Право на жизнь

Но… Проигрыш ли это? Позволить себе… любить? Слиться с кем-то в одном порыве чувств и страстей?

— Отнеси в сушилку, — отдала она букет из лаванды, чабера и шалфея Стремглаву и, развернувшись, побежала назад. Туда, на полянку, где по-прежнему стоял Кадмаэль, который, казалось, любовался закатом солнца, замерев истуканом. Но к солнцу у него было особенное отношение, особенно здесь, где оно не такой и частый гость относительно его дома.

Озара тихо подошла к нему со спины, сердце буквально клокотало в ушах одновременно обмирая от собственной смелости и возможности ошибиться, но…

— Ты уже вернулась?.. — спросил не оборачиваясь Кадмаэль, а Озара прильнула к нему со спины, обнимая, и ощущая, как чужое сердце заколотилось сильней.

— Спасибо за цветы… — тихо сказала она, а он порывисто повернулся, схватив в крепкие объятия и прижал к себе.

Поцелуй с Кадмаэлем отличался от того её первого поцелуя как небо и земля. На миг ей показалось, что она целуется с обжигающим солнцем, вспыхивая, словно сухая трава и сгорая дотла. Будто два огня — её пламя и его, объединились и взвились выше звёзд.

А потом всё закончилось, потому что Кадмаэль оторвался от её губ, прикрывая собой.

— Э… Хм… Там всех зовут ужинать, — смущённо кашлянул застукавший их Стремглав.

— Мы идём, — кивнул Кадмаэль, взял слегка дезориентированную Озару за руку и привёл к общему костру.

А она ела наваристую похлёбку и чуть не проносила ложку мимо рта, так как всё время думала о том, что вот как это — целоваться со своим настоящим суженым.

— Ну, теперь я точно спокоен, — внезапно шепнул ей Стремглав, сидевший по другую сторону, пихнув в бок.

— Что? Почему? — моргнула Озара.

— Ну… — Стремглав усмехнулся. — Теперь я буду уверен, что моя избранница не уйдёт к моему лучшему другу, как это… Ну почти это сделала моя мать. Потому что у него теперь есть ты.

— Ты расстроился? — напрямую спросила его Озара. Как бы то ни было, Стремглав был ей дорог как друг.

— Это было как-то даже ожидаемо, почти моя карма, но нет… Я за вас рад. Вы правда… сливаетесь аурами, словно вот-вот совершите совместный оборот или какое-то парное шаманство. Редко такое увидишь.

— Удивительно, — пробормотала Озара и чуть не выронила ложку. — Я поняла!

— Что поняла? — спросил её Кадмаэль.

— Я поняла, как правильно делать слияние с сёстрами!

Глава 15 Принятие Зверя

Яровзор ощущал себя падающим в колодец или расщелину. В ушах стучала кровь, а сердце, кажется, в горле. Свет и сознание меркли постепенно, словно отдаляясь от него. Взгляд застелило кроваво-красной пеленой. В устрашающе быстро пустеющей голове билась и грохотала единственная мысль: «Ожега рядом, он не должен ей навредить! Только не ей! Только не ей…»

Зверь. Хранитель. Предок. Василиск Великий Полоз.

Яровзор уже ощущал похожую беспомощность. В тот день, когда Предок выбрал его.

Он родился ошибкой. Отец совсем не обращал на него внимания. Наверное, старался не привязываться, зная, что он не переживёт Инициацию брата.

Яровзор помнил тот момент, когда об их судьбе узнал Златозар. Его единственный и любимый старший брат, который с ним играл и в какой-то мере заменил ему отца. Златозару было уже пятнадцать, а Яровзору девять, когда им запретили общаться. Мама вообще часто плакала и недолюбливала Златозара, но Яровзор всегда сбегал из-под её навязчивой опеки, чтобы провести с братом время.

Потом их с матерью и вовсе отправили в дальний храм Предков, туда, где с ним бесконечно проводили обряды отсечения от Рода…

Но это оказалось…

Бесполезно.

Тогда же Яровзор и узнал о своей участи и то, что родился ошибкой. И, можно сказать, на этом его детство закончилось.

В каждом поколении ветви Хранителя оставался только один — самый сильный и достойный. Так было всегда. Он просто родился слишком рано и должен умереть ради Рода и правильной передачи Наследия Великого Полоза. Вот и всё.

Время в храме тянулось убийственно медленно. Все знали, что никакие ритуалы и расстояния не помешают Василиску придти за его законной добычей, он слышал шепотки слуг. Чувствовал на себе взгляды дальней родни. Там же, в том храме, он познакомился с семьёй своего троюродного брата. Мелкого пятилетку кликали Борщ. Дородовое прозвище очень к нему подходило, так как свекольный суп тот очень уважал и мог есть его на обед и ужин. Борщ был единственным, кто не знал о том, что Яровзор скоро умрёт, и он старался побольше времени проводить с младшим братишкой. Учить тому, чему его самого научил старший брат… чтобы… его хоть кто-то запомнил. Его самого, а не «ошибку рождения» или вынужденную жертву Рода Василискова. Чтобы он остался в чьей-то памяти тем, кто существовал.

На время Инициации Златозара мама спрятала Яровзора в пещере. Было темно. Одиноко. И мучительно. Отсчитывать каждый вдох и выдох, ожидая прихода смерти. И он дождался. По крайней мере, тогда он думал, что дождался.

Первым он услышал шелест. Такой странный, обволакивающий и заполняющий всё вокруг. Словно он дышит шелестом и видит только его в сгустившейся темноте.

«Пока с-слабый… но лучше ты…» — прозвучавший внутри головы голос заставил крупно вздрогнуть. Яровзор зажмурился, готовясь к смерти, и проморгал главное: как проваливается в кроваво-красную пелену и куда-то движется. Всё время движется.

Как именно произошёл его первый оборот, он не помнил, не ощутил даже. Просто когда он осмелился взглянуть, то понял, что находится внутри Зверя, смотрит его глазами, ощущает его чувствами и совершенно ничего не может сделать. Словно жук, застывший в янтаре намертво.

Василиск Великий Полоз преодолел приличное расстояние, прежде чем спустился с неба в Златограде на территорию каменного кремля, ворвался в ритуальный зал клана Аспидов, разорвал рунный круг вокруг готового принять Наследие Златозара.

Яровзор, который был молчаливым наблюдателем, понял: Василиска Великого Полоза раздражал предложенный их Родом для слияния «сосуд»: болезный, жалкий и, самое главное, слабый. Таких «змеёнышей», по мнению Зверя, убивают из милосердия и долга. Их Род плохо исполнял свои обязательства, и потому ему приходилось исправлять оплошность. Более того, незнамо откуда пришло осознание: его рождение отнюдь не случайность. И судьба его была предрешена, когда Василиску Великому Полозу не понравилась перспектива будущего вселения в Златозара, чтобы захиреть от немочи.