Правнучка стрелы

Всё, без сомнения, произойдёт так, как всегда происходило: одного оправдают, второй останется «не замеченным», третий откупится…Ведь так и бывает в странах очень условной демократии. Но зло должно быть наказано. Пусть самосуд, но ведь всё по-справедливости. Разве такое нормально, когда один парится на зоне за мешок украденноё капусты, а другой, у которого на счету десятки, а то и сотни, миллионов долларов (присвоенных самым наглым способом) и ни одна загубленная человеческая жизнь, разгуливает на свободе и не просто разгуливает, а зачастую… рулит.

Кроме того, Алексей предполагал, что и дело скульптора Воротова, возможно, связано со всей преступной катавасией, рождённой сильными мира сего в масштабах одного города. Но кто знает, может быть, и страны. Всего лишь, небольшая часть единого целого.

Зур-Зуранов, не торопясь, спустился по горному ручью в низину, заросшую огромными лопухами, напоминающие одновременно и частично кувшинки, но только на толстых мясистых стеблях. Ему показалось, что здесь, в пойме ручья, он видел какую-то красно-жёлтую породу, напоминающую россыпное золото.

Он старательно заполнил мешок, сшитый из шкуры белки-летяги Виту, самыми крупными самородками. Неподалеку, чуть выше по склону, он нашёл больше трёх десятков прозрачных зеленоватых и красноватых, прозрачных минералов. Их тоже решил взять с собой… в будущее.

Гранкин благополучно довёл «Волгу» с затемнёнными стёклами до старого, разбитого моста через речку Беловодная. Молодой, начинающий, но уже законченный, бандит Володя Самохвалов лежал на заднем сидении. От удара по голове пистолетной рукояткой он с большим трудом приходил в себя. Денис, время от времени, наблюдал через зеркало за «страданием юного Вертера». На всякий случай.

Уже перед самым заездом на опасный мост, самоуверенный и не о чём ещё не подозревающий бандит Володя слабым голосом, но самым наглым образом:

– Ну, всё, хватит, мужик! Завязывай дуру гнать! – Сказал Самохвалов младший. – Ты не знаешь, с кем имеешь дело.

– Знаю! С убийцей и мерзавцем! Дорога тебе на тот свет! – Гранкин с ювелирным мастерством въехал на мост, который вот-вот должен был рухнуть. – Не шевелись, иначе мне придётся тебя пристрелить.

– Ты, чо, обалдел, мужик? Но я в тему въехал, я могу заплатить тебе столько, сколько потянет… по моему карману!

Чувствуя, как машина начинает медленно проваливаться, как бы, сквозь мост, Денис поспешно выскочил из кабины. И своевременно, потому что едва успел зацепиться руками за перила старого моста. «Волга», сделав в воздухе почти полный кульбит, с грохотом ударилась крышей салона о воду. Ясно, что после такого падения автомобиля с довольно большой высоты, рассчитывать молодому бандиту было не на что.

Очень осторожно Гранкин вернулся на берег, сел прямо на бугор, обросший не высокой, но густой травой. Закурил. В первые в своей жизни он убил человека и не пожалел об этом. Наверное, потому, что вспомнил отрубленную голову Зинаиды Марковны, довольно известного адвоката и в прошлом его преподавателя. Впервые в своей жизни он сидел на берегу и наблюдал за тем, что бы, не дай бог, этот мерзавец, каким-то, чудом ни выбрался из кабины утопленной «Волги». Ждал потому, чтобы, в случае необходимости, пристрелить бандита или, в крайнем случае, задушить его в воде.

Вроде, всё прошло чисто и гладко. Свидетелей происшедшего поблизости не было. Проезжающие автомашины по новой дороги и прохожие, идущие вдоль её, не считались… Вряд ли, водители их могли бы что-то понять и увидеть… с такого расстояния. Тут даже не триста метров от основной магистрали до ветхого моста, по предварительной прикидке Зуранова, а в четыре-пять раз больше.

Через двадцать минут он уже шагал по шоссейной дороге. Автобуса до города ожидать долго не пришлось. Здесь, в противоположной стороне автотрассы протекала речка Гривенка, более ухоженная и окультуренная, чем Беловодная. Здесь, данной местности, располагались многочисленные городские дачи и также четырёхэтажные особняки нуворишей.

Довольно быстро Шнорре сделал всё так, как поручил ему Зуранов. В пожарном порядке, приобретая для своих родных железнодорожные билеты на вечерний поезд до небольшого сибирского городка Тулун, он вынужден был объяснить, что всем им грозит серьёзная опасность. В подробности вдаваться не стал, но его поняли: явно, дело связано с бизнесом и предпринимательской деятельностью. Там, в таёжных угодьях, у него имелось даже не зимовье, в привычном понимании этого слова, а самый настоящий добротный двухэтажный дом.

В качестве прислуги, а заодно и сторожа, жила в нём местная старушка Агафья и всегда ждала дорогих гостей. Она приходилось Михаилу Арнольдовичу какой-то дальней родственницей, вроде, даже троюродной сестрой.

Сыновьям своим, без свидетелей, в приватной беседе, под каким-то, незначительном предлогом, Михаил Арнольдович рассказал обо всём том, что произошло с Зинаидой Марковной, их матерью. Степан и Дмитрий восприняли страшную новость, как нечто жуткое и несуразное. Но держались они стойко, временами, как бы, уходя в себя. Сыновьям было нелегко окончательно поверить, что матери их нет больше в живых и что погибла она такой страшной и мучительной смертью. Он отговорил их появляться у него на квартире. Михаил Арнольдович заверил сыновей, что сам лично отомстит за жену и с помощью Зуранова отыщет её труп, и смог убедить сыновей в том, что им обязательно надо доехать со своими семьями до Москвы.

Пусть пока их жены и дети не «обложены» бандитской слежкой, но перестраховаться стоило. На всякий случай.

Шнорре старшего порадовало, что Степан и Дмитрий, не колеблясь, дали своё согласие работать в детективном бюро «Портал».

– Алексей Владимирович заверил, что платить вам будет хорошо,– задумчиво сказал Михаил Арнольдович.– И я почти уверен, что так и будет

– Да, о чём ты говоришь, отец! – Сказал старший сын Степан. – Мы сами будем ему приплачивать, чтобы иметь возможность отомстить…

– Нелегко вам придётся, дети. Даже собаке вне закона трудно выжить,– первый раз за последние двенадцать лет Михаил Арнольдович закурил. – Но закона в нашем городе нет… Никакого! Даже воровского. Сейчвс мало кто из уркаганов существует «по понятиям». Мир жутко изменился, доложу вам, и не в самую лучшую сторону.

– Ничего, попробуем, – угрюмо ответил младший сын Дмитрий. – Надеюсь, нормальные люди всякую мразь защищать не станут.

Они, трое, молча помянули Зинаиду Марковну. Шнорре старший позвонил своему самому надёжному охраннику Вадиму Шерстенёву, прошедшему, как говорится, и рым, и Крым. Тот подъехал к дому, где жил Степан с семьёй, разумеется, не ставя в известность, Мартемьяна Рыжих. Жаль, что его верный соратник Захарыч, как он считал, оказался подлой и жестокой тварью. «Ну, ничего. Каждой дурёшке будет по серёжке».

Появился Шерстенёв быстро, ни о чём не расспрашивал, зная, что его начальник (когда понадобится), сам обо всём расскажет. Шнорре вручил ему ключи от гаража и своей квартиры, велел пригнать к его подъеду «Шкоду» и ждать Шнорре в его квартире.

Как много хотел сказать своим родным Михаил Арнольдович. Его переполняло великое горе, но он сдержался, нашёл в себе силы не выдать своих эмоций. Конечно же, не один раз за время короткой встречи перед их внезапным отъездом невестки задавали вопросы: «Что происходит?» Но он угрюмо уходил от него, говоря, что всё они узнают потом.