Прелести

— Сейчас, развернусь вначале только.

— Ага, давай, — азиат направился назад к автомобилю.

Водитель посмотрел на меня и развёл руки в стороны:

— Что, Андрей, видишь, какое дело? Сам дойдёшь? Тут метро недалеко, три минуты ходьбы. Не вовремя они подъехали, не вовремя, — он прикусил губу и бросил взгляд на большой белый автомобиль, как бы показывая, кто именно не вовремя приехал. Затем включил заднюю скорость. — Ну, пока. До встречи.

Зимнее солнце наполовину спряталось за первую попавшуюся тучку, отдавая этому району Парижа лишь пятьдесят процентов своих лучей. Жадничало. Моя правая рука уже открывала дверь, но в это же самое время левая забралась в нагрудный карман и извлекла оттуда чёрно-белую фотокарточку размером девять на двенадцать.

— Погоди немного, — развернул фотографию так, чтобы собеседник хорошо видел, кто на ней изображён. — В той машине сейчас вот он находится?

— Ну, Эдик это, — буркнул тот. — А зачем ты его фото с собой носишь?

— Тебя как зовут? — не расслышал я вопрос.

— Константином. Ты это…

— Извини, Костя, — перебил я его, взял фотоснимок и вышел из Понтиака.

Когда до автомобиля оставалось несколько шагов, из него разом вышли два человека, Марат и ещё один высокий, крепкий мужчина средних лет. Оба устремились ко мне.

— Кес ке ву ву ле? — остановившись, посмотрел на меня сверху вниз высокий.

— Я не говорю по-французски.

— Говори по-русски, — в свою очередь обнажил зубы Марат.

— Передайте Санычу его фотографию, — и протянул азиату снимок.

Тот невозмутимо покрутил фото пальцами и отошёл к задней двери. Стекло наполовину опустилось, и появившаяся рука в перчатке втянула снимок в салон.

Нервное солнце окончательно спряталось за тучи. Впечатлительные голуби обиделись и стайкой умчались прочь. Пауза выдерживала ля септаккорд, следом должен идти ре-минор…

— Подойди сюда, — махнул пятернёй Марат.

Длинный отошёл в сторону, и я приблизился к полуоткрытому стеклу двери белого автомобиля.

Долго же пришлось бродить, прежде чем посчастливилось увидеть отражение фотоснимка.

— Как твоё имя? — человек в машине пристально изучал меня.

— Андрей.

— Ты работаешь с Вано?

— Нет.

— Что же ты делал в его автомобиле?

— Искал Вас.

— Зачем?

— Чтобы показать эту фотографию.

— А где ты взял её?

— Александр дал. По крайней мере, мне он известен под этим именем.

— Давно ты меня ищешь?

— Полтора года.

— Давно… — мужчина откинулся на спинку сидения и замолчал. — Тебя устроит завтра в двенадцать дня?

— Да, конечно.

— Тогда, — он сунул снимок в карман пиджака. — Завтра в двенадцать, на Тракадеро, возле фонтанов.

Стекло поползло вверх, мужчины уселись в машину, и белый «эсминец» устремился вдогонку за Понтиаком.

Солнце, с облегчением выдохнув яркие брызги, выскочило из своего «естественного укрытия». Голуби, как ни в чём не бывало, вернулись на прежнее место. Я проводил взглядом оба автомобиля и, топнув ногой, заставил пернатых вновь подняться в воздух.

— Курлы, курлы, курлы…

— А слабо заняться любовью в воздухе? По газону ходить дуться и воробьи умеют. А вы на лету попробуйте, сизокрылые мои.

Задрал голову и, увидев, что солнце с одобрением встретило моё предложение, воодушевлённый, отправился искать метро…

Через полчаса вновь был у Вагнера. Бородатый хозяин магазина, щуря глаза сквозь очки, всё ещё нажимал на кнопки калькулятора.

— Что, Володя, всё никак концы с концами свести не можешь?

— Да сведёшь тут. В этих цифрах министр финансов Франции ногу сломит, — он что-то записал на листке бумаги. — А ты что, уже обо всём поговорил?

— Вроде того… — я натянул на затылок чёрную военно-морскую шапку-ушанку с блестящей кокардой и подошёл посмотреться в зеркало. — Сколько такая шапочка у тебя стоит?

— Повесь на место, не юродствуй, — пробурчал Вагнер. — Это, можно сказать, гордость российского флота.

— Правильно, — одобрительно закивал я головой. — Так и говори любознательным покупателям: «Шапка-ушанка — гордость российского флота!»

Владимир вышел из-за прилавка и принялся поправлять висевшие возле двери на вешалках мундиры и бушлаты.

— Так что? Договорились о чём-нибудь с Вано?

Я оценивал изображение идиотски улыбающегося из потустороннего зазеркалья двадцатишестилетнего оболдуя, в чёрной кожаной куртке с поднятым воротником и в шапке с кокардой, по определению Вагнера, называемой «гордостью флота».

— Что спрашиваешь, Володя?

— Я спрашиваю, с Вано договорились о чём-нибудь или нет?

— С Вано? — отвернулся от зеркала и, повесив ушанку на крючок вешалки, пожал плечами. — Договорились, наверное…

* * *

Мне по ошибке выдали два комплекта формы. Не полностью два, комбу в одном экземпляре, рейнжерсов тоже одну пару, зато два зелёных берета, два ремня, два комплекта спортивной формы с синей полосой (принадлежность к синей компании), а также все другие необходимые воину вещи: зубные щётки, трусы в цветочек и зубочистки.

Я «не заметил» оплошность. Заметил её капрал Здравков.

В принципе, приехавший за нами один из покупателей (главным всё же был белобрысый сержант словак) не был капралом. Болгарин носил звание премьер-класса и, соответственно, лишь одну зелёную полосу на липком квадрате, но сразу предупредил новобранцев, что если кто-нибудь назовёт его правильно, будет в течение полугода каждый день вешаться. Вешаться не хотелось. Стали с первого дня называть Здравкова неправильно капралом.

Болгарин прибыл в Кастель из дузем-РЭПа с Корсики и, разумеется, был полностью отмороженным. Уже в первый день знакомства он построил нас на плацу в сорокаградусную жару и минут тридцать держал по стойке гуарде ву, разглядывая каждого и насвистывая забойную мелодию песни «You’re in the army now» группы «Статус Кво». По-русски говорил почти как я, с матами и поговорками.

Так вот болгарин засёк, что мне по недосмотру дали чересчур много вещей. Я стоял последним перед длинным столом, а он рядом со мной. В это время ещё один премьер-класс, из числа тех особо «продвинутых», кто до конца контракта так и остаётся премьер-классом (ефрейтором, по-русски), показывал волонтёрам чудеса акробатики — пытался сесть на шпагат. Волонтёры ржали как стадо ослов, а Здравков, под шумок, подошёл ко мне вплотную:

— Школин, лишние вещи тоже можешь забрать…

— С собой в Кастель?