Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Заголовки берлинских газет 1 июня гласили: «Катаст­рофа у порога Парижа и Лондона. Пять армий окружены и уничтожены. Английский экспедиционный корпус больше не существует». В своем дневнике У. Ширер размышлял о двух возможностях, открывавшихся перед вермахтом: ударить по Англии через Ла-Манш или идти на Париж.

Один из руководителей Коммунистической партии Эстонии тех лет X. Аллик так характеризовал настроения правящих кругов Прибалтики в начале июня: «Англичане после катастрофы под Дюнкерком эвакуировались на свои острова, а Франция стояла перед капитуляцией. Если до сих пор часть прибалтийской, и особенно эстон­ской, буржуазии была ориентирована на победу Англии и Франции в идущей борьбе, то теперь решительно победила прогерманская ориентация. Буржуазия не без оснований ждала, что после победы на Западе Гитлер обратит оружие на Восток — против Советского Союза, и начала подготовку к созданию подходящего для него плацдарма».

В конце мая произошло похищение двух солдат совет­ского гарнизона в Литве. 25 и 30 мая правительство СССР выразило свой протест против похищения. Обсуждение этого инцидента продолжилось в ходе поездки в Москву министра иностранных дел Литвы Юозаза Урбшиса, а за­тем и премьер-министра Антанаса Меркиса. В ходе пере­говоров с последним В.М. Молотов обвинил министра внутренних дел и директора отдела безопасности МВД Литвы в проведении антисоветской политики. Кроме того, премьер-министр был обвинен в том, что он превратил Балтийскую Антанту в военный союз, направленный про­тив СССР.

Тревожная информация поступала из других прибал­тийских республик. Имелись сведения о том, что «под ви­дом проведения «балтийской недели» и «праздника спорта» фашистские организации Эстонии, Латвии и Лит­вы при попустительстве правительств готовились захва­тить власть и обратиться к Германии с просьбой ввести войска в эти страны. Решающее выступление было назна­чено на 15 июня — день открытия праздников. К этому времени приурочивалась и кровавая расправа... над ак­тивными участниками антифашистских народных фрон­тов».

июня 1940 года, в самый разгар германского блицк­рига во Франции, Советское правительство предъявило правительству Литвы следующие требования:

«1. Чтобы немедленно были преданы суду министр внутренних дел г. Скучас и начальник департамента поли­тической полиции г. Повагайтис как прямые виновники провокационных действий против советского гарнизона в Литве.

Чтобы немедленно было сформировано такое прави­тельство, которое было бы способно и готово обеспечить честное проведение в жизнь советско-литовского Догово­ра о взаимопомощи и решительное обуздание врагов До­говора.

Чтобы немедленно был обеспечен свободный про­пуск на территорию Литвы советских и воинских частей для размещения их в важнейших центрах Литвы в количе­стве, достаточном для того, чтобы обеспечить возмож­ность осуществления советско-литовского Договора о взаимопомощи и предотвратить провокационные дейст­вия, направленные против советского гарнизона в Литве».

Хотя президент Сметона призывал оказать военное со­противление СССР, а всех членов правительства покинуть страну, он остался в меньшинстве. Правительство Литвы приняло решение удовлетворить требования СССР. Премьер-министр А. Меркис подал в отставку, а А. Смето­на поручил бывшему главнокомандующему армии генера­лу Стасису Раштикису сформировать новое правительст­во. Через несколько часов министр иностранных дел, ко­торый все еще находился в Москве, сообщил правительству, что Раштикис также неприемлем для Кремля и что заместитель наркома иностранных дел Вла­димир Деканозов будет послан в Литву как представитель Москвы. Он будет наблюдать за формированием нового кабинета. Сметона в сопровождении нескольких высоко­поставленных членов правительства покинул свою страну.

июня советские войска вступили на литовскую тер­риторию. Латвийский посол в Литве писал в официальном сообщении в Ригу: «Войска передвигаются в отличном по­рядке, соблюдая очень хорошую дисциплину, никого не трогая. По отношению к населению они корректны и при­ветливы».

По призыву подпольного горкома Компартии Литвы де­сятки тысяч людей в Каунасе вышли 15 июня на улицы го­рода, чтобы с цветами, красными лентами и транспаран­тами встретить части Красной Армии. 15—16 июня про­шли массовые митинги и демонстрации в Каунасе, Вильнюсе, Паневежисе. Их участники приветствовали красноармейцев. В Каунасе участники демонстрации на­правились к тюрьме. Они были разогнаны полицией. В них стреляли. Несколько человек были ранены.

Тем временем 16 июня В.М. Молотов сделал пред­ставление латвийскому посланнику г. Коциньшу, в кото­ром говорилось: «На основании имеющихся у Советского правительства фактических материалов, а также на осно­вании происходившего в Москве в последнее время об­мена мнений между Председателем Совнаркома СССР В.М. Молотовым и председателем Литовского Совета министров г. Меркисом Советское правительство счита­ет установленным, что правительство Латвии не только не ликвидировало созданный еще до заключения совет­ско-латвийского Пакта о взаимопомощи военный союз с Эстонией, направленный против СССР, но и расширило его, привлекши в этот союз Литву, и старается вовлечь в него также Финляндию». В ноте утверждалось, что «Лат­вия вместе с другими прибалтийскими государствами занялась оживлением и расширением упомянутого выше военного союза».

В ноте упоминались два совещания стран Балтийской Антанты, факты сотрудничества Генштабов трех стран, со­здание печатного органа Антанты — «Ревю Балтик». «Все эти факты, — утверждалось в ноте, — говорят о том, что латвийское правительство грубо нарушило советско-лат­вийский Пакт о взаимопомощи, который запрещает обеим сторонам «заключать какие-либо союзы или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договариваю­щихся сторон».

На этом основании Советское правительство требова­ло: «1) чтобы немедленно было сформировано в Латвии такое правительство, которое было бы способно и готово обеспечить честное проведение в жизнь советско-латвий­ского Пакта о взаимопомощи; 2) чтобы немедленно был обеспечен свободный пропуск на территорию Латвии со- ветских воинских частей для размещения их в важнейших центрах Латвии в количестве, достаточном для того, что­бы обеспечить возможность осуществления советско-лат­вийского Пакта о взаимопомощи и предотвратить воз­можные провокационные действия против советского гар­низона в Латвии».

Аналогичное представление было сделано 16 июня эс­тонскому посланнику в Москве Рею для передачи прави­тельству Эстонии, которое вскоре подало в отставку. Пре­зидент К. Пяте поручил формирование нового правитель­ства генералу И. Лайдонеру. Создавалось впечатление, что Пяте и Лайдонер собирались усидеть в правительст­венных креслах по крайней мере до осени 1940 года, ког­да, по их расчетам, в Прибалтику должны были прийти не­мцы. Подобные же усилия предпринимали в Риге К. Уль­манис и его окружение.

Требования обеспечить безопасность на территории республики в период ввода советских войск были удов­летворены эстонским правительством. Одновременно Лайдонер решил воспользоваться этими мерами для укрепления репрессивного аппарата и предотвращения выступлений против правительства. 17 июня И: Лайдонер опубликовал постановление, которое запрещало до 1 июля 1940 года «любые публичные и закрытые собрания, скопления народа, сходки, шествия и манифестации, а также обсуждение и принятие на них различных решений и резолюций». Запрещалась и подготовка к подобным со­браниям, шествиям и манифестациям.

Такие же меры приняли и латвийские власти. 17 июня по распоряжению правительства Латвии было введено осадное положение в Риге. Было запрещено покидать квартиры с 10 часов вечера до 4 часов утра. Собрания были запрещены. 19 июня осадное положение.было рас­пространено на всю Латвию.

17 июня советские войска начали вступать в Таллин, Нарву, Изборск и другие города. Генерал Траксмаа и его помощники были приглашены в полпредство для обсуж­дения вопросов о расквартировании частей Красной Ар­мии. Как отмечалось в обзоре событий в Эстонии с 15 по 25 июня 1940 года, подготовленном первым секретарем полпредства СССР в Эстонии Власюком, «население Тал­лина сочувственно встречало красноармейцев, посылая дружеские приветы танковым частям и механизированной пехоте. Местные власти не чинили никаких препятствий и внешне стремились поддерживать порядок и спокойст­вие. Страшно нервно и внутренне злобно реагировали на совершающиеся события торговопромышленники и ком­мерческие круги, а также члены различного рода реакци­онных организаций: вапсовцы, кайцелитовцы. В первый же день вступления наших частей не обошлось без реак­ционных выпадов. В районе Копли, когда эстонский рабо­чий приветствовал прибывшие туда части, реакционные элементы набросились на него и сильно избили».