Прекрасная маленькая принцесса

— Куда ты меня ведешь? — Шепчу я. Но я знаю. Хотя я отчаянно надеюсь, что ошибаюсь.

Кабинет моего отца находится дальше по этому коридору, где он занимается большей частью повседневных дел по управлению своей преступной империей. Нико, должно быть, планирует отвести меня к нему. Обычно я ни в чем не полагаюсь на своего отца. Насколько я могу судить, я для него не более чем собственность, разменная монета, которая поможет ему добиться большего успеха, а не дочь. Это не может быть хорошим планом.

— Не надо. — Умоляю я с тихой настойчивостью, откидываясь назад на руку брата, чтобы сопротивляться. — Пожалуйста, не говори ему. Он просто разозлится на меня.

— Нет, Сильвия, не в этот раз, — уверенно заявляет Нико. — Он исправит свою ошибку.

— Нико! — Протестую я более решительно, фактически упираясь ногами.

Но его сильная рука подбадривает меня, и я не могу долго стоять на месте. Смирившись с тем, что, вероятно, будет еще однин мучительный разговор, за которым последует какое-то неоправданное наказание, я позволяю брату вести меня до конца пути.

Нико даже не удосуживается постучать. Преимущество наследника Маркетти. Вместо этого он толкает дверь, открывая вход, который мой отец не может проигнорировать. Отец холодно смотрит на нас, когда за нами закрывается дверь. Он поднимает палец, говоря нам подождать, пока он подносит свой мобильный телефон к уху. Мы оба ждем в тишине, рука Нико не отпускает мои плечи. После быстрого обмена репликами на итальянском отец вешает трубку.

— Ну? — требует он, его голос такой же безразличный, как и выражение его лица.

— Наследник Велесов только что публично приставал к твоей дочери и угрожал трахнуть ее перед всем колледжем, чтобы доказать, что она принадлежит ему, — откровенно заявляет Нико, переходя к сути и избавляя меня от боли повторения истории. — Тебе нужно что-то с этим сделать.

У меня сжимается живот. Я никогда не слышала, чтобы Нико разговаривал с отцом таким образом — командовал им, как будто мой брат был главой семьи. Я бы никогда не подумала потребовать чего-то от отца. Но отец не отчитывает его и не отталкивает нас, как я думала. Вместо этого его взгляд останавливается на мне. Он внимательно изучает мое лицо и, кажется, находит то, что ищет. Затем его взгляд снова переключается на Нико.

— Это игра во власть, — говорит он, и мой брат кивает. — Это не может остаться без ответа.

Я в шоке. Не столько от того, насколько объективно мой отец может оценить ситуацию, сколько от того, что он планирует защищать меня.

— Я справлюсь с этим, — добавляет он.

Кто-нибудь может сбить меня с ног перышком. Мой отец может не проявить сочувствия или беспокойства обо мне, но «справиться с этим» означает, что он действительно приложит усилия, чтобы защитить меня. И смею ли я надеяться, что он попытается разорвать контракт? Сомневаюсь.

Но все же я не могу остановить слабый проблеск надежды, загорающийся в моей груди. Пожалуйста, пожалуйста, освободи меня от Петра Велеса. Я бы пошла за кого угодно, только не за него.

8

ПЕТР

— Ты молодец. — Говорит моя мать, когда ее водитель подъезжает к особняку Маркетти. — Ты, должно быть, отправил довольно впечатляющее сообщение, чтобы заслужить еще одно приглашение на ужин от дона Лоренцо.

Я хмурюсь.

— Не понимаю, как разозлить Маркетти, а затем ввалиться к ним в парадную дверь — это умный план. Разве они не могут пригласить нас на ужин, чтобы потом застрелить нас обоих?

— Тебе нужно начать больше думать о долгосрочной игре, сынок, — отвечает она, не поворачиваясь на сиденье во внедорожнике, пока мы едем по дороге. — Подумай. Почему Маркетти не убьют нас сегодня вечером?

Я знаю ответ, который она хочет услышать, но она не видела выражения лица Николо Маркетти в тот день, когда он и его братья затащили меня в свой клуб. Когда дело доходит до его сестры, у меня складывается впечатление, что наследник Маркетти готов выбросить всю стратегию и логику в окно. Тем не менее, я говорю матери то, что, как я знаю, она хочет услышать.

— Они не могут быть уверены, что убийство нас предотвратит войну. Твоя атака гидры на клан Шулайя Ильи Попова ясно дала понять, что нас гораздо сложнее убить, чем люди думают.

— Верно, — хвалит она. — Отруби голову, и две новые вырастут снова. Иногда дело не в числе. Дело в том, чтобы казаться непобедимыми. Если враг думает, что нападение на нас сделает нас только сильнее, он сделает все возможное, чтобы избежать прямой войны.

— Я все еще не понимаю, зачем идти в логово льва, — ворчу я. По правде говоря, дело не в том, что я не понимаю стратегию. Скорее, мысль о встрече с Сильвией сейчас меня почти пугает. Я не хочу видеть ее отвращение ко мне в ее глазах.

— Ну тогда просто держи рот закрытым и позволь мне говорить. Может быть, после сегодняшнего вечера ты узнаешь что-то ценное о том, как играть на несколько ходов вперед, — резко говорит моя мать.

Она дергает подбородком в сторону телохранителя, ближайшего к двери автомобиля, и он открывает ее, выскальзывая и почтительно придерживая ее для нее. Я следую за ней, поправляя свой костюм и застегивая пиджак, прежде чем мы направляемся к входной двери.

Она распахивается еще до того, как мы достигаем верхней ступеньки. Тот же дворецкий, который открыл дверь в наш первый визит, приветствует нас формальным поклоном. Он жестом приглашает нас войти в дом, и я отступаю в сторону, чтобы пропустить маму вперед.

Дон Лоренцо и его жена находятся в фойе, как и прежде. Но выражение лица дона гораздо менее радушное. Вместо этого его губы сохраняют тонкую прямую линию на лице. Его брови нахмурены.

— Добро пожаловать, Матрона Велес, Петр, — сухо говорит он, слегка наклонив голову. — Спасибо, что снова присоединились к нам.

— Я рада, что меня пригласили на еще один замечательный ужин, даже если дорога не из легких. — Говорит моя мать, нагнетая обстановку. — Нам придется вскоре отплатить вам за ваше щедрое гостеприимство.

Дон Лоренцо кивает головой в примитивной версии кивка. Затем он приглашает нас присоединиться к нему в обеденном зале, говоря, что его дети должны присоединиться к нам в ближайшее время. Не хватает нескольких тарелок из тех, что были у нас во время нашего последнего ужина. Я замечаю едва заметное изменение, как только мы входим в комнату, и мои чувства напрягаются.

На этот раз я сажусь рядом с матерью, уверенный, что это не очень хорошо, если я попытаюсь сесть рядом с Сильвией. Потому что этот ужин, несомненно, призван обсудить то, что произошло в библиотеке.