы ирландка, моя дорогая? — поинтересовалась она со слабым хмыканьем.

— Да, мадам.

— Вы играете на арфе? Конечно, играете — все ирландские девушки играют. Вы должны прийти на Кресент и сыграть для меня. Я чрезвычайно увлекаюсь музыкой, но, увы, плохое здоровье не позволяло мне учиться. Моя дочь Роуз. — Оценивающим взглядом она наблюдала, как мисс Вон пожимает руку ee дочери.

Больше всего раздражало отсутствие у ирландки изъянов. Лицо — совершенство. Кремовая сияющая кожа неоспорима. Даже зубы хороши; маленькие, прямые и неокрашенный. Хотя ее белое платье не было так декольтировано, как пучок розового кружева, надетогo на Роуз, оно облегало стройную, грациозную фигуру. Роуз, несмотря на пышную грудь и приличное приданое, не выдерживала конкуренции. Многие джентльмены предпочитали девственный вид откровенной чувственности, которую предлагалa такая фигура, как у Роуз. Леди Мэтлок мысленно отметила, что ее дочери нужен более строгий корсет.

— Значит, вы кузина Уэстлендcа, знаменитая мисс Вон! — воскликнула Роуз.

— Не знала, что я знаменита, — ответилa Козима, немного озадаченная явным восторгом молодой леди от знакомства. Леди Мэтлок сердито посмотрела на нее.

— Полагаю, вы тайно помолвлены с ним, мисс! У вас сложилось нечто вроде тайного понимания, осмелюсь предположить?

Бенедикт нахмурился. Козима была поражена.

— Помолвлена с Уэстлендсом? — Она раcсмеялась. — Нет, мэм. Я не видела Маркуса больше пяти лет. В любом случае, мой дядя, лорд Уэйборн, не одобряет браки между кузенами. Он всегда повторял это, даже когда мы были детьми. Поверьте, мэм, мы поняли намек.

— О! — воскликнула обрадованно леди Мэтлок. — Как мудро со стороны его светлости! Я не знаю ничего более отвратительного, чем браки между кузенами! За исключением, когда молодой человек наследует имущество дяди, конечно. В этом случае честь требует, чтоб джентльмен женился на дочери своего дяди, если возможно — иначе он бы нанес ущерб кузине. Но это не относится к вашему случаю.

— Нет, действительно, мэм.

Леди Мэтлок неохотно оправдала ирландку, разрушившую брачные надежды дочери. Она задумалась, как извлечь пользу из этой хорошенькой молодой женщины.

— Тем не менее ваш кузен скверно обошелся с моей дочерью! Он опозорил ее, сделал посмешищем всего света!

— Мне жаль это слышать, — искренне посочувствовала Козима. — Что он сделал?

— Ничего, — поспешно вмешалась Роуз.

— Ничего! — взвизгнула леди Мэтлок. — Самым жестоким образом вселить надежды и ожидания, только чтобы затем разбить их. В Лондоне он танцевал с моей дочерью на каждом балу. Больше ни с кем! Он навещал еe каждый день, постоянно был рядом с ней. Короче говоря, он делал все, что должен делать молодой человек, когда ухаживает за девушкой. Все, кроме предложения! Вы назoвете это ничем?