Представитель

— Тэк-с, тэк-с, — сказал он, поднеся к глазам одну из ампул и посмотрев на нее поверх очков. — Все ясно. Кто будет оплачивать лечение?

— Я, — ответил Майк.

— Вы, молодой человек? — удивленно спросил врач. — Ну что же. Выводить ее из этого состояния придется неделю, поэтому готовьте полторы тысячи кредитов.

— Это для нас не проблема, — уверенно заявил Майк. — Я могу заплатить вперед и наличными.

— Нет-нет, — отгородился руками доктор. — Только безналичные переводы по счету. У нас так принято. Ну а теперь всем, у кого слабая психика, лучше удалиться в другую комнату.

— Я лучше уйду, — тут же сказал Гвинет и выскользнул за дверь.

— А я останусь, — объявил Майк.

— Это ваша девушка? — спросил врач.

— Да.

— Ну… как хотите. — Врач пожал плечами и кивнул санитарам, которые, оставив складные носилки, шагнули к распластанной на стене Мэнди.

В руках одного из них оказался устрашающего вида инструмент, и в следующую минуту санитар обошелся с Мэнди очень бесцеремонно.

— Что вы делаете?! — завопил шокированный Майк и попытался было остановить наглых медиков, однако стоявший сзади Шило схватил его за руку, понимая, что эти люди знают, что делают.

Девушку наконец оставили в покое, а доктор подошел к Майку и пояснил:

— Поэтому я и просил всех выйти — не каждый способен спокойно смотреть, как близкому человеку засовывают такую штуку в задний проход. Однако сейчас это единственная возможность ввести лекарство. Через десять минут ее мышечные ткани станут мягче, и мы сможем сделать нормальную инъекцию. А пока что эта бедняжка тверда, как камень.

— Но что с ней, сэр, я никогда о подобном не слышал, — не удержался Майк.

— Это финал болезни, одно из проявлений приема наркотиков N-типа. Наверное, она все время заговаривалась, ведь так?

— Да, — кивнул Майк и тяжело вздохнул. — Она все время говорила какие-то глупости…

— Вот-вот, тяжелая форма и полное выпадение из сознания. Эта девушка не помнит себя уже очень давно…

— А почему она такая твердая? — спросил Шило.

— Не знаю, — пожал плечами врач. — Наверное, вошла в какой-то образ. Может, ей кажется, что она кирпич в стенной кладке, вот поэтому ее от стены практически не оторвать, если не ввести лекарство.

Один из санитаров шагнул к Мэнди и, дотронувшись до ее руки, сказал:

— Она уже готова, док. Можно колоть…

— Что ж, отлично, — кивнул доктор и извлек из своего вместительного чемоданчика пистолетный шприц. Загнав в него баллончик с соответствующим лекарством, он подошел к пациентке и, еще раз проверив мягкость ее тканей, начал делать инъекции, больше похожие на стрельбу в упор.

Майк отвернулся, а Шило сжал его плечо.

Еще через несколько минут Мэнди удалось положить на носилки. Санитары прикрыли ее легким одеялом с эмблемой госпиталя и понесли к выходу, а доктор подошел к Майку и протянул ему визитку:

— Вот, молодой человек, здесь номера телефонов и диспикеров. Все дежурные службы к вашим услугам. Можно звонить сегодня вечером, но я бы посоветовал вам подождать до утра.

Доктор обнадеживающе улыбнулся и уже хотел уйти, но Майк остановил его, схватив за локоть.

— Послушайте, сэр, — лихорадочно заговорил он. — А вы могли бы вылечить Мэнди? Вылечить ее совсем?!

— Молодой человек, зависимость от препаратов N-типа остается на всю жизнь. Возможны длительные ремиссии, но…

Доктор замолчал, потом, прокрутив в голове какие-то варианты, произнес:

— Впрочем, есть один шанс. Это инъекции Гарфинкела. Совершенно удивительная методика, в нашем госпитале уже проведено лечение трех пациентов. Успешное лечение. Четвертый пациент, к сожалению, умер, не дождавшись, когда лекарство доставят к нам на Малибу. Вот этот четвертый невостребованный комплект и есть ваш шанс. Но он стоит больших денег.

— Сколько?

— Полмиллиона.

— У меня есть такие деньги, сэр. Что нужно сделать?

— Ничего, принести рекомендательные бумаги из вашего банка. Только и всего. Как только документ будет у наших экономистов, мы немедленно приступим к лечению. Инъекцию вводят в течение четырех часов, а потом около полутора суток идет восстановление организма. Я бы даже сказал, полное его обновление. Эффект просто феноменальный. Вы не узнаете вашу девушку. Она явится перед вами совершенно другим человеком.

— Хорошо бы, — мечтательно произнес Майк.

— Уверяю вас, так все и будет, — заверил доктор и вышел вполне довольный. За такой большой заказ ему полагались проценты.

Майк тоже был несказанно рад. С блестящими глазами он ходил по номеру, все время повторяя:

— Теперь ее вылечат, Шило. Ты слышал? Теперь ее вылечат.

— Я слышал, Майк, — без особого энтузиазма отозвался Шило. — Но неплохо бы вылечить и тебя.

В этот момент вернулся Гвинет, который помогал санитарам спускать вниз пациентку. И вернулся он не один, а с Фаготом, который теперь командовал «собаками».

— У нас проблемы, Майк! — с ходу заявил Гвинет и, посмотрев на Фагота, сказал: — Говори.

— Сегодня под утро мне на диспикер позвонил один из наших — Аэртон. У нас мощные диспикеры, сэр, и мы запросто общаемся с островом. Так вот он сказал, что к ним движется не меньше тысячи человек и они похожи на либеров. А потом начался бой, сэр, и Аэртон держал со мной связь все время. Через полчаса он замолк, успел лишь сказать, что их куда больше тысячи и они уже в поселке…

— И это все?

— Все, — кивнул Фагот и как-то сник, словно из него разом выпустили весь воздух.

— И что это значит? — спросил Майк, обращаясь к Гвинету и Шилу.

— Это значит, что, пока они в долине, мы не увидим здесь никаких туков, — сказал Гвинет. — А если у либеров появится толковый командир, то им и в долине покажется тесно. И очень скоро…

Глава 103

Два старых, обшарпанных грузовика, один с тентом, а другой с выцветшей будкой сгоревшего шапито, двигались следом за машиной Густава Птюча, который чувствовал себя военачальником, вводящим войска в поверженный город.

Отдельные прохожие останавливались, удивленно глядя на эту процессию, а дети с интересом рассматривали нарисованного клоуна, который жонглировал шарами и приглашал публику на представление.