Приходите за счастьем вчера

– Хорошо, что ты живёшь в наше время, Катерина. – Не в силах остаться бесстрастным, он расплылся в улыбке. – По тем времена по тебе аутодафе плачет.

– Фу, я не рыжая и глаза не зелёные.

– Кроткий нрав компенсирует.

– Я могу быть очень кроткой. – Она жеманно взмахнула ресницами и тут же испортила весь эффект, сморщив нос и напомнив ему всё ту же смешливую лисицу, что и обычно. – Эл, её не трогали?

– Кого? Нет. – Увидев невысказанный вопрос в глазах Кет, он пояснил: – Привезли только пару дней, конюх сказал, что характер сильный и неуравновешенный, поэтому с объездкой решили повременить.

– Ничего подобного, Аида – сангвиник. – Она попрыгала на месте – отвыкла, и ноги, на которые в её стиле езды приходилась основная нагрузка, заболели. – Просто ей здесь непривычно и напугали сильно. Аида,.. – Девушка начала подзывать лошадку, повторяя нараспев её имя. Наконец, когда та подошла, Кетрин накинула на неё повод и повела в денник. Уже попрощавшись с животным, на выходе она обратилась к конюху.

– Мистер Дорсен, если я правильно запомнила?

– Да, миссис Майклсон.

– Я хотела бы поблагодарить вас за устройство Аиды. Уход очень хороший, – она мягко улыбнулась. – И предупредить – эта лошадь только для меня, и никто ни под каким предлогом не должен притрагиваться к ней хлыстом. Очевидно, Вы уже успели её напугать. И тем более не стоит пытаться объездить, – голос девушки стал сухим и неприятно-скрипучим, несмотря на всё ту же лучезарную улыбку, кривившую губы. – Мой приказ предполагает увольнение всей команды с волчьим билетом, если нарушит хоть кто-то. Доброго дня.

Элайджа никак не стал комментировать услышанное и, кивнув на прощание служащим, покинул конюшню. Пока Катерина мыла руки, он задумчиво разглядывал линию горизонта, чувствуя, как его в очередной раз аккуратно поставили в тупик. Нежная, бесконечно милая женщина, практически мгновенно превращалась в жестокую, стоило невольно задеть какую-то струнку её сердца, как и многие годы назад. И пока эта струнка была непонятна, он над ней не властен. Катерина была никудышной женой и возлюбленной: совершенно не умела гасить его раздражение, наоборот – доводя до конфликта и забывая вовремя прикусить язычок, плоховато воспринимала быт, явно не понимала, что он, как и любой влюблённый мужчина – собственник, оказывалась бескомпромиссна в своих решениях и упрямстве. И только она умела заставить терять голову от счастья.

Едва слышно ступая, Кет вышла из пристройки и присоединилась к созерцанию равнины, за которой виднелась чуть припорошенная утренним, свежим снегом опушка лесополосы. Как много они забыли за эти годы: она забыла, какой он, Элайджа забыл о ней. Почему удивилась витражу, Аиде? Разве это не тот мужчина, который подарил ей, ещё совсем чужой девчонке, понравившуюся картину, после устроил свадьбу и жизнь полностью по её прихотям?.. По-прежнему молча пробравшись ладонями ему под куртку – руки всё же мёрзли в тонких перчатках, – она прижалась щекой к мягкому кашемиру. Свадьба… Как ни странно, с годами она стала для Кетрин вполне сносным днём, не таким счастливым, как поездка в Ниццу, но, повзрослев и получше узнав окружающий мир, Кет сумела оценить, насколько заботлив тогда был Элайджа, и не променяла бы эту свадьбу ни на какую другую. Нужно немного постараться, – стоя в его объятиях, она улыбнулась, – и всё сложится самым лучшим образом. Нельзя столько пройти впустую и споткнуться. Ей уж точно.

– Может, погуляем?

– Ты ещё не отморозила себе нос? – Элайджа поднял бровь, послав быстрый взгляд, и затаил дыхание: в его руках снова была смешливая Катерина с блестящими глазами, которые покинула тревожность. Когда он в последний раз её видел такой? И сам не помнил, наверное, в прошлой жизни. – Я, например, да. Сначала пообедаем, а потом решим. – Они побрели к дому, и постепенно Кет поняла, что и вправду задубела: кроссовки, куртка, джинсы – хорошо для катания на лошади, но совсем не годится для зимней прогулки. – Куда ты хочешь?

– А куда ты? – Брюнетка задумчиво сморщила нос. – Поехали туда, где ты знаешь всё.

– Тебе не понравится.

– Понравится, – нырнув за входную дверь, она шумно вдохнула тёплый воздух, – обязательно.

Через несколько часов, Катерина выглянула в окно его автомобиля и, прочитав первые буквы огромной вывески, терявшейся в снежной дымке, упала обратно в кресло, сотрясаясь в судорогах смеха. Перед ней находилось здание основного офиса корпорации.

США. Мистик Фоллз.

Бледное пятно от лампы заплясало – девушка слишком сильно склонилась и теперь читала, положив подбородок на скрещенные руки. Скрип двери. Вздрогнув, Елена подслеповато моргнула – после бесконечных строчек на ярком свету ночника трудно было сразу разглядеть тёмный проём.

– Как ты вошёл?

– Ваш запасной ключ в ящике с цветком, – флегматично сообщил Кол, щёлкая выключателем.

– Разбил горшок, – пробормотала она.

Что ещё сказать Елена не знала, хотя о причине позднего визита догадывалась: новый сосед, точнее не сосед, а человек, – глаза и уши Кола, приставленные к её особе.

Сначала, когда миссис Маджери – старушка, жившая по-соседству, сколько Елена себя помнила – спустя неделю после Рождественских каникул сообщила, что продаёт свой домик за хорошую цену и переезжает в Юту, поближе к живущим в том же штате детям, девушка порадовалась за неё без всякой задней мысли. И только увидев нового хозяина освободившегося жилища – молодого итальянца, меньше всего похожего на человека, желающего вести тихую и размеренную жизнь в американской провинции, – вспомнила последний разговор с Колом. Решив проверить правильность догадки, брюнетка на следующий же вечер отправилась в единственное злачное место Мистик Фоллз – Мистик-гриль. Блеснув Богом данными и многолетним трудом пестуемыми талантами, она быстро нашла себе кавалера – после разрыва с Меттом это особого труда не составило. Об их расставании не знал только ленивый: прятаться от людей в родном городке изначально дело гиблое и неблагоразумное. Через пару дней Елена уже была приглашена на пару свиданий, прошедших более чем успешно. А через неделю под благовидными предлогами эти ухажёры исчезли с горизонта.

Старшая Пирс не собиралась искать себе пару в ближайшем будущем: слишком много забот доставляло семейное наследство. Если у её сестры, помимо неплохих способностей к анализу, под рукой был ещё и мужчина, владевший целой империей, для которого дела их фирмы были того же порядка, что и таблица умножения для выпускника Гарварда, чем Кет не стеснялась пользоваться, то у Елены такие помощники отсутствовали. Да и способностями к математике Бог обделил: абсолютный гуманитарий, с лёгкостью разбивавший самые сложные хитросплетения и трактаты философии, она плохо запоминала цифры, и любую оценку даже вполне читаемых схем нужно было проходить по десять раз, чтобы они уложились в голове. Конечно, вводные ей давал совет директоров отца и его управленцы, но не будешь же сутками отвлекать работающих людей… За прошедший с праздников месяц девушка похудела и побледнела, её лицо украсилось тёмными кругами под глазами, пальцы дрожали после каждой тренировки так, что она уже побаивалась садиться за руль. Однако неприкрытое нахальство со стороны Кола вызвало раздражение и ярость у неё даже в столь вяло реагирующем на окружающее состоянии.

Решив пойти по пути конфликта с не менее подлым нападением без объявления войны, Елена появилась на пороге нового соседа с яблочным пирогом. Итальянец не был бы итальянцем, если бы не оценил старания по ведению хозяйства такой симпатичной девушки и через неделю, практически очарованный, он сидел на солнечной, жёлтой кухне Пирсов и пил крепкий, горячий чай, щедрой рукой хозяйки приправленный снотворным. Уложив «постояльца» на диванчик всё в той же кухне, Елена исчезла из дома и два дня выходных гуляла в своё удовольствие по улицам и музеям Уильямсбурга*. Демарш принципиально расклада не изменил, более того – эти два дня были убийственны относительно и без того забитого графика, – но по крайней мере хоть как-то своё отношение к действиям «хозяина жизни», манипулировавшего её бытом из Лондона, она выразила и тем была довольна. Но что Кол примчится через пару дней, в середине рабочей недели, не предполагала, да и вовсе не думала увидеть его в ближайшем будущем – с глаз долой, из памяти вон, перефразируя знаменитую поговорку относительно их связи, если три дня секса можно было так охарактеризовать. Однако он стоял перед ней, живой и вполне осязаемый, внимательно оглядывающий её осунувшееся лицо.

– Тебе нужно выспаться, – с ходу сделал “комплимент” мужчина.

– Тебя не приглашали, поэтому мнение держи при себе, – не стала разводить политес хозяйка, протирая глаза.

– За тобой долг, и тело мне желательно получить в идеальном порядке, – подозрительно довольно хмыкнул Майклсон, подходя к столу.

– Я всё помню. – Поднявшись, она обогнула рабочий стол, желая иметь между ними преграду.– Ты можешь вести себя менее хамски?

– С девушкой, которая травит людей?

– Ошибаешься: не людей, а шпионов.

– Весомое уточнение.

– И шантажистов, запугивающих…

– Ну, ты наверняка успела найти более смелую замену на пару дней, – сердито фыркнул Кол. – Думаю, различия были несущественны, так не о чем и говорить.

Она моргнула, глядя на него с искренним недоумением и прежде, чем до Елены дошло, о чём он ведёт речь, Кол уже понял, насколько её оскорбил. Словно в подтверждение, она покраснела, потом побледнела, зажмурилась, справляясь с нахлынувшим гневом.

– Я… – девушка хотела гордо указать на дверь, но обида предательски-жалобными нотками тренькнула в её голосе. – Уходи отсюда, пожалуйста. Я очень устала и хочу спать.