Преследуя Аделин

До меня доносятся шаркающие и отчетливые шаги. Текут минуты, и мое дыхание начинает успокаиваться.

Но затем я слышу, как медленно открывается дверь, и мое дыхание сбивается. Я зажимаю рот рукой, не давая себе испустить ни звука, даже если это убьет меня буквально.

Дверь шкафа открывается, и крошечное пространство заполняет его запах. Кожа. Намек на дым. И что-то еще. Что-то, от чего я закатила бы глаза, если бы сейчас не было так чертовски душно.

– Теперь ты можешь вылезать, детка, – выдыхает он, и его голос звучит хрипло и глубоко.

О нет. Нет, нет, нет.

Я не двигаюсь с места, надеясь, что он просто блефует.

– Я чувствую твой запах, – произносит он. И если это не самая жуткая вещь, которую я когда-либо слышала, то я не знаю, что может быть еще страшнее.

Рискнув выглянуть из-за угла, я вижу, что он стоит у двери шкафа. В мою сторону он не смотрит. Его голова опущена, он пристально вглядывается в какую-то точку на полу.

– У тебя десять секунд, прежде чем я подойду сам и вытащу тебя отсюда.

Он отступает на один шаг, и я просто решаюсь на это.

Я выныриваю из своего укрытия, проскальзываю мимо него и несусь к двери. Он разражается глухим жестоким смехом. Этот звук я буду слышать в своих кошмарах до конца своих дней.

Но я не останавливаюсь. Бегу по коридору к входной двери и задыхаюсь, когда понимаю, что она заперта.

– Откроешь эту дверь, и это повлечет за собой последствия, – предупреждает он. Я вздрагиваю от того, насколько близко слышится его голос. У меня не хватит времени, чтобы снять засов, отпереть замок и спустить цепочку. Он слишком близко.

Солнечная комната. Там есть задняя дверь, ведущая на улицу. Разворачиваюсь и краем глаза вижу, как моя тень огибает угол коридора, из которого я появилась чуть раньше.

Я бегу через гостиную, затем кухню и направляюсь к двери, ведущей в дальнюю часть коридора. Молясь, чтобы он был не там, распахиваю дверь и обнаруживаю, что коридор пуст. По крайней мере, в радиусе полутора метров от меня – дальше не вижу из-за темноты.

Я врываюсь в дверь стеклянной комнаты и вижу его там, прислонившегося к двери, через которую я собиралась выбраться.

Поскальзываюсь, пытаясь затормозить, и влетаю прямо в его подставленные руки. Я отшатываюсь назад, моя грудь вздымается, а мысли бешено несутся вскачь.

Он цокает языком.

– Ты очень предсказуема, маленькая мышка. Нам придется поработать над этим.

Я замираю на месте, понимая, что мне не выбраться из этого дома. Он невероятно быстр, но самое пугающее то, что я не услышала ни единого его гребаного шага. Я топала как слон, в то время как он был тише мыши.

– Ты и пальцем не тронешь меня, – шиплю я, и мой голос дрожит от непролитых слез.

– Уговор есть уговор, мышонок, – он смотрит вверх на ночное небо. – А здесь красиво. Думаю, будет уместно, если наказание произойдет здесь, как думаешь? Ощущение, будто мы прошли полный круг.

Зарычав, я наконец-то заставляю свое тело работать и бегу обратно по коридору к лестнице.

Может быть, я смогу найти место, где все же смогу спрятаться. Где-нибудь, где на этот раз он меня не найдет. Мой разум перебирает все возможные варианты, пока я цепляюсь за перила и взбегаю по ступенькам.

Чувствую бедрами движение воздуха, и, оглянувшись назад, вижу его прямо за собой.

Я издаю еще один крик и ускоряю бег. Миную лестницу и несусь по коридору, а отчаяние и паника туманят мне голову. Я не могу думать, могу лишь бежать.

Я успеваю преодолеть половину коридора, когда меня за талию обхватывает стальная рука, которая поднимает мое тело в воздух.

– Нет! – кричу я, борясь с его хваткой.

– О да, детка, – рычит он, разворачивая наши тела к стене. Я хриплю от удара, упираюсь спиной в стену и использую ее как рычаг, чтобы лягнуть ногой этого ублюдочного мерзавца.

– Отпусти меня, ты, гребаный жуткий…

– Продолжай – и сделаешь только хуже.

Я визжу, задыхаясь и становясь все слабее, пока он пришпиливает мое бьющееся тело к стене.

– У нас был уговор, разве нет?

Из моего глаза выкатывается слезинка. Потом еще одна и еще, пока я не начинаю рыдать.

– Не плачь, мышонок, – воркует он. – Иначе будет намного хуже.

Его дыхание скользит по моей щеке, и он еще глубже вжимается в мое тело. Он намного больше меня, его тело прямо-таки обволакивает мое, и все, что я могу видеть, чувствовать и обонять, – это он. Тепло, кожа, тот необычный запах, который принадлежит только ему одному, и его обтянутое черным тело, окружающее меня со всех сторон.

– Мне нравится, когда ты боишься, – шепчет он, вызывая дрожь по всему моему позвоночнику. – Нравится, когда ты умоляешь и просишь. Взываешь к Богу, чтобы он тебя спас, – я чувствую прикосновение его руки на лице и вздрагиваю. Его пальцы легонько проводят по моей скуле до волос и заправляют выбившиеся пряди за ухо. – Мне нравится, как ты дрожишь против воли под моими прикосновениями.

– Ты больной, – огрызаюсь я, делая именно то, о чем он говорит. Меня трясет с головы до ног, и я не могу остановиться.

– Ты думаешь, что умоляешь только потому, что сражаешься за свою жизнь, но в этом ты ошибаешься. Единственный способ, которым я отправлю тебя на небеса, – это мой член, – он издает глубокий смешок. – И, разумеется, язык и пальцы тоже.

– Этого никогда не случится, – шиплю я, глядя на него со всей ненавистью. По крайней мере, я так думаю.

Его глаза затенены тусклым светом, излучаемым бра. Это похоже на дальнозоркость. Когда лицо так близко к чему-то, что отчетливая картинка ускользает от глаз. Тени – это часть его сущности. Он носит их на себе.

– Настала пора наказать тебя, и я придумал множество способов, как я могу это осуществить, – заявляет он, не обращая внимания на мой выпад. То, что он считает отсутствие моего согласия таким несущественным, злит меня только больше. Оно для него такое… ненужное.

– На этот раз я буду милым, – я открываю рот, но он обрывает меня глубоким предупреждающим рыком. – Но только если ты тоже будешь хорошо себя вести, Аделин.

Раздается клацанье моих зубов, и он снова хмыкает от удовольствия. Моей гордости приходится пережить этот удар, мне хочется двинуть ему коленом по яйцам, но я не могу поднять ногу ни на сантиметр, даже если бы попыталась.