Предатель

Его призывы закончились, как только захлопнулась дверь. Краткую, но яростную тираду Леаноры приглушала преграда, но когда дверь снова открылась, я мельком заметил, как мальчик-король скорчился на своей кровати, страдая от выволочки.

— Насколько нам известно, — сказала Леанора, — новый герцог Кордвайна уже мог заключить союз с Лжекоролевой. У меня сложилось впечатление, что антипатия сына к ней не настолько страстная, как была у его отца.

— Эвадина больше не нуждается в переговорах, — возразил я. — Если Гилферд попытается это сделать, то, скорее всего, наградой ему будет приглашение встать на колени перед палачом.

— Он не показался мне умнейшим человеком, — сказал Элберт. — Впрочем, насколько я видел, на Гребне он сражался неплохо, даже когда зарубили его отца. Желание отомстить за старого герцога может сыграть нам на пользу.

— Мстительный он или нет, но людей у него всё равно мало, — заметила Леанора. — И у нас тоже. Писарь, вы слишком многого ждёте от простолюдинов, если считаете, будто они массово восстанут, чтобы свалить тирана. Такие вещи гниют годами, а когда лето подойдёт к концу, большинство будет заботить только заготовка достаточного количества топлива и продовольствия. Мы можем продолжать эту войну, но победа требует времени. И многое зависит от того, согласится ли вообще юный герцог Гилферд открыть для нас свой замок.

Я глянул на дверь в главную часовню, из-за которой доносилась сладкая песня Эйн.

— О-о, думаю, среди нас есть та, ради кого он их откроет.

* * *

Герцог Гилферд Ламбертайн сильно повзрослел за те недели, что я его не видел. Тот ослеплённый юноша, которого очаровала Эйн, теперь стал усталым молодым человеком, полным забот. Его глаза над высокими скулами покраснели и ввалились, а впадины под ними подчеркивали трупный вид. Нас он встретил в зале, где его отец недавно устроил пир в мою честь. Вассалов и лордов, присутствовавших на моей прошлой встрече с герцогом Лорентом, по большей части не было — предположительно теперь они гнили среди павших на Гребне. Оставалось только трио суроволицых рыцарей, покрытых шрамами от недавней битвы. Также меня встревожило присутствие пепельноволосой восходящей Хейльмы. Её сморщенное, сердитое лицо выражало гнев, если не считать самодовольного изгиба рта. По моему опыту, характер фанатика редко улучшается, если его правота становится доказанной.

Наша группа состояла из меня, Леаноры и Эйн, не очень-то правдоподобно исполнявшей роль личного телохранителя принцессы-регента. Меня немного порадовало, что черты лица молодого герцога смягчились, когда он её увидел. А ещё то, как его взгляд задержался на брошке, которую Эйн по моему настоянию приколола на куртку.

— Если спросит, — сказал я ей, когда мы подъезжали к воротам замка Норвинд, — скажи, что носишь её каждый день.

Она в ответ пренебрежительно закатила глаза.

— Он не такой дурак.

— Господин герцог, — говорила теперь Леанора, протянув руку Гилферду. — Пожалуйста, примите мою благодарность за ваше гостеприимство. — На ней было единственное оставшееся платье, которое могло претендовать на слово «наряд» — траурное одеяние из чёрного шёлка и хлопка, уместное для данного случая.

Гилферд так долго сидел, бесстрастно глядя на её протянутую руку, что я задумался, увенчает ли он оскорбление отказом принять участие в придворном ритуале. Однако у него ещё сохранялись некоторые остатки приличия, поскольку он соизволил подняться.

— Мой отец всегда был очень щепетилен в подобных вопросах, — сказал он, преклоняя колено, и прижал губы к руке Леаноры. — Ваше величество.

— Его утрата печалит моё сердце больше, чем я могу выразить, — с серьёзной торжественностью сказала она. — Знайте, что в моей семье его будут почитать вечно.

Гилферд на это не ответил, а вместо этого поднялся, скрестил руки и перевёл взгляд с Леаноры на меня.

— Итак, Писарь, — сказал он, — похоже, на этот раз вы пришли спеть совсем другую песню.

— Песню предателя, — вставила восходящая Хейльма, откровенно жестоко скривив губы. — На самом деле, песня-то та же. Просто для другой госпожи. Которую, не сомневаюсь, он тоже когда-нибудь предаст.

Я дал последовавшей тишине повисеть ещё мгновение, зная, что от жарких возражений здесь не будет никакого толка. Как не будет ни от лжи, ни от пустых обещаний.

— Милорд, мои преступления многочисленны, — сказал я Гилферду. — Мои заблуждения велики и их последствия ужасны. Когда я пришёл сюда в прошлый раз, я был человеком, влюблённым в ложь, потерявшимся во сне наваждения. Теперь же я проснулся.

— Не обращайте внимания на слова этого существа! — вскричала Хейльма, едва-едва не завизжав. — Вашему отцу хватило мудрости отослать его прочь. Сделайте то же самое.

Гилферд повернулся к ней, с суровым возмущением в глазах.

— Восходящая, я больше не ваш ученик, — тихо, но отчётливо произнёс он. — А вы не мой учитель. Держите свои советы при себе, пока вас не спросят.

Лицу Хейльмы не хватало плоти, но всё же от этого выговора его передёрнуло.

— Ваш отец…

— Мёртв! — оборвал её Гилферд. — Как и все его рыцари, и солдаты, кроме единственной горстки. Насколько я помню, все они согласились на войну по вашему совету. Придержите язык, или убирайтесь в свои покои.

Снова повернувшись к своим гостям, он неизбежно задержался взглядом на Эйн.

— Миледи, как радостно мне снова видеть вас, — сказал он, впервые улыбнувшись. Тот чуть неуклюжий юноша, которого я встречал раньше, возможно, пробормотал бы эти слова, но этот мужчина говорил прямо и без смущения.

— Говорила же вам в тот раз, — сказала Эйн, улыбаясь в ответ. — Никакая я не леди…

— На самом деле, — вмешалась Леанора, — эта замечательная девушка только что была назначена моей главной фрейлиной, а эта роль требует благородного звания. Как раз сегодня утром король с радостью оказал ей эту честь. — Факт, что король не делал ничего подобного, являлся, конечно, чисто академическим. В любом случае, вряд ли Гилферда это сильно заботило.

— Леди Эйн, — низко поклонился он. — Прошу вас, примите мои поздравления с вашим повышением.

— Хм, — сказала Эйн, взглянув на меня, в ожидании совета. Получив кивок, она добавила, — Большое спасибо. — Она запнулась, оглядывая комнату, и смущённо поёжилась. Я видел, как восходящая Хейльма смотрела с нескрываемой яростью, что заметила и Эйн. Сделав короткий вдох, чтобы успокоиться, она спросила Гилферда: — Можем ли мы поговорить? Я имею в виду, только вы и я.

— Отличная мысль, — сказала Леанора, склонив голову в сторону Гилферда. — Поскольку наше путешествие, которое оказалось весьма долгим, сильно меня утомило. Лорд Элвин и я удаляемся. Милорд, возможно, мы могли бы поговорить позднее вечером?

Гилферд едва отвёл взгляд от Эйн.

— Думаю, так будет лучше всего, ваше величество. Мой камердинер проводит вас до ваших покоев. Ваши сопровождающие могут разместиться в казармах, там достаточно места.

Я поклонился герцогу, когда Леанора выходила из зала. Отступив на шаг, я остановился, чтобы тихонько дать Эйн совет, но она покачала головой. Как Гилферд был уже не мальчик, так и она была уже не девочка. И всё же, мне это не нравилось.

— Тебе не обязательно ничего обещать… — прошептал я ей, и замолчал, когда она снова покачала головой.