Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Ссылаясь на «основные линии направления культурной работы в условиях новой обстановки в Эстонии», опреде­ленные А.А. Ждановым, тов. Власюк излагал программу деятельности ВОКСа в этой республике. Полпредство ре­комендовало отстранить от руководства Общества эстон­ско-советской дружбы Пунга, родственника К. Пятса, и сделать общество «самым массовым, с широким досту­пом к нему широких слоев народа, кому до сего времени путь в общество был закрыт плутократическим режимом». Предлагалось, чтобы «культурная работа по линии ВОКСа» охватила «все центры Эстонии, в первую очередь, кроме Таллина и Тарту, Нарву, Пярну, Изборск, Валк, Вильянди и др., где должны быть основаны филиалы Общества эстон­ско-советской дружбы».

Поскольку всю деятельность по пропаганде советского образа жизни планировалось вести через Всесоюзное об­щество культурной связи с заграницей, ничто не говорило о том, что в полпредстве предполагали, что Эстония скоро перестанет быть «заграницей». Власюк подчеркивал: «Тов. Жданов в разговоре, который я с ним имел, заметил, что ВОКСу незачем разбрасываться с мероприятиями в стра­нах, где нельзя получить такого результата, какой мы по­лучим в прибалтийских странах в связи с изменившейся политической обстановкой. Поэтому на прибалтийские страны в целом и в особенности на Эстонию ВОКСу необ­ходимо обратить основное внимание».

Пока в Прибалтике происходили массовые народные выступления и свержения прежних правительств, драма­тичные события развернулись на южном участке западной границы СССР. 23 июня Молотов вызвал Шуленбурга и со­общил ему о том, что «решение бессарабского вопроса не требует отлагательств». Он заявил, что Советское прави­тельство рассчитывает на то, что Германия «не будет пре­пятствовать, а поддержит советские действия». Это заяв­ление, по словам Ширера, вызвало «тревогу в вермахте, которая распространилась на Генеральный штаб». Воз­никли опасения, что Советский Союз предпринял попытку завладеть Румынией, от нефти которой зависела судьба всех военных операций Германии.

Вечером 26 июня 1940 года Советское правительство передало румынскому посланнику в Москве Давидеску за­явление, в котором указывалось, что «Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах вос­становления справедливости приступить совместно с Ру­мынией к немедленному решению вопроса о возвраще­нии Бессарабии Советскому Союзу. Правительство СССР считает, что вопрос о возвращении Бессарабии органиче­ски связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общно­стью исторической судьбы, так и общностью языка и на­ционального состава». Впоследствии требование о пере­даче Северной Буковины обосновывалось еще и тем, что в ноябре 1918 года Народное Вече Буковины приняло ре­шение о воссоединении с Советской Украиной.

Румынское правительство согласилось лишь на прове­дение переговоров. В ответ на это Советское правитель­ство потребовало очищения от румынских войск и занятия Красной Армией «территории Бессарабии и Северной Бу­ковины в течение четырех дней, начиная с 14 часов по мо­сковскому времени 28 июня». Румынское правительство обратилось за консультацией к Германии. По словам У. Ширера, «Риббентроп в панике направил инструкции из своего специального поезда посланнику в Бухаресте, со­ветуя румынскому правительству уступить, что оно и сде­лало 27 июня. На следующий день советские войска всту­пили на вновь приобретенные территории, а Берлин вздохнул с облегчением, так как по крайней мере богатые источники нефти и продовольствия не были отрезаны за­хватом Россией всей Румынии».

Вступление советских войск в Прибалтику, Бессарабию и Северную Буковину вызвало крайне негативную реакцию в Берлине. Как писал У. Ширер, «быстрота, с которой Ста­лин захватил балтийские государства и две румынские провинции, подстегнули Гитлера к действию...». Гитлер от­дал приказ готовить нападение на СССР. (И опять возника­ет вопрос о том, был ли «пакт Молотова — Риббентропа» сговором о разделе стран и земель? Ведь если бы дело было так, то Гитлер бы не стал волноваться, так как он уже вроде бы договорился о передаче Бессарабии Советскому Союзу в августе 1939 года.) По словам Йодля, «основное решение» было принято «уже в ходе западной кампании».

Позже Гитлер сказал Кейтелю, что он намеревается на­чать нападение на СССР осенью 1940 года. 21 июля 1940 года Гитлер приказал Браухичу, чтобы тот начал разработ­ку этой военной операции. По словам Браухича, «Гитлер был уязвлен захватами Сталина на Востоке». Правда, под влиянием возражений Кейтеля Гитлер отодвинул срок, и 29 июля Йодль официально объявил оперативному отделу Генерального штаба о том, что «Гитлер собирается на­пасть на СССР весной 1941 года».

Таким образом, вступление советских войск в Прибал­тику, Бессарабию и Северную Буковину означало, что Красная Армия завершила выход на тот рубеж, который ровно через год превратился в линию советско-герман­ского фронта. Вместе с тем события в Западной Украине, Западной Белоруссии 1939 года показали, что приход Красной Армии привел к установлению там Советской власти. Было очевидно, что то же самое произойдет в Бессарабии, захват которой румынами СССР никогда не признавал, и в Северной Буковине, которая рассматрива­лась как часть Советской Украины.

Появление советских войск в трех прибалтийских рес­публиках способствовало подъему борьбы трудящихся против фашистских режимов. Успех этой борьбы облег­чался стремлением значительной части населения При­балтики не допустить развязывания войны и фашистской оккупации на своей территории. Было маловероятно, что­бы в трех прибалтийских республиках сохранился надолго несоветский строй.

Глава 3

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ВЫБОР ЭСТОНИИ, ЛАТВИИ И ЛИТВЫ

Нападение Германии на СССР было неотвратимым. Однако было очевидно, что в ближайшее время война на Восточном фронте не начнется, так как сразу же после разгрома Франции Гитлер решил разделаться с Англией. 30 июня Гитлер одобрил план «Продолжение войны с Анг­лией», подготовленный Йодлем, который предусматривал массированные бомбардировки и осуществление мор­ской блокады Великобритании с целью добиться ее капи­туляции. По мере овладения инициативой в воздушном пространстве и экономического ослабления Англии не­мцы собирались осуществить массированный военно- морской десант на Британские острова. Предполагалось завершить подготовку вторжения к 15 августа. Впоследст­вии срок был перенесен на 15 сентября. Так как осуществ­ление этой операции в период штормов представлялось немыслимым, то в дальнейшем срок перенесли до мая 1941 года.

Перспектива тяжелой военной кампании Германии против Англии позволяла Советскому Союзу надеяться на то, что начало военных действий на будущем советско- германском фронте будет отложено. В то же время пере­ключение внимания Гитлера на Англию дало возможность СССР временно не считаться с его реакцией на вступле­ние советских войск в Прибалтику, Бессарабию и Север­ную Буковину.

Однако появление советских войск в Прибалтике в 1940 году было в последующем использовано Германией как повод для обвинений в адрес СССР через год. Словно отвечая с годичным опозданием на заявление ТАСС от 22 июня 1940 года о наличии в Прибалтике 18—20 советских дивизий, в своем официальном объявлении войны ровно через год Гитлер ссылался на советское «признание» о присутствии 22 дивизий в Прибалтике, якобы угрожавших безопасности рейха.

Попытки английского правительства, предпринятые ими в июне 1940 года, сорвать «битву за Англию», убедив немцев в том, что выдвижение советских войск к границам Германии требует немедленных действий на Востоке, не увенчались успехом. Неудачными были и усилия англичан спровоцировать СССР на нанесение военного удара по Германии. Как отмечал английский историк Макс Белов, «попыткам английской дипломатии эксплуатировать стра­хи русских относительно возможных последствий герман­ских побед не способствовала враждебная-реакция Анг­лии на советские действия в прибалтийских государствах и отказ Англии 13 июля передать советским банкам золо­тые запасы балтийских государств в Лондоне, а также арест, наложенный на их корабли в британских портах. 23 июля немцы отмечали неудачу сэра Стэффорда Криппса (посол Великобритании в СССР. — Авт.)в его попытках от­колоть Россию от Германии».

Действия Англии и других западных стран в отношении Прибалтики не смогли решить ближайшую задачу: спро­воцировать советско-германский конфликт и остановить бомбардировки ее территории. Однако последствия ее бойкотирования новых правительств в прибалтийских республиках носили долгосрочный характер. Они заложи­ли основу для проведения политики непризнания измене­ний, которые произошли в Прибалтике после июня 1940 года.

Демократические правительства трех республик оказа­лись беспомощными в своих попытках отстоять законные права на свою собственность. Министр иностранных дел Эстонии Н. Андрезен вспоминал: «Первое настоящее столкновение с секретарем американского посольства у меня было после того, как Америка реквизировала золото и прочее достояние Эстонии. По этому поводу я выразил протест и пригласил американского секретаря в 24 часа к себе». США ответили Эстонии отказом в оскорбительной форме. Действия западных стран сделали невозможным нормализацию отношений между ними и правительства­ми трех республик. Это обстоятельство лишь усиливало позицию коммунистов Прибалтики, доказывавших необ­ходимость установления Советской власти в Эстонии, Латвии и Литве и вступления этих стран в СССР.