Предатель

— Не волнуйся обо мне, — ответила она с натянутой улыбкой. — Мне уже лучше, забыл?

* * *

Эйн никогда не рассказывала мне, что произошло между ней и герцогом Гилфердом за закрытыми дверьми его пиршественного зала. И всё же, с наступлением вечера он решил преклонить колени перед королём Артином IV и поклясться в верности, пока он дышит. За клятвой Гилферда последовал своего рода пир — короткое мероприятие, на котором не было ни жонглёров, ни песен, хотя и Адлар, и Квинтрелл предложили выступить. Настроение Гилферда заметно улучшилось, но замок всё равно оставался местом траура.

— Что ты ему сказала? — спросил я Эйн, когда скромное празднование подошло к концу. Желая лучше оценить оборонительные сооружения замка, я попросил её присоединиться ко мне и совершить экскурсию по малолюдным зубчатым стенам.

— Правду, — ответила она, пожав плечами. — Он сделает то, что ты хочешь, — раздражённо добавила Эйн, видя, что я жду от неё более полного объяснения. — Важно ведь только это? И к тому же, я теперь фрейлина. Отчитываюсь перед принцессой, а не перед тобой.

Она ухмыльнулась, когда я хмуро пробормотал:

— Мои извинения, миледи.

— Я не давала никаких обещаний, если тебя это беспокоит. — Она сунула руку под мою, положив голову мне на плечо. — Но спасибо за беспокойство. — Эйн отошла, критически осматривая изгибы стен замка Норвинд. Иногда я забывал, что она повидала битв не меньше, чем я, и обладала солдатским суждением. — Слишком мало, — константировала она. — В замке Уолверн нас было больше, и мы едва его удержали.

— Я знаю. — Я смотрел на пару часовых, которые шли по южной стене, отметив широкий промежуток между ними и их соседями. Пускай даже это была просто ночная смена, с рассветом ситуация улучшится совсем немного. Способность Эйн к числам не оставляла во мне сомнений относительно состояния войск герцога. Все наши силы в совокупности насчитывали немногим более восьмисот вооружённых мужчин и женщин. Учитывая мощь неестественно вдохновлённого войска Эвадины, мы могли рассчитывать, что сможем удерживать этот замок не более нескольких дней.

— Как думаешь, скоро она придёт? — спросила меня Эйн.

— Скорее всего, через несколько недель. Или месяцев, если удача улыбнётся.

— Не улыбнётся. Как только она узнает, что ты здесь, она придёт за тобой. Ты знаешь это. — Эйн прислонилась спиной к стене и поморщилась от сожаления, озвучивая очевидный, но неприятный вывод. — Мы не можем здесь оставаться. Думаю, ты и это знаешь.

Я посмотрел на юг, прикидывая в уме расстояния и препятствия.

— Похоже, Шейвинский лес вечно манит меня домой.

— Принцессе это не понравится, — предупредила Эйн. — Скрываться по лесам не очень-то по-королевски, да?

— Так же, как и скрываться по болотам. Лес теперь — единственное убежище, где мы можем спрятаться.

* * *

Наутро я объяснил Леаноре и герцогу свой план. Принцесса на удивление легко согласилась на моё предложение, а герцог Гилферд в меньшей степени, поскольку я, по сути, просил его покинуть своё герцогство.

— Земли и замки можно вернуть, милорд, — сказала ему Леанора. — Но для этого вы должны быть живы.

После долгой дискуссии Гилферд согласился отправиться в Шейвинский лес, но настоял на недельной задержке, для всех приготовлений и набора дополнительных рекрутов. С этой целью я и Джалайна несколько дней бродили по окрестностям в поисках тех, кто спасся от ярости восходящей-королевы. Мы нашли несколько маленьких групп обездоленных людей, которые рассказывали о сожжённых деревнях и украденных запасах еды. Те, кто помоложе, к нам присоединялись, но большинство из них были настолько несчастны и напуганы, что не могли даже помышлять о восстании. После расспросов стало ясно, что Эвадина превратилась в нечто большее, чем просто Воскресшая мученица или королева-узурпаторша.

— Она видит всё, милорд, — посетовала одна старуха на телеге, которую тащила её семья. — Мой дорогой муж сказал против неё, далеко от её последователей, которые могли бы услышать. Шёпотом, вообще. И всё равно за ним пришли. Повесили его, да, и спалили наши дома. И всё это лишь за шёпот.

Мне показалась более правдоподобной другая история — просто информатор сгонял в войско Ковенанта, чтобы на сплетне о своём болтливом соседе заработать несколько шеков. Однако действительно, видения Эвадины представляли собой вполне реальную угрозу, даже более тревожную, чем её численное превосходство. Я не сомневался, что именно из-за видения она отправила Офилу прочёсывать болота в поисках Леаноры и детей. А ещё подозревал, что именно видения сыграли немаловажную роль в её победе на Гребне. Но всё же, они не делали её безошибочной. Она не знала правды о своём предполагаемом воскрешении, пока не услышала её от Гилберта. И видения не предупредили её о моём побеге из дворца в Куравеле. Я вспомнил падение Ольверсаля, ту ужасную ночь, когда Эвадина получила раны, которые должны были её убить. «Она ожидала, что умрёт той ночью, но не умерла… из-за меня. Такого исхода она не предвидела».

— В твоей голове что-то снова варится, — заметила Джалайна.

Я понял, что остановил Черностопа и задумчиво нахмурил лоб. Группа обездоленных керлов возобновила свой утомительный путь на север, и ни один из них не захотел вступить на сторону короля.

— Что такое? — подсказала Джалайна, поскольку я продолжал молча размышлять.

— Она меня не видит, — сказал я. — Эвадина. Её видения. Меня в них нет.

— Как ты можешь быть уверен в этом? Она видит так много.

— Никак, но я… чувствую. А ещё, если бы её видения могли привести её ко мне, то разве остался бы в живых хоть кто-то из нас? — Было и кое-что ещё, подозрение, которое мне неудобно было озвучивать Джалайне. То, что сказала перед смертью Офила: «Она мне сказала, как любовь её ослепила…».

— Если это правда, — рискнула Джалайна, — то это даёт нам преимущество, не так ли? Пока ты остаёшься с королём, она не сможет его найти. — Осознав это, мы оба напряглись. В этот день мы проехали не менее пяти миль от замка Норвинд, а накануне и того больше.

Ругнувшись, я ударил пятками Черностопа, и пустил его галопом на север, крикнув остальным, чтобы следовали за мной.

* * *

Чтобы убедить Гилферда в настоятельной необходимости как можно скорее покинуть свою родовую резиденцию, потребовалось ещё одно вмешательство Эйн. Подозреваю, решающим фактором стала угроза, что если он решит остаться, то, скорее всего, никогда её больше не увидит. Благодаря нашим вербовочным усилиям, войско, вышедшее из замка Норвинд на следующее утро, насчитывало более тысячи пехотинцев и всадников. Я надеялся по пути набрать больше, но не питал иллюзий, что наши ряды ещё очень долго не сравнятся с численностью противника. Леанора была права. Впереди нас ждали месяцы, а возможно, и годы попыток вести войну из укрытия. Годы, в течение которых жестокость Эвадины наверняка будет только расти, увеличивая нашу численность, но сея хаос во всём королевстве. В эти годы также должен был родиться ребёнок, которого она вынашивала — наш с ней ребёнок, наследник злокозненной королевы. От этого знания я целые дни проводил в тревожных размышлениях, а ночи полнились яркими неприятными снами, хотя Эрчел в них на данный момент к счастью отсутствовал.

По моему предложению это недовойско Короны не стало рисковать и направилось к прибрежным дорогам, а не напрямую к Шейвинской границе. Я не испытывал никаких сомнений, что Эвадина уже собрала все свои силы и ускоренным маршем направляется к верхнему Кордвайну. Нам пришлось бы очень плохо, если бы мы наткнулись на один из её дальних патрулей. Гилферд каждый день уезжал вперёд с небольшим сопровождением, часто в компании с Эйн, и в каждой деревеньке, и в каждом городке они призывали добровольцев. Как герцог этих земель, он мог бы приказывать, а не просить, но я не винил его за такую щедрость. Даже самый необразованный керл мог оценить наши шансы на успех, и любой принуждённый к службе, скорее всего, дезертировал бы при первой возможности. И всё же, находились и такие, кто отвечал на призыв. Часто это были слишком старые или слишком молодые для того сбора, который привёл к катастрофе так много их родственников. Как правило, это были люди, у которых не исчезло чувство долга перед убитым герцогом Лорентом, поскольку о нём здесь явно хорошо думали. Кроме того, когда мы подошли к побережью, нам удалось собрать несколько десятков наёмников, направлявшихся в порты. Я питал мало иллюзий относительно долговечности их лояльности, но обученных солдат найти было трудно.

Когда мы уже выехали на прибрежную дорогу и направились на юг, Эйн сообщила, что наша численность уже превысила полторы тысячи. Я полагал, что вряд ли даже половина из них хорошо проявит себя в случае битвы, которой мне очень хотелось избежать. Однако стало ясно, что этим надеждам, похоже, не суждено оправдаться, когда рано утром на третий день нашего путешествия по прибрежной дороге ко мне прискакал Тайлер с известиями о вооружённом отряде, стоявшем на вершине холма в миле впереди.

— Не хотел слишком к ним приближаться, — сказал он. — Поскольку среди них немало лучников. Прикинул, что их около четырёх, может пяти сотен. Стоят не в строю. Но и не двигаются.