Православие, инославие, иноверие. Очерки по истории религиозного разнообразия Российской империи
Шрифт:
Параллельно этому со второй половины XVIII века складываются предпосылки для восстановления авторитета Эчмиадзина. Католикос Симеон (Ереванци) создал там семинарию, провел опись недвижимости Эчмиадзина и подчинил себе поместных ганзарских католикосов (в Персии) [591] . Именно к этому времени, т. е. к 1760-м годам, относятся первые контакты Эчмиадзина с Россией: Екатерина II удовлетворила просьбу Симеона о подчинении астраханских армян ему, а не ганзарскому католикосу. Завоевание восточной Армении Россией имело очень большое значение для осуществления растущих претензий Эчмиадзина. Впервые после монгольского нашествия 1220 года Эчмиадзин оказался в стране, управляемой христианским монархом, между тем как другие патриархи и католикосы оставались подданными мусульманской империи. Следует подчеркнуть, что возрождение Эчмиадзина было тесно связано с властью Российской империи [592] .
591
По данным Роберта Хьюсона, последний ганзарский католикос умер в 1816 г., а его престол был уничтожен в 1830 г. См.: Hewson Robert A. Armenia: A Historical Atlas. Chicago, 2001. P. 171–172.
592
Adalian. Historical Dictionary. P. 184–186, 348–439; Bournoutian George A. The Khanate of Erevan Under Qajar Rule, 1795–1828. Costa Mesa, Cal., 1992. P. 74–75; Эзов Г.А. Начало сношений Эчмиадзинского патриаршего престола с русским правительством // Приложение к журналу «Кавказский вестник». 1901. № 10. О менявшемся положении армян в России в XVIII в. см.: Лебедев Амфиан. Вероисповедное положение армян в России до времени Екатерины II (включительно). М., 1909.
Четко
593
О раннем участии России в выборах см.: Эзов Г.А. Начало сношений; Папаян С. Армянские патриархи. С. 9–10.
594
О выборах до российского вмешательства см.: Эзов Г.А. Начало сношений. С. 12–14; Kane. Pilgrims, Holy Places. Р. 124–126; Избрание Верховного Патриарха Католикоса Армянской-Григорианской церкви. СПб., 1843. С. 6–7. Судя по всему, говорить о сколько-нибудь четко определенном порядке выборов нельзя.
Первоначально главная забота России заключалась в упрочении своего влияния на процесс избрания и утверждения католикоса и по возможности в возведении на престол российских подданных. В 1800 году Петербургу удалось добиться избрания католикосом армянского архиепископа в России Иосифа Аргутинского, активного участника российской военной кампании против Персии в 1796 году. Иосифу не было суждено взойти на престол: он умер по дороге в Эчмиадзин. Однако Россия приобрела для себя право участвовать в выборах и, как казалось Петербургу, даже утверждать католикоса в его сане [595] . Попытка воспользоваться этой привилегией была предпринята сразу же после смерти Иосифа, когда развернулась борьба между двумя новыми претендентами на патриарший престол. В 1807 году его занял ставленник Петербурга Даниил, а в 1809 году российский император уже не только утверждал нового католикоса (Ефрема), но и заставил его приехать в Петербург для личного свидания [596] . На следующие полвека России удалось монополизировать престол для своих подданных, а аннексия Восточной Армении в 1828 году еще более упрочила влияние Петербурга в Эчмиадзине.
595
Эзов Г.А. Начало сношений. С. 41–53; РГИА. Ф. 821. Оп. 7. Д. 175. Л. 6–7; Аракелян Г.Х. Духовный центр Эчмиадзина в сфере противоборства России и Ирана в первой четверти XIX века по персидским и турецким документам Матенадарана: Автореф. канд. дис. Ереван, 1991. Об Иосифе см.: Юдин П. Католикос Иосиф, князь Аргутинский-Долгорукий: К истории гайканского народа в России // Русский архив. 1914. № 9. С. 58–96.
596
Краткий обзор этой сложной ситуации см. в следующих работах: Maksoudian. Chosen of God. P. 96–99; Ashjian M. Catholicoi of Etchmiadzin. P. 49–53; Bournoutian, George. Eastern Armenia from the Seventeenth Century to the Russian Annexation // The Armenian People from Ancient to Modern Times / Ed. Richard G. Hovannisian. London, 1997. Vol. 2. P. 98–99; Агаян П. О присоединении восточной Армении к России см.: Сборник документов. Ереван, 1972. С. 20–24.
Однако этот успех был достигнут ценой снижения авторитета католикоса за границей. Поскольку на патриаршем престоле находился подданный государства, враждебно настроенного к Турции и Персии, армяне этих стран опасались слишком открыто признавать свою духовную подчиненность Эчмиадзину. К тому же войны России с Турцией и Персией в 1826–1829 годах нарушили связи между Эчмиадзином и армянами к югу и западу от него. Турецкие армяне оказались отчуждены еще больше в 1831 году, когда клубок сложных обстоятельств вынудил Россию организовать выборы нового католикоса Иоаннеса (Карпеци) без их участия и с нарушением еще нескольких установленных порядков [597] . При этом константинопольский патриарх пытался сохранить свою уже приобретенную самостоятельность, а сисский католикос временами был готов принять под свое духовное покровительство тех, кто больше не желал признавать Эчмиадзин. Таким образом, из-за прерванных отношений с Эчмиадзином и соперничавших с ним духовных учреждений восстановление авторитета католикоса требовало от России значительных усилий.
597
ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 687. Л. 6–8 oб.; РГИА. Ф. 821. Оп. 7. Д. 175. Л. 15; Избрание Верховного Патриарха. С. 13–14; Вартанян В.Г. Армянско-Григорианская церковь в политике императора Николая I. Ростов-на-Дону, 1999. С. 15–22. По мнению А.Д. Эристова, Иоаннес был поставлен во главе армянской церкви кавказской администрацией против воли самих армян. См.: Эристов А.Д. Патриарх всех армян Нерсес V-й и князь Михаил Семенович и княгиня Елисавета Ксавериевна Воронцовы, в их частной переписке. Тифлис, 1898. С. 8. См. также: Гукасян В.Г. Константинопольские армяне и национально-просветительское движение 30–60-х годов XIX века. Ереван, 1989. С. 44–46.
Интронизация в 1831 году католикоса Иоаннеса была обставлена российским правительством с особой торжественностью. В церемониальных речах униженность армянской церкви при персидских ханах противопоставлялась ее вновь приобретенной свободе под российским патронажем [598] . Для того чтобы «придать сему празднеству более пышности и блеска», местные власти доставили в Эчмиадзин батальон пехоты и артиллерию, чтобы ритуальное помазание нового католикоса сопровождалось не только пением хора и звоном церковных колоколов, но также и громкими выкриками «Да здравствует Патриарх!», оружейным салютом и сто одним выстрелом из пушек. Официальное сообщение гласило: «Всё это, многократно повторенное эхом церковных сводов, придало сей минуте нечто столь торжественное, столь величественное, что трудно словами выразить». Вечером торжества завершились обильным ужином и фейерверком [599] . Таким образом, как пишет историк В.Г. Вартанян, «правительство хотело показать всем армянам, особенно зарубежным, как высоко в России чтут главу Церкви» [600] . В 1837 году Эчмиадзин посетил Николай I, подтверждая своим визитом имперское покровительство [601] .
598
Разумеется, положение армянской церкви при ханах было не столь однозначно, как описывалось в этих речах. См.: Bournoutian. Khanate of Erevan. Р. 70–92.
599
Описание торжественного помазания Тифлисского Архиепископа Иоаннеса Капринского в Патриархи всех Армян // Журнал Министерства внутренних дел. 1832. Часть 6. Кн. 1. С. 67–86 (цитаты: с. 73 и 81). Это описание было сделано по заказу начальника Армянской области кн. Бебутова. См.: ЦГИАГ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 118. Л. 18–29.
600
Вартанян В.Г. Армянско-Григорианская церковь. С. 22.
601
О посещении Эчмиадзина Николаем I см.: Высочайшие указы и акты, относящиеся до церкви Армяно-Грегорианского исповедания в России. М., 1842. С. 324–328; Пребывание Императора Николая I в Эчмиадзине и в Тифлисе по данным армянского археолога // Русская старина. 1909. № 7. С. 63–80.
Однако такие проявления покровительства были недостаточны для того, чтобы гарантировать подчинение Эчмиадзину константинопольской общины. То ли из страха возбудить подозрения Порты, то ли из желания сберечь собственную власть армянские патриархи Константинополя и Иерусалима сопротивлялись планам Иоаннеса послать в османскую столицу делегацию с официальным документом, провозглашавшим его избрание католикосом. В ответ на это Иоаннес обратился к российскому правительству с просьбой помочь ему добиться от османских армян согласия на ряд требований, включавших назначение в Константинополь
постоянного нунция. Российский посол семь лет вел переговоры от лица Эчмиадзина. Наконец в 1838 году был достигнут компромисс, включавший признание первенства Эчмиадзина, но не назначение в османскую столицу нунция [602] .602
ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 687. Л. 7–8 об.; РГИА. Ф. 821. Оп. 7. Д. 175. Л. 18–21 oб.; ЦГИАГ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 118; Ф. 2. Оп. 1. Д. 4629; Kane. Pilgrims. Holy Places. Р. 130–141; Попытки католикоса и имперских властей учредить викариатства в османской столице также окончились неудачей. См.: ЦГИАГ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 263; Ф. 5. Оп. 1. Д. 763.
Власти в Петербурге понимали, что авторитет католикоса за границей зависел от участия в его выборах иностранных армян. Некоторые чиновники относились к этому настороженно, но министр внутренних дел Д.Н. Блудов признавал, что недопущение к выборам зарубежных армян нарушит установившуюся историческую традицию. Поэтому их исключение в 1831 году воспринималось им как вынужденное, а новый порядок замещения престола должен был обязательно предусматривать участие зарубежных армян. Более того, правительство, настаивая в 1831 году на избрании католикосом российского подданного, подчеркивало, что в будущем оно «отнюдь не намерено устранить достойнейших армянских святителей, обитающих в Турции, от занятия Эчмиадзинского престола, если выбор падает на кого-либо из них» [603] . Временная система, принятая в 1831 году, действительно была заменена другой в 1836 году, когда правительство опубликовало «Положение для Армяно-Григорианского исповедания», позволявшее более значительное иностранное участие в выборах. Согласно Положению, все армянские епархии как в России, так и за ее пределами имели право послать в Эчмиадзин двух кандидатов, которые вместе с местными монахами и членами Синода должны избрать двух кандидатов в католикосы. Затем российский император утверждал бы одного из них по собственному выбору. Иностранные подданные имели право баллотироваться, но занятие ими престола обуславливалось принятием российского подданства. Стоит подчеркнуть, что число иностранных епархий значительно превосходило число российских, обеспечивая иностранным подданным солидное влияние на ход выборов, во всяком случае формально. Находя, «что неизлишне было бы обратить внимание Армянского Патриарха в Константинополе на важность прав, предоставленных у нас заграничным армянам Положением об управлении делами церкви Армяно-Грегорианской», российское правительство через свою миссию доставило экземпляры Положения в армянском переводе в османскую столицу [604] .
603
Вартанян В.Г… Армянско-Григорианская церковь. С. 15–21 (цит.: c. 19–20).
604
См.: Свод законов Российской империи. 1857. Т. 11, ч. 1. Статьи 916–923. Описание самого процесса выборов см. в издании: Избрание Верховного Патриарха. С. 15–48. Подробные правила, регулирующие выборы, были разработаны в 1843 г., ко времени первых выборов после издания положения (РГИА. Ф. 1276. Оп. 4. Д. 830. Л. 14–18). О сообщении положения в Турцию см.: ЦГИАГ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 4679. Л. 22–37 (цитаты: л. 22–22 об.).
Баланс внутренних и внешних интересов
Положение 1836 года имело большое значение для престижа католикоса за границей. Но его нужно рассматривать и в свете внутренних административных требований Российской империи. Пользуясь опытом более ранних законов, регулировавших православие и католицизм, государство с целью более четкого определения иерархической структуры различных конфессий, а также прав и обязанностей их приверженцев выработало уставы для мусульман Крыма (1831), протестантов (1832), евреев (1835) и караимов (1837). Придавая определенную законную силу нормам каждой религии, государство в то же время подчиняло их канонические установления собственным требованиям и интересам [605] . Иерархии различных конфессий превратились теперь в государственные институты, а духовенство – в государственных служащих.
605
Роберт Круз отмечает, что этот процесс позволил правительству самому принимать участие в определении канонов и правил каждой религии. См.: Crews, Robert. Empire and the Confessional State: Islam and Religious Politics in Nineteenth-Century Russia // American Historical Review. 2003. Vol. 108. № 1. P. 50–83.
В этом отношении Положение 1836 года было вполне типичным. В значительной степени оно придало армянской церкви институциональные формы, использовавшиеся в регулировании православия. Должность католикоса, правда, была сохранена (а православного патриарха в 1721 году заменили Святейшим синодом), но во многих других отношениях институционально армянская церковь стала более походить на православную. Даровав довольно значительную власть Синоду, созданному в 1807 году, Положение установило коллегиальный принцип как ограничитель власти католикоса. Некоторые решения, раньше находившиеся в ведении самого католикоса (например, назначение глав епархий), теперь требовали утверждения императора. Положение также создало должность прокурора для наблюдения за управлением церковью, а на уровне епархий ввело консистории и духовные правления. В целом можно сказать, что Положение, хотя и основываясь на установлениях армянской церкви, в ряде существенных вопросов отклонялось от ее церковных канонов и традиций [606] .
606
Ashjian M. Catholicoi of Etchmiadzin. Р. 16–18; АВ. Ф. 58. Оп. 1. Д. 118. Л. 9–9 об.; Д. 141. Л. 1–5; Д. 123. Л. 1–3 об. Хороший обзор содержания положения см.: Вартанян В.Г. Армянско-Григорианская церковь. С. 10–15, 23–45. Там же представлено само положение (с. 46–70); см. также: Высочайшие Указы. С. 12–117. См. также другие оценки: Lynch H.F.B. Armenia: Travels and Studies. Vol. 1: The Russian Provinces. Beirut, 1967 [репринт]. P. 233–236; Maksoudian. Chosen of God. P. 102–106. О процессе разработки положения см.: Тунян В.Г. «Положение» армянской церкви, 1836–1875. Ереван, 2001. С. 3–52.
Теоретически Положение 1836 года установило баланс между внешними и внутренними требованиями Российской империи в отношении армянской церкви. На практике же правительству зачастую приходилось выбирать между двумя необходимостями, так как подчинение формальным требованиям государства имело тенденцию ослаблять престиж католикоса за рубежом. Перед правительством встал вопрос о том, сколько «произвола» оно было готово терпеть со стороны католикоса в обмен на перспективы большего влияния на зарубежных армян. С этой проблемой был тесно связан вопрос о подданстве католикоса: подданный какой страны – России или Османской империи – мог обеспечить более устойчивый баланс между приоритетами внешнего влияния и внутреннего контроля. К середине XIX века сопротивление константинопольских армян переходу под духовную юрисдикцию Эчмиадзина вынудило самодержавие отдать предпочтение османским кандидатам.
Российским властям пришлось потратить немало времени на восстановление связи с Эчмиадзином и обеспечение полноценного участия османских армян в выборах католикоса. Многие зарубежные армяне были недовольны Положением 1836 года, которое создавалось без их участия. С их точки зрения, оно чрезмерно ограничивало власть католикоса, прежде всего вследствие наделения Синода слишком широкими полномочиями [607] . В 1843 году в ходе первых выборов по новому положению российское правительство продемонстрировало свою заинтересованность в участии зарубежных армян вплоть до готовности утвердить на престоле хорошо расположенного к России османского подданного. Константинопольские армяне решили вместо делегации послать официальный документ со своим волеизъявлением. Армяне, находившиеся под властью иерусалимского патриарха, последовали их примеру. В конце концов письменные волеизъявления прибыли также из Индии и Персии, а представитель константинопольского патриарха оказался единственным иностранным подданным, лично присутствовавшим в Эчмиадзине. Однако этот представитель имел полномочия выступать и голосовать от имени многочисленных османских делегатов, и таким образом иностранное участие в выборах состоялось. Как кажется, победивший кандидат Нерсес пользовался поддержкой османских армян [608] .
607
Об этом недовольстве см.: АВ. Ф. 58. Оп. 1. Д. 141; ЦГИАГ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 889, особ. л. 21–33 об.; РГИА. Ф. 821. Оп. 7. Д. 1. Л. 16–36, 151–189; РГИА. Ф. 1276. Оп. 4. Д. 830. Л. 41; РГИА. Ф. 821. Оп. 7. Д. 175. Л. 15 об., 63–65, 76; Ashjian M. Catholicoi of Etchmiadzin. P. 70–71; Bardakjian. Armenian Patriarchate. Р. 100; Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма, XIX – начало XX в., СПб., 1998. С. 701–711.
608
Избрание Верховного Патриарха. С. 15–48; РГИА. Ф. 821. Оп. 7. Д. 31. Л. 117–141; ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 687. Л. 8 об. – 9; Эристов. Патриарх всех армян. С. 14.