Прекрасная маленькая принцесса

Моя мама с глубоким разочарованием смотрит на меня.

— Иногда брак — это нелюбовь и не получение того, чего ты хочешь. — Говорит она, обращаясь ко мне, как к ребенку, которому нужно объяснить простую концепцию. — Брак — это то, что нужно для семьи. Твой отец знал это. Думаешь, он взял меня в жены только потому, что ему так захотелось?

Я слышал эту историю уже много раз. Именно ее она вытаскивает всякий раз, когда чувствует необходимость прочитать мне лекцию о долге и о том, что он укрепляет семью гораздо больше, чем такая хрупкая вещь, как любовь. Мы защищаем своих и делаем все, что нужно, чтобы бизнес развивался.

— Твой отец никогда не видел меня до нашей свадьбы. Но наш брак объединил две нью-йоркские семьи, превратив нас в такую империю, какой город еще не видел. За последние двадцать лет мы захватили больше территорий, чем каждая из наших семей за столетие. — Гордость в ее голосе бьет по моим нервам, как наждачная бумага.

— Вряд ли это справедливое сравнение, когда они были в России, сражаясь с семьями, имеющими гораздо более глубокие корни в торговле людьми и наркотиками, чем наша. — Сарказм капает из моих слов, когда я скрещиваю руки на груди с безучастным видом.

Ее глаза сужаются, оценивая меня с отвращением.

— Стратегические маневры твоего отца, главы семьи Велес, создали империю, которую ты должен чувствовать себя благословенным, чтобы унаследовать.

Я тяжело вздыхаю и отключаюсь. Нажатие на ее кнопки ни к чему не приведет.

— Я знаю. — Я отпускаю руки, позволяя им упасть на бока, и смотрю на золотисто-голубой персидский ковер перед собой.

Она не ошибается. Даже несмотря на количество территориальных споров, которые мы вели и проиграли за последние десять лет после смерти моего отца, наша семья по-прежнему управляет мощной франшизой в одном из самых прибыльных городов Соединенных Штатов. Мне есть за что быть благодарным. И я очень ценю свою мать за все, что она сделала, чтобы сохранить все в целости и сохранности.

С периферии я замечаю, как смягчается мамина поза. Она выпрямляется, позволяя рукам соскользнуть со стола. На мгновение она пристально смотрит на меня, позволяя тишине затянуться.

— Я знаю, что трудно стать мужчиной без отца, — наконец говорит она, ее тон становится мягче.

Я поднимаю взгляд, удивленный тем, что она уступает мне хоть дюйм. Обычно моя мама стоит на своем и доводит дело до конца, пока я не зарываюсь по уши. Но когда я встречаюсь с ее глазами, в них почти… грусть. Сердце снова заколотилось в груди. В последнее время я слишком часто проявляю неожиданное сочувствие, и в этом я виню Сильвию. До этого у меня никогда не было моментов слабости.

— Тебе предстоит пройти нелегкий путь без достойного отца и пахана, которые могли бы направлять тебя. Но я — все, что у тебя есть, Петр. Поэтому ты должен начать вести себя как мужчина в семье. — Мгновенная мягкость словно исчезает, и губы моей матери сжимаются в тонкую линию. — Ты станешь хозяином дома вскоре после окончания учебы, но ты все еще ведешь себя как капризный ребенок. Тебе нужно перестать думать о том, что лучше для тебя, и подумать о том, что лучше для твоей семьи.

Я хмурюсь, когда она глубоко вонзает нож, целясь в мое чувство вины и называя меня слабым одновременно.

— Я делаю то, что лучше для нашей семьи. Разве я когда-нибудь делал что-то для себя, что могло бы поставить это под угрозу? — Я бросаю вызов, возмущенный тем, что она ставит под сомнение мое чувство чести.

Я готов на все ради своей семьи — в том числе жениться на совершенно незнаком человеке, чтобы укрепить нас в борьбе с врагами. Я отдал все, что у меня есть, чтобы пойти по стопам отца, заслужить уважение человека, который давно умер и похоронен. А она называет меня капризным ребенком? Сильное чувство иронии охватывает меня, когда я борюсь с желанием разбить что-нибудь, как ребенок, у которого началась истерика.

Возможно, в чем-то моя мама права. Но я не думаю, что справедливо говорить, что я думаю только о том, что лучше для меня. Это единственное, что я просил для себя. За все годы моего взросления под ее строгим руководством.

— Твое сегодняшнее поведение было отвратительным. Как, по-твоему, девушка захочет спать с тобой, если ты не скажешь ей больше двух слов? Она, должно быть, считает тебя полным имбецилом. — Моя мать рассеянно перекладывает бумаги на столе, не отрывая глаз от бумаги, хотя явно не читает то, что написано на странице.

— Спать с ней? — Спрашиваю я, нахмурившись.

— У тебя еще не было с ней секса? — Она поднимает на меня глаза.

— Нет, — рычу я сквозь стиснутые зубы.

И снова взгляд полного разочарования. Моя мать могла бы проследить за этим выражением.

— Я думал, ты сказал, что добился ее послушания.

— Ты сказала мне сделать заявление, а не лишать ее девственности. Какого черта мы вообще об этом говорим? Это не та тема, которую я хочу обсуждать с тобой. — У меня мурашки по коже от одной мысли о разговоре о сексе с матерью. Ближе всего к этому мы подходили в прошлом, когда мама предупреждала меня, чтобы я случайно не обрюхатил девушку. Но она даже не обращает внимания на мой протест.

— Ты должен лишить девственности девушку Маркетти до того, как она вернется в Чикаго. Только так мы сможем гарантировать сотрудничество с Лоренцо, ведь свадьба должна состояться только после ее выпуска.

— Как ты вообще можешь быть уверена, что она девственница? — Не то чтобы я сомневался. Моя суженая кричит о невинности. Я уверен, что мама права, судя по тому, как Сильвия отсосала у меня в кладовке. Но я не понимаю, почему моя мать может быть так уверена.

Она фыркает.

— Отец держит ее под замком. Девушка учится в колледже, и ей даже не разрешается жить рядом с кампусом. Дон Лоренцо внимательно следил за ней, чтобы убедиться, что она не продастся за гроши. Я в этом уверена. Вот почему, если Лоренцо узнает, что его дочь испорчена, он будет более склонен сократить срок помолвки. Он не сможет продать ее другой семье по более выгодной цене до того, как вы поженитесь.

Иногда мне чертовски не нравится, как хорошо моя мать разбирается в стратегиях. Она все видит и все учитывает. Возможно, она единственная женщина в мире, достаточно умная, чтобы взять на себя роль пахана и преуспеть, несмотря на то, что ей пришлось столкнуться со множеством сомневающихся.

Она отказалась снова выйти замуж после убийства моего отца. Отказалась передать богатство и власть нашей семьи другому мужчине. Если бы она так поступила, ее жизнь была бы намного проще. Возможно, ей пришлось бы родить еще несколько детей и играть роль верной жены. Эти дети унаследовали бы бизнес, который построили она и мой отец, а не я. Но вместо этого она управляет империей моего отца, чтобы его дети унаследовали все. И сколько бы раз она ни рассказывала историю их брака, я знаю, что мама любила моего отца. Ничто иное не могло заставить ее сделать все то, что она сделала.

И все же ее холодный расчет пугает меня. Как будто ее сердце умерло вместе с моим отцом или, возможно, она вырезала его и похоронила вместе с ним в могиле. Как бы то ни было, ее интеллект превратился в монстра моих кошмаров, постоянно бросающего мне вызов, заставляя убить свои ценности и вести игру исключительно по стратегии. Никаких эмоций или сострадания, чтобы заставить меня колебаться.

— Если хочешь, можешь попытаться завоевать девушку Маркетти, но, если это не сработает, придется действовать силой, — откровенно заявляет она, словно вырывая мысли из моей головы и отбрасывая все мои сомнения.