Прекрасная маленькая принцесса

Щеки Сильвии краснеют до темно-красного цвета, когда она поправляет цветочную ткань. Накладывая самодовольную ухмылку на губы, я слегка хлопаю ее по подбородку.

— Спасибо за шоу. — Говорю я и выхожу из библиотеки, прежде чем она успевает сказать хоть слово.

Глаза следят за мной всю дорогу, и я держу плечи расправленными, мой подбородок вызывающе поднят. Только после того, как я выхожу из здания, спускаясь по каменным ступеням, я позволяю своей маске спасть. Революция бурлит в моем животе.

Я мог бы сегодня одержать победу, сделать сильный ход на шахматной доске. Но я нанес значительный ущерб отношениям, которые нам с Сильвией придется терпеть до конца наших дней. Холод, отчужденность, разобщенность, я мог бы с этим справиться. Притворяясь, что ее не существует.

Но я только что внес обиду.

То, что будет только расти и гноиться со временем. Я знаю, что было необходимо заставить Маркетти понять, что они не могут просто так вытирать ноги о нашу семью. Мы и так уже слишком часто оставляли свои шеи открытыми, и Николо должен знать, что он не может просто так менять правила игры по своей прихоти.

7

СИЛЬВИЯ

Шокированная, я смотрю, как уходит Петр, его поза самоуверенная, его шаг уверенный, кажется совершенно непринужденным. Между тем, я едва могу дышать находясь в полном смятении.

Мое тело ответило на его прикосновение с шокирующим рвением, жар собирался между моих бедер. Мне было неловко осознавать, как сильно мне нравились его руки на мне. Ощущение его губ и дыхания возле моего уха. Он говорил такие дерзкие слова, почти как любовник, нежно и интимно.

Я огорчена тем, что он устроил такую публичную демонстрацию. Он ведь не стал бы насиловать меня, пока все смотрели, не так ли? Я содрогаюсь от этой возможности. Но теперь мне нужно это обдумать.

Как только он исчезает, глаза, которые следили за ним, обращаются ко мне с тревожной синхронностью. Никто не пытается вмешаться каким-либо образом. Не то чтобы я ожидала, что кто-то мне поможет. Кто-то мог бы пожалеть меня, если бы я была не той, кто я есть, а Петр не был бы тем, кто он есть. Но с нашими семейными узами, я уверена, что все боятся вмешиваться. Я сама по себе.

Схватив книгу со стола и забрав сумку, я убегаю. Я даже не беспокоюсь о том, чтобы собраться. Все, чего я хочу, это спрятаться от изучающих, осуждающих взглядов, направленных на меня.

Мои шаги эхом разносятся по темному мрамору, когда я прижимаю книгу к груди, наклонив голову, чтобы избежать зрительного контакта. Полная противоположность спокойному выходу Петра. Как только я прохожу через дверь и выхожу на парадные ступеньки библиотеки, я ныряю за одну из широких колонн прекрасного здания. Я прижимаюсь спиной к теплому бетону, позволяя голове откинуться назад, чтобы прислониться к нему.

Когда я закрываю глаза, все, что я вижу, — это насмешливая улыбка Петра.

Как я ни старалась, я не могу контролировать свое дыхание. Слезы продолжают течь, и я смахиваю их от разочарования. Крепко обнимая книгу, я извлекаю утешение из ее твердого переплета и твердой обложки. Библиотека всегда казалась мне убежищем, безопасным убежищем, куда я могла уйти от реальности. Погрузиться в один из многочисленных фантастических миров, которые мне нравятся. И такое чувство, будто Петр прорвался сквозь теплые, манящие стены защиты, разрушив мое место покоя.

Заставив себя сделать глубокий вдох, я достаю телефон из сумки. Мой палец зависает над именем Нико, прежде чем я останавливаюсь. Звонить ему может быть рискованно. Если он решит что-то сделать с тем, что произошло, все может стать намного хуже. В конце концов, именно из-за этого я влипла в эту историю.

Но я не могу остановить сильную дрожь, сотрясающую мое тело. Мне нужен мой брат.

Я нажимаю кнопку и подношу телефон к уху.

— Эй, Скаут, — тепло говорит Нико, называя меня моим детским прозвищем. Он раньше дразнил меня за то, что я девочка-скаут, и после многих лет насмешек прозвище прижилось.

Просто услышав это, я немного ослабляю напряжение в груди. Но когда я открываю рот, чтобы ответить, из меня вырывается еще один всхлип.

— Что случилось? — Требует Нико, его голос мгновенно становится глубоким и защитным.

— Я-я… — Я не могу вымолвить ни слова среди своих истерических рыданий.

— Где ты? Я иду за тобой, — авторитетно заявляет он.

— Б…Библиотека. — Заикаюсь я и пытаюсь дышать носом и выдыхать через губы. Все, что угодно, чтобы обрести хоть немного самообладания.

— Ты в опасности?

— Н…нет, — икаю я. — Больше нет. — Тем не менее, я оглядываюсь через плечо, просто чтобы убедиться, что он не задержался, чтобы понаблюдать за мной или вернуться с еще одной издевкой.

— Оставайся на месте. Я буду через десять минут.

Облегчение наполняет меня, когда я понимаю, что мне не придется рассказывать ему о случившемся по телефону. Если я сделаю это лично, у меня будет больше шансов справиться с гневом, который обязательно последует. Пока я жду его, я раздумываю, стоит ли ему вообще рассказывать. Но я не могу придумать ни одной правдоподобной причины, по которой я могу быть такой эмоциональной. Не говоря уже о том, что, кажется, половина колледжа присутствовала на этой ужасающей стычке. Даже если я не расскажу Нико, он наверняка узнает об этом. А если он услышит это от детей одного из его мужчин, это только разозлит его еще больше. Кроме того, мне нужно ему рассказать. Потому что я не знаю, что делать. Я не знаю, как двигаться дальше. Я никогда не чувствовала себя такой потерянной, такой одинокой, такой беспомощной в своей собственной жизни. Я думала, что могу выйти замуж за Петра, но эта мысль меня совершенно ужасает.

Мое тело может реагировать на его близость со странным энтузиазмом, но это не может быть здоровыми отношениями, когда я хочу его физически и знаю, насколько глубоко он меня ненавидит. Никакое физическое влечение не стоит жизни эмоционального насилия.

Поэтому мне нужно, чтобы Нико сказал мне, что делать.

Пока я жду его прибытия, я кладу книгу в сумку и выхожу из-за колонны, чтобы посидеть на ступеньках библиотеки. Солнце теплое и манящее, а легкий ветерок желанен. Я делаю все возможное, чтобы успокоить свое прерывистое дыхание и вытереть слезы. Я не хочу все еще плакать к тому времени, как придет мой брат.

— Сил? — Низкий, неуверенный голос почти не похож на голос Нико, настолько он пропитан беспокойством.

Я оборачиваюсь, чтобы оглянуться через плечо, и вижу, как он спускается по ступенькам с задней стороны библиотеки. Я изо всех сил стараюсь улыбнуться, хотя мой подбородок дрожит, и встаю.

— Спасибо, что пришел, — выдыхаю я, обнимая руками сильную, стройную талию брата и зарываясь лицом в его прекрасный итальянский костюм.

— Всегда, — обещает он, обнимая меня и окутывая меня безопасностью и теплом. — Давай отвезем тебя домой, — говорит он через мгновение.