Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

И как истинный сын мира и любви, он присовокупил и сие: «Передайте от меня со всем почтением и уважением приветствие и пожелание спасения господину нашему архиерею, равно и прочим отцам, иерархам и священникам Христовым и исповедникам, претерпевшим страдание ради Господа, всем братиям, друзьям и знакомым и тем, которые подвизались на одном с нами поприще веры, как малым, так и великим». О, блаженная и ревностная душа! Даже в этот предсмертный час он не помышляет и не заботится ни о чем более, как о том, чтобы угодить Богу и прославить Его. Наконец, когда я, смиренный, спросил у него, что прикажет он касательно тех братий и мирян, которые подверглись наказанию и находятся в числе кающихся, то он, как сострадательный врач и подражатель Христов, отвечал мне: Да простит всем им Господь (Ис. 26:13), и как сын веры, троекратно ознаменовав себя крестом, произнес молитву: «Господь мира да будет [Col. 1845] со духом вашим», и, облобызав всех присутствовавших, остался так. Между тем разнесся слух о его болезни, и стеклось множество народа. И сей блаженный муж целых два дня провел в благословении и приветствии приходящих, в тихом и кротком собеседовании с ними и в молитве и, преподав каждому незабываемое и спасительное напутствие, отпустил их с миром.

Потом, в воскресный день, когда совершается память мученика Мины, прочитав обыкновенные песни и псалмы и причастившись Святых и Животворящих Таин, по обыкновению ознаменовав себя крестом и подняв руки вверх, как бы для молитвы, около шестого часа начал он чувствовать в себе слабость и тихим, едва внятным голосом приказал зажечь восковые свечи, после чего мы начали петь псалмы. И лишь только дошли до стиха Во век не забуду оправданий Твоих, яко в них оживил мя еси (Пс. 118:93), и еще не кончили его, как он предал святым Ангелам блаженную и чистую свою душу. Вот вам краткое повествование о преставлении треблаженного мужа! Так-то подвижник окончил свое поприще! Смерть его была успокоением навеки от многих подвигов и трудов.

Но как я могу без слез представить вам то, что за этим последовало, когда мысли подобно огню жгут меня и когда пал я духом? Впрочем, да позволено будет мне продолжить несколько мое повествование. Таким образом лежал блаженнейший муж (ибо нельзя оставить без внимания и сего нового и необычайного зрелища), лежал достопочтенный муж, имея вид ангелоподобный, потому что душа, переселившаяся ко Господу, как бы отразила светлые лучи на священном теле, в котором и с которым она служила Святой Троице. Прежде всего стеклось к нему несметное множество как монахов, так и мирян, среди которых много было знатных, вместе с иерархами и священниками, и всякий из них принес, что только было нужно для погребения блаженного. Одни принесли белые и драгоценные свечи, другие – расписанные плащаницы, иные – сотканные покрывала, серебряные, сделанные из золота и серебра, и янтарные сосуды, ароматы и благовония; иные, кратко говоря, принесли многое другое, так что почти всякий из сошедшихся принес что-нибудь для погребения честнейшего тела. Но в этот день и в эту ночь восстала сильная буря, подобная той, какая была некогда при погребении великого Петра Александрийского. И здесь-то произошло удивительное дело, [Col. 1848] именно – все забыли и море, и бурю, и свирепость волн, и искушение от властителей, и всякий другой страх. Рабы в это время бросили служение своим господам, земледельцы оставили свои работы, блюстители порядка и начальники – свою власть и начальство, мореплаватели и купцы – свою торговлю, путешественники – свое шествие; все соединились и устремили взор свой на почившего, как на некое драгоценное ожерелье или, сказать точнее, как на живущего и еще могущего говорить.

Таким образом, при согласном пении псалмов и блеске светильников по совершении бдения и коленопреклонений, по отправлении обычного священнослужения, около седьмого часа он предан был священному гробу – впрочем, не без шума и беспокойства, потому что из множества стекшегося народа всякий желал получить что-нибудь из священных надгробных вещей или святых мощей. Блаженнейший муж предан был [земле] и погребен в той самой пещерной келлии, в которой он обыкновенно писал свои сочинения и молился Господу и, подобно апостолу, даже с ослабевшими силами, с худым здоровьем, изнуренный гонением и старостью, занимался рукоделием. Так отец приложился к отцам, священник – к иерархам, хотя и прежде помазания, исповедник – к исповедникам, мученик по своему произволению – к мученикам, учитель – к учителям, громогласная труба истины – к проповедникам. Но прибавлю и следующее: воздержник присоединился к воздержникам, чистый – к любителям чистоты, страннолюбец – к страннолюбцам, умеренный – к умеренным. Он, насколько возможно, богоприлично для всех сделался всем, дабы спасти, по крайней мере, некоторых (1 Кор. 9:22), утверждаясь на примере апостольском; и таким образом совершив поприще апостольское, он со славой взошел на небо и, ликуя с Ангелами в месте селения дивна, во гласе празднующих (Пс. 41:5), наслаждаясь вечными благами в Боге и милостиво призирая на нас, возносит за нас к Богу горячайшие молитвы. А мы, смиренные и уничиженные, оставленные надеждой, понесем с благодарением эту скорбь и вознесем сей преславный глас: Господь даде, Господь отъят: яко Господеви изволися, тако бысть (Иов. 1:21). Что случилось, то случилось по воле Господа, Который все устрояет ко благу; Ибо кто противостанет воле Его? – говорит дивный апостол [Col. 1849] (Рим. 9:19). Однако же мы, следуя влечению природы, подобно сиротам, со слезами рассказываем о деяниях отца, любившего Бога и чад своих. Мы каждый день видим, как братия наши, подобно птицам, из многих и различных мест, близких и отдаленных, стекаются ко гробу отца своего с лицом унылым, помраченным скорбью и печалью, проливают над ним слезы и тяжко вздыхают из глубины души, так что по одному виду всякий тотчас может понять состояние души их и то, какими отеческими благодеяниями многие из них пользовались. И вы, блаженнейшие [братия], конечно, чувствуете то же или еще более, скорбя и о том, что вам не удалось присутствовать при кончине сего блаженного мужа. Но утешьтесь тем, что вы услышали, и с упованием и новой бодростью неленостно проходите оставшееся благое ваше поприще, не переставая молиться и о нашем смирении, так как и мы, со своей стороны, молимся о досточтимой любви вашей, хотя, быть может, это слово и покажется вам дерзновенным. Чрез вас я братски приветствую всю прочую вашу братию. И вся наша братия любезно приветствует вашу святыню.

На принесение и положение мощей преподобного отца нашего и исповедника Феодора, а там же и поминание в конце Слова о положении обретенных мощей преподобного отца нашего Иосифа, Бывшего архиепископом Фессалоникийским [2019]

1. Справедливо могли бы поставить нам в вину, если бы мы обошли молчанием принесение божественного отца и положение священных мощей, ведь если у него самого было столько рвения и дерзновения, что он предпочел претерпеть опасности, и ссылки, и [вообще] всё, то насколько более естественно для нас иметь рвение излагать его дела, и рассказывать, и дарить боголюбивым душам. Ибо что будет весомее для пользы или приятнее для наслаждения, чем поминать столь великого мужа, и повествовать о его подвигах и борениях, и превозносить хвалами это тело, пролившее пот во многих трудах, и чествовать его наивысшими славословиями? А как при его принесении и положении было некое большое и многолюдное торжество, так и от речи и воспоминания о происшедшем обязательно будет равное и сравнимое веселие разом у иноков и у мирян, вместе радующихся и хвалебными устами поющих благодарения. Итак, из-за этого пусть мое слово примется за повествование и упомянет о предлежащем, чтобы мы узнали и о времени священного принесения, и о том, как и через кого это многообильное сокровище было водворено в свою собственную обитель, как сохраняемое для нуждающихся неотъемлемое богатство. И следовало, конечно, чтобы слово сразу же взялось за то, о чем намеревалось вспомнить, но чтобы не показалось, будто оно посвящено только последним событиям, а из прочего, что было в великом этом житии и борьбе, ни о чем не упоминает, то оно вначале повторит немногое из этого, рассказ о чем доставит наибольшее удовольствие слушателям, и тогда уже перейдет к нынешнему предмету, так что речь будет идти по порядку и самой себе покажется наиболее полной.

2019

Перевод и примечания Д. Е. Афиногенова. Перевод выполнен по изданию: Van de Vorst C. La translation de S. Theodore Studite et de S. Joseph de Thessalonique // AB, 32. 1913. Р. 50–61. – Ред.

Восстановление иконопочитания в 843 г. ознаменовалось прославлением тех поборников Православия, которые наряду с аскетическими подвигами проявили себя в противостоянии иконоборческой политике императоров Льва V и Феофила. Перенесение их останков, бывшее составной частью этого прославления, имело не только религиозный, но и политический смысл; также оно несет в себе, может быть, и не сразу заметный для нынешних читателей, но совершенно очевидный современникам тех событий подтекст. Вкратце его можно сформулировать так: Феодор Студит был и остается настоятелем своего монастыря, и никакая власть не в силах лишить его этого положения. Год или два спустя после перенесения мощей преп. Феодора студиты продемонстрировали, что даже законный и уважаемый предстоятель Византийской Церкви не может поколебать их преклонение перед памятью учителя: когда свт. Мефодий потребовал от них уничтожить некоторые из сочинений преп. Феодора, они отказались наотрез, и патриарх фактически ничего не сумел поделать.

2. Итак (начнем с этого), сей божественный и великий Феодор, получивший прозвание, соответствующее образу жизни [2020] , поистине богодарованный и многовозлюбленный, происходил от родителей знатных и известных и имевших первейшие почести от царя, а отечеством ему был этот благоденствующий Константинополь. Собрав смолоду ученость как нашу, так и внешнюю насколько требовалось и прежде всего заложив добродетель словно бы опорой жизни, он вскоре оставил богатство, и славу, и всё, относящееся к дольнему коловращению, а воспринял жизнь иноческую и безмолвную, отдав тленное за нетленное и обменяв неустойчивое на пребывающее. А так как то время давало много воли иконоборцам [2021] , поскольку злое учение бесновалось почти что против всех, он, видя это, основывает пристанище подвижничества не в Византии – потому что ему и нельзя было, – а вне его и вдали вместе с родителями и другими сродниками, которые все за ним следовали. Обитель же попечений о добродетели называлась у них Саккудион, в которой, наилучшим образом проявив себя и дав доказательства добродетели, он после того поставляется в их пастыря, а затем также возводится в священство, потому что Платон, его дядя по матери, уговорил его и в том, и в другом, а вернее, добавил к уговорам принуждение. И сразу у него подвиги и схватки и борения с царями, потому что те не соглашались с правым словом, потом ссылки и заточения, а прежде тех, увы мне, избиения, и телесные мучения, и бичевания – ибо что говорить о долговременных бедствиях и недостатке и лишении необходимого, которые все доблестный стойко переносил?

2020

«Феодор» переводится с греческого как «Божий дар».

2021

В первые годы правления императрицы Ирины (780–790 гг.) в столице были еще сильны иконоборческие настроения. – Ред.

3. Когда же тираны были устранены [2022] , понеся справедливое наказание, он тоже освобождается из ссылки, вновь воссоединившись с учениками, наставляя их к добродетели и убеждая бесстрашно переносить трудности. Тут и держатели скипетра [2023] , восхищаясь его мужеством и разумением, поскольку и сами любили Бога и добродетель, упрашивают преподобного обитать не далеко и в стороне от столицы, но внутри и рядом с ними, чтобы им можно было и видеть его чаще, и вкушать доставляемую им пользу. Он [2024] же, повинуясь и правителям, а более всего по устроению Промысла Божия, занимает дом великого Предтечи, храм, отличающийся красотой и размерами, который возвел Студий, пришедший из Рима, и отвел под монастырь, хотя иконоборческое злочестие и изгнало оттуда всех иноков, заградив для них их собственные обиталища [2025] . Но он, приложив множество стараний и сведя в это место, с одной стороны, тех монахов, которых он привел из Саккудиона, а с другой – пришедших откуда-то еще или же желающих постричься, и собрал там многочисленный сонм и добился, чтобы собравшиеся достигли высот добродетели. Вот с тех пор это место стало всем известным и знаменитым, потому что почти все жители столицы посещали его и восхищались тамошними монахами за доброе житие и многое это подвижничество.

2022

Константин VI и Феодота. – Ред.

2023

Об императрице Ирине (780–790 гг. и 797–803 гг.) здесь говорится во множественном лице. – Ред.

2024

Перевод исходит из чтения (у издателя ).

2025

Тем не менее уже на VII Вселенском Соборе в Никее заметную роль играл игумен Студийский Савва.

4. Однако [вмешалась] зависть, и вновь те, кому было вверено начальствование [2026] , будучи неблагонравны в жизни, хоть и не извратились в вере, причинили преподобному большое беспокойство, злобствуя на него и досадуя за его прямые речи и правую жизнь. Они даже отправили его в ссылку, не имея ни в чем обвинить его, кроме несогласия с их словами. Но так как те не через долгое время пожали плоды своей порочности, но встретили скорое крушение, вновь преподобный в покое, и вновь знаменитая благодаря ему обитель приняла его в себя, затмевающего предыдущие свершения последующими. Ибо и правитель [2027] оказывал ему большое уважение и честь и превозносил его жительство.

2026

Император Константин VI, которого Феодор обличал за незаконный развод с женой Марией и женитьбу на Феодоте.

2027

Имеется в виду либо Михаил I Рангаве (811–813 гг.), либо, как ни странно, Никифор I (803–811 гг.), при котором Феодор тоже был сослан. – Пер.

5. Когда же и многообразнейший во зле Армянин [2028] по неизреченному Божию суду, словно некая египетская казнь или свирепый вихрь и буря, пробрался к римскому начальству, сделав царство добычей захвата, тогда и большие состязания, и мужество, и борения отца, разившего тирана дерзновением и обличавшего его бесстыдный замысел. Ибо злоименный осмелился ниспровергнуть Божественные запечатления и назвать идолами честные иконы, которые он и сжигал, увы мне, или замазывал известью из-за извращенности своего разума. Это очень огорчало святого, снедаемого огнем отчаяния и удручаемого несказанными трудами, и он не считал за опасность пострадать, но не пострадать много – вот чего он опасался. Поэтому он и больше других выказывал ревность в состязаниях и готовился к стойкости в бедствиях. Не снеся его мужества, тиран вначале изгнал его из Византия и поместил в суровейшее заточение, затем нанес ему побои и сильно бичевал, безжалостно, увы мне, рассекая мягкую плоть и изводя потоки крови. И не довольно было тому по преизбытку бешенства один или два раза истязать его ударами, но и многократно и сверх меры, переменяя для него узилища и заточая то здесь, то там, чтобы многообразием наказаний явить его или сдавшимся, или хоть немного уступившим. Но доблестный и дерзновения не ослабил, и духом не пал, но еще более мужался, явственно разя тирана – и пронзая словами и клеймя поношениями. А для того, когда он узнавал обо всем происходящем, было досадно и невыносимо, если, в то время как почти все покорились ему и были порабощены властью, сей не то что оставался непобежденным, но и других убеждал не страшиться никаких бедствий и не соглашаться с нечестивыми его учениями. Но этот бесстыдный и заносчивый человек, много пренебрегавший долготерпением Божиим и ругавшийся над священными иконами, на десятом году царствования понес наказание за содеянное, бесславно окончив жизнь и из-за удара, поразившего внутренности, став вразумлением для остальных.

2028

Император Лев V Армянин (813–820 гг.), пришедший к власти в результате переворота и возобновивший иконоборчество в 815 г.

6. Сразу же и отца освобождают из ссылки и выпускают из заточения, а он, и по дороге проходя, творил многие знамения, и много делал для пользы спутников, и большую отраду доставлял ученикам, уделяя им от своего радостного настроения и прочего духовного утешения. Тогда же и своего брата, я имею в виду Иосифа, стяжавшего предстоятельство Фессалоники, тоже вернувшегося из долгой ссылки, он увидел с каким даже не скажешь наслаждением, принимая его всего в объятья и целуя губами и сердцем. Но кто расскажет опять о тех речах святого и дерзновении, которое он, пылая божественной ревностью, с опасностью [для себя], но не опасаясь высказал по отношению к принявшему в ту пору скипетр? [2029] Ибо он и перед лицом того предстал, и беседовал о должном, и представил злочестие царствовавших до него, которые, по его словам, из-за бесчинств против честных икон и осквернения святынь и здесь понесли немалое наказание, и там по отходе испьют целиком мутное вино гнева Божия (ср. Пс. 74:9), справедливо для них изливаемое. Но хотя праведник много [доводов] выставлял для убеждения царя, тот не поддавался и не принимал его сладчайших речей. Ведь и он принадлежал к противостоящей части и мнению, отрицая божественные иконы еще смолоду, однако же не чинил гонения или вреда православным, но не допуская их в столицу, не препятствовал жить в других местах или воздавать честь иконам. Вот и отец, поскольку ему нельзя было пребывать в собственном святилище, поселился на островах перед Городом, общаясь и там с учениками и беседуя с ними как обычно и вскармливая их божественными речами. Прожив вместе с ними с той поры немалое время, он на шестьдесят седьмом году плотского жительства освобождается от оболочки, воспаряет же ко Владыке, по Которому томился, чтобы стяжать двойной венец – жития и исповедничества, потому что и в том, и в другом он свершил великие подвиги и приобрел великие трофеи. Ибо восставали на него четыре тирана [2030] , и четверых он поборол, и пленил, и обратил в бегство, и ниспроверг с большим превосходством и тогда уже и сам окончил жизнь и преставился и, так преставившись, перешел в небесные обители. После того как принявший его остров – он назывался Принцев – получил его священное тело, честное сие пребывало там в чести, источая многую благодать, доставляя большую и изобильную пользу.

2029

Михаил II Травл (820–829 гг.).

2030

Не вполне ясно, о ком здесь идет речь, но это вероятнее всего Константин VI, Никифор I, Лев V и Михаил II. – Ред.

7. А что же его ученики и прекраснейшие последователи доброго учителя? Они не отсутствовали и после кончины отца, но и находились рядом, и были вместе, и оставались у могилы, имея своим предстоятелем премудрого Навкратия, которому начальствование было вручено по желанию отца. Все они сообща многими прошениями, многими молитвами умоляли Бога подать церквам тишину, чтобы для них воссиял ясный день и они вернули себе древнее благолепие. Когда же всё творящий и переменяющий Бог, низлагающий сильных с престолов (Лк. 1:52), сокрушающий мышцу грешника и лукавого, превращающий бурю в тишину (Пс. 106:29) и претворяющий смертную тень в утро (ср. Иов 24:17), Сам, видя, увидел преподобных своих утесняемыми и, увидев, призрел и, призрев, погубил злое царство с грохотом, а дело христиан восстановил, вот тогда-то и сонмы отцов, и толпы православных, и собрания иноков все вместе поспешно стеклись в столицу, воспевая благодарения Богу, Бога восхваляя, Богу возглашая песнь. Многую хвалу вознесли они и благочестивой Феодоре и сыну ее, которые приняли скипетр, и много поздравляли их с самодержавной властью, ибо те не стали подражать: она – супругу, а он – отцу, но в противоположность тому почитали священные иконы и крайне ненавидели злочестивых. Поэтому они прогнали тех развратителей и вредителей и из городов, и из церквей, и из прочих сообществ, а введены были вместо них благочестивые и православные. Тогда же и вынесенный вселенский приговор, чьим зачинателем был Мефодий, которому вверили архиерейский престол, верных почтил и провозгласил как поборников Церкви, а иконоборцев окончательно низверг и низринул.