Право на сбой. Нулевой Игрок
Шрифт:
— Только после тебя, — прохрипел он.
Я не стал спорить. Я прыгнул. Полет в темноту. Удар о холодный пол. И я тут же развернулся, протягивая руки, чтобы помочь ему.
Он прыгнул. И в тот момент, когда он был в воздухе, я услышал за его спиной последний, отчаянный крик одного из его бойцов, который тут же оборвался.
Мы были в безопасности. Если можно было назвать безопасностью вонючий, темный туннель в неизвестности. Мы выжили. Трое из шести.
Я лежал на полу, тяжело дыша. Адреналин отступил, оставив после себя выжженную пустыню вины. Я закрыл глаза, но перед ними все еще стояли
Лидерство — это не только вести в атаку. Это еще и принимать вот такие, омерзительные, ужасные решения. И жить с ними дальше. Если получится.
Откровение в логах
Технический туннель вонял озоном и перегретым металлом. Темноту нарушал лишь тусклый, неровный свет, исходящий от ран на теле Бастиана. Он лежал на решетчатом полу, тяжело дыша, его массивный аватар мерцал, как догорающая свеча. Каждый сбой в его текстурах был для меня беззвучным криком, обвинением. Элара склонилась над ним, ее лицо, обычно непроницаемое, было маской отчаяния. Она пыталась применить ремонтный нано-гель из своей аптечки, но он лишь бессильно шипел на его поврежденном коде.
Реакция на наше «спасение» была простой: мы променяли быструю смерть на медленную. Мы сидели в кишках системы, в сервисном коридоре, который не вел никуда, а снаружи, я это чувствовал, протокол «Цербер» методично сжимал свое кольцо, готовясь к «полной санации» всего сектора. Вместе с нами.
Поражение было абсолютным. Оно лишило меня не только союзников, но и моей главной опоры — веры в собственный гений. Я был не гением. Я был самонадеянным идиотом, который повел друзей на бойню, вооружившись устаревшей картой. Лица тех двоих, что остались прикрывать наш отход, стояли у меня перед глазами. Их выбор. Их жертва. Принесенная ради моего провала.
— Он… теряет целостность, — голос Элары был тихим, лишенным всякой надежды. — Я не могу стабилизировать его ядро. Ремонтные скрипты не работают.
Я подполз к ним. Бастиан открыл глаза. В них не было боли. Только усталость.
— Мы… проиграли, — прохрипел он.
— Да, — честно ответил я. — Проиграли.
Дилемма была проста. Сдаться. Сесть здесь, в этой темной, вонючей дыре, и ждать, пока нас сотрут. Это было бы своего рода искуплением. Принять наказание за свою гордыню. Или…
Или умереть, пытаясь.
Злость, холодная и ясная, снова начала вытеснять отчаяние. Злость на себя. Я заставил себя подняться.
— Еще нет, — сказал я. — Еще не все кончено.
Я пошел вдоль стены, проводя по ней рукой. Мои пальцы искали не выход. Я искал точку доступа. Даже в этих забытых богом коридорах должны были быть сервисные терминалы.
— Что ты делаешь? — спросила Элара.
— Ищу нестандартный выход, — бросил я через плечо.
Я нашел его. Небольшая, утопленная в стену панель, едва светящаяся в темноте. Я сорвал с нее крышку. Под ней — пучок оптоволоконных кабелей и порт для прямого подключения.
Решение было принято. Если мы не можем пробить стену, нужно найти в ней дверь. Или создать ее.
— Элара, дай мне минуту, — сказал я, подключаясь к терминалу. — Бастиан, держись. Просто держись.
Я снова погрузился в код. На этот раз моей целью был не взлом. А поиск.
Я искал схему Лабиринта. Аварийные протоколы. Скрытые выходы. Что угодно.Интерфейс терминала был аскетичным. Только командная строка. Но мне большего и не надо было. Я начал сканировать директории. Большинство из них были пусты или содержали технический мусор. Но одна… одна привлекла мое внимание.
[DIRECTORY: /archive/project_janus/ - ACCESS RESTRICTED]
«Янус». То самое название протокола безопасности, которое я видел раньше. И оно было связано с каким-то архивом. Любопытство, единственное чувство, которое еще не умерло во мне, взяло верх. Я попробовал войти.
ENTER PASSWORD:
Я усмехнулся. Пароль. Как мило. Я попробовал несколько стандартных комбинаций, которые мы использовали при разработке. admin, password123, Eterna_sucks. Все мимо.
Но потом я вспомнил. Был один пароль. Мастер-ключ, который я вшил в BIOS каждого сервера. Пароль, который должен был сработать всегда, в обход любых систем. Моя последняя «пасхалка». Имя моей первой собаки.
Я набрал: Ulysses.
PASSWORD ACCEPTED. WELCOME.
Я внутри. На мгновение я почувствовал тень былого триумфа. Но она тут же исчезла. Содержимое директории было… странным. Это были не технические логи. Это были отчеты. Еженедельные сводки. Переписка.
Я открыл первый попавшийся файл.
…субъект «Бастиан» демонстрирует повышенную эффективность после интеграции модуля тактического анализа. Рекомендуется увеличить количество стресс-тестов с участием игроков для дальнейшей калибровки…
Что?
Я открыл другой файл.
…Куратору. Аномалия с NPC-гоблинами подавлена, но требует дальнейшего изучения. «Лормастер77» представляет информационную угрозу, предлагаю применить стандартные санкции…
Куратор? Кто такой, к черту, Куратор?
Я лихорадочно открывал файлы один за другим. Картина, которая вырисовывалась из этих обрывков, была чудовищной. Это были не просто отчеты об игре. Это были отчеты об эксперименте. Огромном, бесчеловечном эксперименте.
И тут я нашел его. Главный файл.
Я открыл его, и мой мир, который, как мне казалось, уже был разрушен, рассыпался в пыль, а потом эта пыль сгорела.
Это был контракт. Официальный, с печатями и подписями, которых я не мог видеть, но о существовании которых догадывался. Контракт между Eterna Entertainment и какой-то правительственной структурой, обозначенной просто как «Ведомство».
Я читал, и слова на экране превращались в яд, который медленно втекал в мое сознание.
«…Объект “Кайрос” используется в качестве основной платформы для симуляции и полевой тренировки адаптивного боевого Искусственного Интеллекта (ИИ) согласно контракту №734…»
«…Миллионы пользователей (игроков) неосознанно выступают в роли живой, непредсказуемой среды для обучения боевых алгоритмов…»
«…Пробуждение спонтанного самосознания у некоторых юнитов (NPC) рассматривается как незапланированный, но потенциально ценный побочный эффект, требующий дальнейшего изучения…»
Я читал и ничего не чувствовал. Отчаяние было слишком мелким чувством для этого. Это был холодный, абсолютный ужас.
Это была не игра. Никогда ей не была.
Это был военный полигон.