Правила для любовницы

— Бабушка.

Он отошел, чтобы найти еще две женские руки, протянутые к нему.

— Кузина Глорвина, кузина Нуала, — сказал он приветливо.

Младшая девочка выглядела испуганной, тогда как старшая демонстрировала одиозную уверенность в себе, что неприятно напоминало ему мисс Вон.

— Джеральд как раз уходил, — сказала леди Оранмор.

Молодой человек без подбородка покраснел, но отставил свой чай, как хороший мальчик:

— Глорвина?

Его жена спокойно посмотрела на него.

— Да, Джеральд?

— Ты идешь со мной? — нетерпеливо спросил он.

Леди Глорвина Редмунд смотрела только на своего английского кузена.

— Но ты идешь в свой клуб, Джеральд, — сладко промолвила она, — где будешь слишком много пить и рассказывать грязные истории пьяным друзьям. Мне намного лучше остаться здесь. Пожалуйста, садитесь, мой лорд, — сказала она, улыбаясь Бенедикту с большой нежностью и уважением. — Фелан! — она позвонила слуге. — Убери грязную чашку мистера Нейпира. — У нее уже была свежая чашка в руке. — Молоко и сахар, милорд?

Ее муж вышел из комнаты, не сказав ни слова.

— Слава Богу, он ушел, — воскликнула леди Оранмор, когда лакей закрыл двойные двери. — Это такой зверь! Вы бы не подумали, глядя на него, но он жесток и вспыльчив. Мы живем в кошмарном страхе перед ним с тех пор, как умер ваш дедушка. Я так рада, что вы здесь, мой лорд! Я бы сразу послала за вами, но Джеральд помешал нам. Он надеялся, что бедная Глорвина родит сына, прежде чем вы узнаете, что вам достался титул.

— Нет ни малейшего шанса, — поспешно заверила Глорвина лорда Оранмора. — Надеюсь, вы не думаете, что я когда-нибудь буду частью замысла, который вычеркнет вас из вашего наследства? Это была идея Джеральда, и я, как его жена, обязана повиноваться ему. Кто знает, что он способен сделать со мной, когда мы останемся наедине. — Ее красивые синие глаза наполнились слезами. — Это были самые ужасные четыре месяца в моей жизни! Я благодарю Бога, что вы приехали освободить нас от его тирании.

Бенедикту стало стыдно за себя. Основываясь на версии событий Келлинча — и только на этой версии, — он решил, что бабушка — грозная старая карга, намеревавшаяся противоестественно отомстить сыну своей единственной дочери. На самом деле, ничто не может быть дальше от истины. Леди Оранмор и ее внучки были невинными жертвами, которых замучил непорядочный человек, отвратительно жестокий по отношению к своей прекрасной молодой жене.

— Теперь я здесь, — успокоил он. — Я позабочусь о вас всех.

Глорвина улыбнулась. Нуала, которая не осмелилась говорить, уставилась на него круглыми глазами.

— Я никогда не боялась за себя, — сказала леди Оранмор. — Что он мог сделать старой женщинe, в конце концов? Моя забота была только о вас, мой лорд. Джеральд сделает все, чтобы вас отрезать. Что угодно! Мой дорогой мальчик, вы в серьезной опасности. Надеюсь, вы не путешествуете один?

Ее светло-серые глаза расширились от беспокойства.

— Мой камердинер, Пикеринг, со мной, — заверил ее Бенедикт. — Он скоро будет здесь. Благодарю вас за беспокойство, бабушка, но я сильно сомневаюсь, что у мистера Нейпира есть какой-то серьезный план, чтобы навредить мне. В конце концов, он ничего не получит от этого. Титул и состояние просто передаются моему кузену, мистеру Пауэру. — Он улыбнулся. — Действительно, если мне есть когo бояться, это Уильяма Пауэра. И пятьсот тысяч фунтов — серьезное искушение.

Леди Оранмор ахнула.

— Кто вам это сказал? — oна задыхалась.

— О, вы не знали? Герцог Келлинч сказал мне, я случайно встретил его в Холихеде. Мы ехали вместе.

— Что он делает в Дублине? — потребовала Глорвина.

— Он продал дом здесь и приехал, чтобы выселить свою мать.

Леди Оранмор фыркнула:

— Дикие лошади не смогут вытащить Мод Келлинч из этого дома!

— Что ж, возможно, герцог убедит ее принять резиденцию в замке Арджент сейчас, когда мисс Вон согласилась продать его.

Три дамы из Редмунда недоверчиво уставились на него. Леди Оранмор заговорила первой:

— Кози Вон продала замок Арджент? Кози Вон?

— О, вы слышали о ней, — сказал Бенедикт с насмешливым хмыканьем. — Из того, что я могу знать, она надеется скоро выйти замуж.

Щеки Глорвины покраснели.

— Действительно! — вскрикнула она пронзительно. — Кто женитcя на таких отбросах? Вы знаете, она не девственница! — Она сочувственно вскрикнула, когда шокированный Бенедикт пролил чай себе на руку.

— Вы обожгли себя, мой лорд! — закричала Глорвина, порхнув к нему, как красивая черная бабочка.

— Ничего. — Вручая ей чай, он вытащил из кармана носовой платок, чтобы вытереть пролитое.

Глорвина отступила, словно ошпаренная.

— Ч.В. — воскликнула она, следя за монограммой на платке. — Чьи это инициалы?

Бенедикт был смущен.

— Это не инициалы, — сказал он, быстро подумав. — Все мои платки пронумерованы римскими цифрами. Это номер сто пять. ¹⁹

— Понятно, — Глорвина мило улыбнулась и вернулась на свое место. — Еще чаю, мой лорд?

— Нет, спасибо, Глорвина.

Наступила короткая пауза, нарушенная леди Оранмор:

— Могу я спросить, какие у вас планы? Вы останетесь здесь, конечно — вам приготовят комнаты вашего дедушки. Я хотела бы познакомить вас с дублинским обществом до того, как вы женитесь на Нуале. Имею ли я ваше разрешение на рассылку приглашений?

Бенедикт, который складывал платок, замер.

— Извините. Что вы сказали?

— Я хотела бы познакомить вас с моими друзьями, — сказала леди Оранмор.

— Нет, после того.

Леди Оранмор должна была подумать.

— Могу ли я разослать приглашения?

— Нет, до этого. Что-то о женитьбе на Нуале?

Леди Нуала Редмунд в ужасе перевела взгляд с бабушки на сестру.

— Конечно, если вы предпочитаете жениться на мне, — сказала Глорвина, поглаживая свои гладкие черные волосы, — развод не будет проблемой. Джеральд, несмотря на всю свою жестокость, потерпел неудачу как муж. Я все еще девственница, мой господин. Вы можете получить справку от врача, если хотите.

Бенедикт вскочил со стула.

— Боюсь, это невозможно, дамы, — поспешно сообщил он, поставив чашку. — Я уже помолвлен с другой леди.

— Разорвите помолвку! — немедленно распорядилась леди Оранмор. — Это дочери вашего кузена, сэр! Если бы Улик был жив, он был бы лордом Оранмором, а не вы. Жениться на Нуале — это минимум, на что вы способны. По крайней мере!

— Я знаю об этом, бабушка, — сказал Бенедикт. — Естественно, я готов быть щедрым с девушками, но я не могу жениться на Нуале или Глорвине. Я должен держать слово. — Он продолжил, прежде чем мог быть прерван. — Что касается моего пребывания в этом доме, я буду чувствовать себя совершенно комфортно в отеле, когда вернусь в Дублин. Поверьте мне, я хочу вторгаться в вашу жизнь как можно меньше.