Право на месть (Страх - 2)

До утра я так и не уснул.

За час до прилета самолета я был в аэропорту "Толмачево", где уже застал Рокотова со своими парнями.

– Все нормально?
– спросил я, пожимая ему руку.

– Все хорошо, Сережа, ты не волнуйся.

– С чего ты взял, что я волнуюсь?

– А то я тебя не знаю, - усмехнулся Владимир.
– Вон даже генеральский мундир надел.

– Это для солидности. Не так часто мы встречаем московскую "делегацию" такого уровня.

– Точно, - согласился Рокотов.
– Как Светлана?

– Нормально. Готовиться стать мамой. Почему-то уверена, что будет дочь. Готовит ей "приданое". Ты иди, проверь все ли на месте.

– Ну вот, а говоришь - не волнуешься. С каких это пор ты стал меня контролировать?

– Слишком много сейчас поставлено на карту.

Самолет опоздал на полчаса. Все это время я не находил себе места. А вдруг, Петров в самый последний момент, что-то почувствовал и отказался лететь? Всяко бывает. Но вот диктор объявила, что самолет прилетел и попросила встречающих проити к пункту выдачи багажа. Я прошел к зданию выдачи багажа, расположенном справа от здания порта. Здесь уже собралась приличная толпа встречающих. Среди них я увидел Рокотова с ребятами. Володя подошел ко мне, сказал:

– Все в порядке, он прилетел. Мне только-что сообщил об этом Хлебников.

По разработанному Рокотовым плану захвата Петрова пятеро оперативников должны сопровождать его от самолета.

– Слава Богу!
– выдохнул я облегченно.

– Ты, кажется, становишься верующим?
– улыбнулся Владимир.

– Будешь тут с вами, - проворчал я.

От летного поля мы были отделены высокими железными воротами и массивным бетонным забором, на корню пресекавшими любое любопытство. Какой идиот все это соорудил?

Я, а вернее - мой мундир, стал объектом пристального внимания встречающих. Чтобы не "травить гусей" своими лампасами, я отошел и стал наблюдать за происходящим издалека.

Наконец, показались первые пассажиры. Возгласы, объятия, поцелую. Прошло минуты три. Толпа встречающих заметно поредела, а наших "клиентов" все не было. Но вот в воротах показался как всегда жизнерадостный, улыбающийся Дима Беркутов со светловолосым крепышом примерно одного с ним возраста. А лицо у подполковника было, мягко сказать, нефотогеничным, на нем живого места не было. Да, досталось парню. При виде Беркутова у меня невольно защипало глаза. Старым становлюсь, сентиментальным. Ага. Ничего, Дима, мы за все расчитаемся с этими козлами, и за твои побои, и за все остальное. А вот и они, легки на помине. Петров был одет в светло-серый безукоризненного покроя костюм, белую сорочку с модным галстуком, сопровождающие его два "гренадера" - в джинсы и ветровки.

К Петрову подошел Карпинский, поздоровался за руку, что-то сказал и, указав на стоянку автомашин, пошел впереди. Петров со спутниками пошел следом. Все они были взяты в плотное кольцо оперативников. Но вот Петров увидел меня. Лицо его выразило недоумение, тут же сменившиеся беспокойством. Он приостановился, оглянулся. Но было уже поздно. Все трое попали в надежные руки ребят Рокотова, не успели даже удивиться, как на их запястьях защелкнулись замки наручников. Захват прошел без сучка и задоринки.

Петров никак не ожидал, что сибирская земля на этот раз окажется столь негостеприимной, откровенно растерялся и долго не мог сообразить, что же ему делать. Наконец, состояние ступора прошло и он принялся громко и бурно возмущаться:

– Черт знает что такое! Безобразие!! Вы что себе позволяете?! Мы офицеры Центрального управления ФСБ. Я этого так не оставлю! Вы за это ответите! За все ответите! Кто здесь главный?! Кто санкционаровал этот произвол?!

– В голосе было много патетики, мало - героизма. Кого там, героизм здесь и не ночевал. Скорее это походило на самую настоящую истерику. Создавалось впечатление, что он вот-вот грохнется в обморок от страха. Похоже, что подполковник увидел свой стремительно приближающися конец.

Я подошел и, нарисовав на лице одну из самых впечатляющих улыбок, укоризненно проговорил:

– Стыдно, подполковник! Офицер ФСБ, а ведете себя, как экцентричная барышня, да к тому же, дурно воспитанная. Не ождал. Никак не ожидал!

Петров попытался взять себя в руки, перестал орать, как базарная баба.

– С кем имею честь?
– он вызывающе задрал благополучный во всех отношениях подбородок.

– Вот только не надо, Валерий Маркович. Про честь. Не надо. Вы давно о ней не имеете ни малейшего понятия.

– Кто вы такой, милостивый государь?!
– напыщенно и старомодно, будто вытащил фразу из бабушкиного сундука, спросил Петров. Голос его предательски вибрировал, так как он прекрасно знал, - кто я такой и как здесь оказался. Но из последних сил держал марку столичной знаменитости. Ох, уж этот столичный апломб.

– Вы правы - пора нам познакомиться. Разрешите представиться начальник следственного управления прокуратуры области Иванов Сергей Иванович. Себя можете не называть. Я и так все о вас знаю - кто вы такой и кому служите.

– То-есть, как это - кому? Я вас не понимаю, Сергей Иванович.
– Голос у него стал тихим и заискивающим.
– Вы явно заблуждаетесь, уверяю вас. Вас неправильно информировали.

Я добродушно рассмеялся его словам.

– Заблюждаюсь, - говорите. Какой вы, право, шутник, Валерий Маркович. Но только, уверяю вас, - это вы заблждаетесь. И я вам сейчас это докажу. Я достал из папки постановление об избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде содержания под стражей, санкционированное прокурором, протянул его Петрову.
– Вот, ознакомтесь, пожалуйста.

Он читал постановление долго, беззвучно шевеля трясущимися губами. Вид у него был жалким и несчастным. Он попробовал было вновь возмутиться, но из этого ничего не получилось. Его покинули последние силы. Поэтому, вернув постановление, он лишь растерянно промямлил:

– О чем вы? Какие убийства?! Вы с ума сошли!... И потом, без предъявления обвинения... Это незаконно.

Чем вновь меня здорово рассмешил. Смотреть на него было стыдно и противно. Нет, герои так себя не ведут. Ага. "Пакостливый как кошка, а трусливый как заяц". Это о нем.

– Ну что вы, милейший. Игнорирование закона - исключительно ваша прерогатива. За что и "награждены" этими вот "браслетами". А мы все по закону. Постановление о привлечении вас в качестве обвиняемого готово и жаждет встречи с вами. Не думаю, что она будет вам приятна.

– У вас нет доказательств, - проблеял Петров.

– "Оставь надежду всяк сюда входящий". И чем вы это быстрее поймете, тем будет лучше для вас. Вам, Валерий Маркович, пора думать о спасении души, а вы все печетесь о своей алчной оболочке. А спасти душу вы можете лишь покаянием. Только им.