Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

На том же заседании А. Лукьянов сообщил: «Эстонцы требуют, чтобы над Кремлевским дворцом съездов во вре­мя Съезда народных депутатов были подняты флаги рес­публик, а не один флаг Союза... Эстонцы ведь требуют... вернуть прежний буржуазный флаг». Но Лукьянова тут же одернул Горбачев: «Не надо так, Анатолий Иванович. Это флаг эстонской государственности. При чем тут буржуа­зия? Законно они восстанавливают свой исторический флаг. И это в компетенции республик по Конституции. Вот приедет эстонская делегация в Москву, увидит старый красный флаг Эстонской ССР, потребует заменить. А мы не согласимся, уйдут со съезда. Ты этого хочешь?»

Стремясь уйти от конфликта с сепаратистами, Горба­чев на заседании Политбюро 11 мая 1989 года выражал сомнение в оппозиционности «народных фронтов». Он го­ворил: «Народный фронт — это что, оппозиция к КПСС? Как бы нам тут не просчитаться! Нужна точность. Как бы не отбросить Народный съезд во враждебный КПСС лагерь, не смешать с действительно враждебными крыльями в этом Народном фронте. Если он, Народный фронт, объе­диняет все силы нации, надо же думать об отношениях с ним. А мы видим одно крайнее крыло в этом Фронте и распространяем на все движение. Тут очень важен точный политический анализ, чтобы не получилось так, что все эти движения Народных фронтов мы зачислили «не туда». А экстремистов — преследовать по закону. Власть должна действовать. А в Народные фронты идти и работать — и словом, и делом». Горбачев успокаивал: «Да куда они де­нутся? Перебесятся».

Тем временем шесть членов Политбюро подготовили записку о положении в Прибалтике, в которой констатиро­валась утрата инициативы со стороны руководства трех компартий перед лицом наступления «народных фрон­тов», требовавших выхода из СССР. По словам Черняева, записка шести членов Политбюро в конце мая обсужда­лась на его заседании. «Были приглашены все три первых секретаря ЦК Компартий Эстонии, Литвы, Латвии — Вя­ляс, Бразаускас, Варгас». Судя по его комментариям, Черняев был на стороне приглашенных: «Прорабатывали их беспощадно. Но они не давали себя в обиду. С досто­инством, спокойно вроде бы, «воспитанно», в своей наци­ональной манере отстаивали позиции и... «стреляли» не­отразимыми аргументами».

Как отмечал Черняев, Горбачев полностью поддержал руководителей трех республик. Черняев так записал тези­сы его заключения: «Доверяем всем трем, иначе быть не может... Нельзя Народные фронты, за которыми идет 90% народа республик, отождествлять с экстремистами. И с ними надо уметь разговаривать... Вовлекать лидеров На­родных фронтов в государственную деятельность, в пра­вительства, ставить на посты: пусть покажут, как у них со «словом и делом»... Думать, как на деле преобразовывать нашу федерацию. Иначе действительно все распадется... Если объявить референдум, ни одна из трех, даже Литва, не «уйдет».

Через полгода после того, как Черняев запечатлел в своем дневнике уверенность в том, что ни одна из прибал­тийских республик не собирается выходить из состава СССР, он резко изменил свое мнение. В мае 1989 года он писал: «Я не верил, что прибалтийские республики можно было удержать в Союзе. Более того, считал, что и не нужно, нецелесообразно их пребывание с Союзе, что неизбежно их превращение в самостоятельные государства». Защи­щая трех руководителей компартий, помощник Горбачева на деле поощрял их капитуляцию перед национал-сепара­тизмом. Такую же позицию в это время занимал и Горба­чев, но лицемерно прикрывал ее заявлениями о своем «не­верии» в выход трех республик из СССР.

Такая позиция Горбачева полностью отвечала интересам национал-сепаратистов. Выступая на заседании Политбюро 22 мая, Бразаускас, который к этому времени явно поощрял развитие оппозиционных сил, заявил: «В Литве все за Миха­ила Сергеевича — за то, чтобы он был Председателем Вер­ховного Совета, а пост Генсека чтобы у него был на втором месте. Для Литвы нет ему альтернативы».

Для сомнений Черняева в верности руководства при­балтийских республик союзным узам были в то время вес­кие основания. В мае 1989 года состоялась Балтийская ассамблея руководящих органов «Саюдиса» и Народных фронтов Латвии и Эстонии. 18 мая 1989 года Верховный Совет Литовской ССР принял Декларацию о суверенитете Литвы. В ней утверждалось, что в 1940 году Литва была присоединена к СССР насильственно и на основе догово­ренностей между Германией и СССР, достигнутых осенью 1939 года. В ходе выборов на Съезд народных депутатов большинство в Прибалтике получили национал-сепарати­сты. В Латвии 80% мандатов получили кандидаты от На­родного фронта. Они провалились лишь на выборах в Ле­нинградском районе Риги и в Даугавпилсе.

Первый Съезд народных депутатов СССР, открывший­ся 25 мая 1989 года, продемонстрировал стремление по­давляющего большинства представителей прибалтийских республик придать собранию народных избранников страны характер конфронтации с властями. Сразу же по­сле открытия съезда на его трибуне оказался депутат из Латвии, потребовавший почтить память жертв событий 9 апреля 1989 года в Тбилиси вставанием. Он же передал запроо по поводу ответственности властей за кровопро­литие в Тбилиси. Уже на следующий день делегация Лит­вы объявила о своем отказе голосовать за общий список членов Верховного Совета СССР.

Как свидетельствовал в своих воспоминаниях тогдаш­ний Председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков, в рамках избранного Съездом Верховного Совета СССР «не­которые республики, особенно прибалтийские, использо­вали малейшую возможность, чтобы ослабить центральную власть. Действовали они широким фронтом: в экономике, политике, науке, образовании, культуре. Роли у их предста­вителей были заранее распределены — каждый отвечал за свой участок». (На деле депутаты из Прибалтики действо­вали так с молчаливого ведома Горбачева, Яковлева и дру­гих.) «В качестве примера приведу диалог, состоявшийся в июне 1989 года при рассмотрении структуры правительст­ва. Речь шла об общесоюзном Министерстве культуры. Не­которые из выступавших были против его создания». Рыж­ков привел отрывок из стенограммы съезда:

«Петере Я.Я., писатель, председатель Правления Сою­за писателей Латвийской ССР, г. Рига, член Верховного Совета СССР: «Товарищ Рыжков... Вы настаиваете на фун­кционировании общесоюзного Министерства культуры параллельно с министерствами культуры каждой суверен­ной республики. У меня по этому поводу два вопроса: 1. Как в духе современности вы представляете управле­ние национальными культурами из центра? 2. Не получит­ся ли укрощения культурной жизни и поощрения моноку­льтуры в духовной жизни нашего общества?» Фактически демагогические заявления Петерса отрицали огромный подъем культуры, расцвет национальных культур Латвии и других прибалтийских республик с 1940 года.

Н.И. Рыжков так изложил свой ответ: «Нам необходимо общесоюзное Министерство культуры, которое представля­ло бы в правительстве всю гамму культурной жизни нашей страны. Какие у него должны быть функции и будет ли Министерство культуры подменять министерства культуры союзных республик? Я думаю, что вообще недопустимо, чтобы министерство культуры насаждало в стране какую-то определенную монокультуру. Это недопустимо в нашем многонациональном государстве. Каждая национальность имеет свою культуру, она должна развиваться и т.д. Это не значит, что надо подменять одно другим. Но я убежден, что недопустима и замкнутость одной культуры. Без общей ку­льтуры, которая обогащает каждую национальность миро­выми, общесоюзными ценностями, не обойтись. Я убежден, что общесоюзное министерство ни в коем случае не должно оказывать административное или какое-то другое давление на культуру того или иного народа, и в то же время мы дол­жны пользоваться и благами развития общей культуры на­шей страны». Такая позиция вытекала из традиционных со­ветских представлений о соотношении национального и ин­тернационального, общесоюзного.

Однако было очевидно, что в сфере культуры и в других областях жизни общества представители прибалтийских республик в Верховном Совете держали курс на выход из общесоюзной орбиты. Явное стремление делегатов из Прибалтики вести «свою игру» вызвало раздражение даже у ряда депутатов из РСФСР, кто был в рядах оппозиции к правительству. Так, член Межрегиональной группы писа­тель И. Залыгин осудил с трибуны съезда депутатов из Прибалтики за их нежелание действовать единым фронтом с другими оппозиционерами. Было очевидно, что, осозна­вая поддержку их национал-сепаратистских планов со сто­роны Горбачева, Яковлева и других видных советских руко­водителей, депутаты от трех республик последовательно шли на конфронтацию с другими республиками СССР.