Преследуя Аделин

Когда появляется патруль, я понимаю, что хочу, чтобы он уехал. По причинам, которые не могу объяснить, я жалею, что вызвала полицию. Я просто… хочу, чтобы он исчез – этот коп, полноватый мужчина с короткими светлыми волосами и румяным лицом.

Он выглядит так, будто хочет оказаться где угодно, но только не здесь.

Я чувствую себя точно так же.

– Что здесь стряслось, мэм? – спрашивает он, пыхтя и отдуваясь, пока поднимается на крыльцо.

– За моим окном был мужчина, – коротко отвечаю я.

– Лааадно, – говорит он, растягивая слова. – Такое уже случалось?

Я сообщаю ему, что подавала несколько заявлений в полицию, которые ничего не дали, но этот человек приходил и вламывался в мой дом в течение последних нескольких месяцев. После моего рассказа, он достает блокнот и начинает составлять рапорт.

– Вы сказали, вас зовут Аделин Рейли, верно?

– Да.

Он делает паузу и смотрит на меня так, будто видит перед собой совершенно другого человека.

– А это не у вас с крыльца пропал Арчибальд Талаверра? – спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы, на секунду задерживаясь глазами на моей груди, будто мои сиськи должны дать ему ответ.

– Да, – бросаю я. Мое терпение подходит к концу.

Он хмыкает в ответ и возвращается к рапорту.

– Думаете, это был один и тот же парень?

– Было бы очень хреново, если бы это оказался другой, – бурчу я. Когда коп бросает на меня косой взгляд, я вздыхаю. – Да, я так думаю.

После этого он прекращает писать и задает мне еще несколько стандартных вопросов. Можете ли вы его описать, знаете ли, кем он может быть, и так далее. Я сообщаю ему всю имеющуюся у меня информацию, кроме самой важной.

Я ничего не говорю ему о текстовых сообщениях. Не знаю почему, но они кажутся… личными. Что чертовски глупо. Это не имеет смысла, но я не могу заставить себя рассказать о них. Полицейский уходит, не сообщив мне абсолютно ничего полезного. Но уходит с полицейским протоколом, а это самое главное.

И только после того, как я принимаю горячий душ и устраиваюсь в кровати, я читаю его сообщение.

«Чем чаще ты меня не слушаешься, тем суровее будет твое наказание».

– Я отыщу этого заморыша, – гневно заявляет Дайя, практически колотя по клавишам своего ноутбука, пока она набирает там бог знает что. Я только что изложила ей подробности прошлой ночи.

Я делаю глоток из своего стакана. Мне кажется мало, а потому я отпиваю еще. И в итоге приканчиваю все.

Мы обе занимаемся своими делами, но теперь, когда моя тень начал общаться активнее, она не захотела оставлять меня в доме одну.

– Заморышем он не выглядел, – произношу я.

Она поднимает глаза, и на ее лице отражаются все мои мысли с прошлой ночи. Что с тобой не так?

Я пожимаю плечами.

– Просто сказала. Ты назвала его заморышем.

Она закатывает глаза, игнорирует меня и снова начинает печатать что-то на своем ноутбуке. Наверное, что-то взламывает. Хотя я понятия не имею, что она может взламывать. Надеюсь, не мой мобильник. У меня там пара нюдсов.

Я бледнею. О боже, что если он взломает его и найдет их? Я в спешке хватаю телефон, удаляю все пикантные фотографии, а затем удаляю их во второй раз – уже из папки «корзина».

Моя тревога немного ослабевает, но не полностью. Он мог уже хакнуть его, насколько я понимаю.

Теперь я буду думать об этом всю оставшуюся жизнь.

Заметив мой душевный кризис, Дайя обращает на меня внимание, озабоченно сдвигая брови.

– Ты в порядке, подружка?

Я откашливаюсь.

– Насколько вероятно, что он сможет взломать мой телефон и получить мои фотографии?

Ее губы подергиваются, и я в двух секундах от того, чтобы отвесить ей подзатыльник.

– Детка, этот мужик, наверное, уже тысячу раз видел, как ты раздеваешься в своей комнате.

Мои глаза расширяются еще больше, поскольку об этом я пока не задумывалась.

– О боже.

– А почему ты спрашиваешь? – с подозрением спрашивает Дайя.

Я складываю губы вместе, раздумывая. На данный момент единственное, что удерживает меня от того, чтобы рассказать Дайе о его сообщениях, – это ее грядущий гнев.

Наконец, набравшись храбрости, я поспешно спрашиваю:

– А ты сможешь отследить неизвестный номер?

Ее глаза сужаются.

– Он написал тебе с такого?

В мою душу закрадывается стыд. Я должна была рассказать ей об этом раньше, но у меня была эта странная защитная необходимость сохранить сообщения в секрете, как и в случае с полицейским. Теперь же я понимаю, насколько это было глупо, ведь Дайя – один из лучших хакеров в мире. По крайней мере, так она говорит.

Я смущенно киваю и протягиваю ей телефон с уже открытым диалогом. Она выхватывает его у меня из рук, бросает на меня яростный взгляд и читает.

Когда она поднимает на меня глаза, в ее зрачках пылает огонь.

– И ты только сейчас показываешь мне их?

У меня вырывается стон.

– Я знаю, я тупая сучка. Просто… Я не знаю, Дайя. Честное слово, не знаю. Ты можешь их отследить?

– Я еще не простила тебя, но давай посмотрим.

Я не переживаю из-за ее гнева. Дайю может укусить змея, и она сразу же простит ее. Сейчас она просто играет в обиду.

На ее лице появляется выражение, похожее на разочарование. Ее губы кривятся, и по мере того, как идут секунды, ее хмурый взгляд становится все мрачнее. Она наклоняется к экрану ближе, продолжая печатать со скоростью тысячи знаков в секунду.

Несколько минут спустя она хлопает ладонями по столу и откидывается назад, на ее лице отчетливо читается гнев.

– Не отследить, – вот и все, что она говорит.

Мое беспокойство возвращается.

– Значит, этот человек может взламывать мои камеры слежения, обходить их и писать мне смс с неотслеживаемых номеров. Что означает, что он, вероятно, хакнул и мой телефон и уже получил мои нюдсы.

Она смотрит на меня, и я уже знаю ее ответ.

– Это возможно, – говорит она, хотя ее тон говорит о том, что это скорее всего.

Я роняю голову на свой ноутбук, наверное, нажимая сразу на кучу клавиш, но сейчас мне все равно. Мои нюдсы предположительно видел жуткий мужик. Хуже того, скорее всего, у него есть видеозаписи, на которых я голая. Думаю, это не самое худшее, что могло бы случиться, – мое тело великолепно. Но я буду очень расстроена, если они попадут в сеть.

Что, если он использует их для шантажа? Никогда не думала, что буду надеяться, что он слишком одержим мной, чтобы сливать их. Он уже зарекомендовал себя как собственника. Если уж другому мужчине нельзя даже дотронуться до моего бедра без того, чтобы ему не отрубили руки, то он точно не станет выставлять мое обнаженное тело на всеобщее обозрение, ведь так?