Приходите за счастьем вчера

– Куда? – Катерина испугалась не за себя, конечно, а неизбежного разрушения того, что так осторожно строилось последние месяцы.

– Спать, – раздался лаконичный ответ.

Элайджа дорожил личным пространством и, если бывал недоволен, предпочитал оставаться один и подумать, вот и сейчас Кетрин не вмешивалась, разглядывая ночной Сан-Франциско. Хмель постепенно сходил, и брюнетка начала осознавать, что зацепила действительно больное место.

– Входи, – со второй попытки открыв дверь, мужчина пропустил её вперёд, кинул одежду и ключи на ближайший стул и, не дожидаясь, прошёл в квартиру. Стянув пальто, Катерина направилась в терявшуюся в полумраке спальню. Воцарившаяся в комнатах тишина действовала ей на нервы, заставляя пальцы дёргать зацепившейся замок платья, но начинать спор первой она не собиралась. Элайджу же это молчание мало смущало, открыв холодильник, он изучал его содержимое на предмет пива на завтрашнее утро. Пива не было.

Порывшись в сумке и отыскав таблетки от похмелья, Катерина подошла, не глядя шлёпнула их на столешницу. Уже развернувшись, чтобы снова отправиться снимать наполовину стянутое платье, случайно перехватила мимолётный, но от этого не менее голодный взгляд, направленный на её голые бёдра. Последние дни им никак не удавалось побыть вместе – обоим приходилось работать в убийственном режиме, чтобы создать хоть какой-то задел на время поездки и, если Кет возвращалась поздней ночью, чтобы поспать несколько часов и переодеться, то Элайджа и вовсе оставался ночевать в офисе корпорации. Неудивительно, что после едва ли не недельного перерыва, секса в лимузине было явно недостаточно, несмотря на усталость.

Губы Кет тронула мягкая понимающая улыбка и, не став дожидаться приглашения к действию, брюнетка подошла вплотную, прильнув к губам мужа в поцелуе. Свою власть над ним Кетрин уже научилась осознавать, и понимала, что он не может быть с ней так уж суров после секса. Обязательно расслабится, улыбнётся, а там... Они обычно не разговаривали – Эл мало чем отличался от большинства мужчин, предпочитавших хорошо отдохнуть, то есть поспать, да и сама Кетрин далека была от привычки поболтать в постели без нужды, – но по тому, как осторожно он устраивал её на подушке, поправлял её волосы, обнимал и укрывал… В такие минуты её муж превращался в податливый воск, и стоит только захотеть... Только Элайджа, не хуже неё зная за собой эту слабость, не собирался подыгрывать и не отвечал, позволяя себя целовать, – не более того. Однако алкоголь и вынужденное воздержание своё дело сделали – надолго его не хватило, и через минуту никак не поддававшаяся молния платья коротким взвизгом сообщила о капитуляции. Хаотично отвечая на поцелуи и расстёгивая пуговицы рубашки Элайджи, Кет почувствовала, как земля уходит из-под ног и её начинает… тошнить.

Элайджа понял, что дверь в ванную комнату захлопнулась перед его носом, только услышав щелчок замка. Кетрин же, порадовав фаянсового друга изысками, состоящими из вина и закусок, изумлённо смотрела на себя в зеркало и слушала шум воды. Полоская рот, брюнетка едва не застонала, сообразив, какого мнения будет Эл о случившемся – она была любительница подразнить его, но в этот раз он вряд ли к такому склонен. Сунув в рот зубную щётку и сбросив бельё, Кет нырнула под душ и, наскоро поплескавшись в едва ли не кипятке, накинула на плечи короткий халат из тонкого кружева, брошенный здесь же по прилёте. Улыбнулась сама себе. За эти месяцы девушка похорошела – если раньше она была ярче, но по свежести уступала старшей сестре – хронический стресс, недосып из-за сочетания предвыборной гонки Майкла и работы, скорые обеды при отсутствии завтрака и прочие «прелести» жизни в мегалополисе вряд ли кого-то украсят, – то теперь на щёки вернулся здоровый румянец, заблестели глаза, ушла дёрганность движений.

– Даже я готова в себя влюбиться, – оценила отражение Кетрин. Косметики на её вкус недоставало, но их с Элайджей представления различались – тот в восторге от вкуса помады, пудры и теней на сон грядущий обычно не бывал, предпочитая первую съесть с самого начала, поэтому практически идеально. Напоследок скорчив себе умилённо-надменную рожицу, Кет выпорхнула из комнаты. Плавной походкой, не глядя по сторонам, продефилировала на кухню; открыв холодильник, налила себе молока, и уже вытянула скрещенные ноги на стуле, раздумывая, успеет ли она включить электронную книгу, когда услышала этот звук. Кружка застыла в руке, через мгновение на столе образовалась лужица.

Со стуком поставив посуду на стол и не потрудившись вытереть лужу, она подбежала к постели. Элайджа спал. Не раздеваясь. И храпел. Сначала Кет не поверила сама себе, даже бросила взгляд на зеркало, отражавшее облачённую в тончайшее кружево привлекательную женщину с распущенной гривой волос и томным блеском в глазах: ни один мужчина не оставлял её в таком незавидном положении. Тихонько звякнул мобильный – новое сообщение. Плюхнувшись на кровать с другого краю, она уставилась на экран телефона и едва не заскрипела зубами от злобы.

«Спокойной ночи, кошечка».

Первой идеей было выпихнуть мужа из постели за такой «добрый» юмор – всё равно не проснётся, – а утром пусть хоть что делает. В гневе Кет решила так и поступить, но, прикоснувшись к плечу Элайджи, хихикнула, сообразив – даже в пьяном состоянии он снял туфли. Она не знала, с какой стати невинная привычка завалиться в обуви на постель доводила её до белого каления в Майкле и остальных мужчинах, за исключением Алека, частенько сидевшего на диване в гостиной «с ногами». К отцу или Рику Кет не испытывала никаких негативных эмоций, но сейчас она сидела, кусая губы, чтобы приглушить смех, рвущийся из горла. Тихо вздохнув, брюнетка потянулась к пряжке ремня брюк мужчины.

Наконец устроив Элайджу насколько возможно удобнее, Катерина свернулась клубочком на своей половине кровати. В темноте тихо и знакомо тикали часы, ей вспомнилась их первая ночь вместе в этой квартире… Потом перед глазами встало лицо Элайджи, когда она выводила ему логику женской любви: краска бросилась в лицо, губы поджались… Эл, похоже, очень боится, что она предпочтёт со временем кого-то ещё. Вот же дура! Но тоже «хорош» – сам придумал, сам поверил и сам же бесится…

– Глупый, – скользнув поближе к мужу, девушка покрепче обхватила его плечи. Элайджа перевернулся, придавив её и вместо подушки положив голову ей на грудь, что-то невнятно пробормотал. Стало невозможно выбраться, отросшая за сутки щетина царапала нежную кожу, но постепенно Катерина, найдя нормальное положение, расслабилась, глядя в потолок. Странный день и закончился соответствующе. Веки смежились, и наконец, Кет вновь пробормотала сквозь сон: – Глупый, а ещё президент…

Проснувшись наутро, девушка нашла лишь предельно сухую записку с пожеланием получить от неё сообщение, когда доберётся до Мистик-Фоллз. Потерев ноющий висок, Катерина поморщилась – Элайджа по-прежнему злился. Правда, раздражение не помешало ему оставить постскриптум:

«Пиво в холодильнике».

Взглянув на себя в зеркало – от былого великолепия ничего не осталось: всклокоченные волосы, опухшее лицо и сбившееся неглиже, отчего-то застёгнутое вкривь и вкось. Теперь она скорее обрадовалась исчезнувшему с горизонта мужу, подхватила с полки свою «живую» воду и направилась прямиком в ванную. И только стоя под струями душа, возвращавшими бодрость и связность мыслей, наконец, осознала в полной мере, что натворила полтора года назад, воспользовавшись связями Джеймса. Сенатор был умён, из тех о ком говорят – видит сквозь стену, а в политике нет ни друзей, ни союзников, ни чувств… И Эл уж точно не уступит, но ей не хотелось, чтобы он знал обо всех событиях из её жизни. И не примет. Кетрин положила мочалку на полочку. После смерти отца, он оставался единственным мужчиной, в чьих глазах она действительно должна была быть замечательной. Забыв про время, которого осталось не так уж много до самолёта в Виргинию, смыв пену и выключив душ, брюнетка вышла из кабинки, завернулась в полотенце и, сев за барную стойку в кухне, подперла голову рукой. С волос натекла лужица мыльной воды, когда Кет резко встала и, сорвавшись с места, бросилась к сумке с айпедом – заказывать билеты на ближайший рейс в Нью-Йорк, а следом Швейцарию. Отъезд к Елене отменялся.

Уильямсбург* – исторический городок в Виргинии, где расположен один из старейших колледжей США

Аналог для: контора веников не вяжет

====== Глава XVIII (Часть II) ======

Часть небольшая, но по смыслу должна быть отдельной)

Швейцария. Цюрих, отделение Schweizerische Bankgesellschaft*.

За ней захлопнулась тяжёлая дверь. От отца Кетрин с младых ногтей знала, что нет хронометров надёжнее швейцарских часов, стабильнее валюты, чем швейцарский франк, и более адекватной политики, чем в швейцарском банке, если хочется сохранить – депозитной клиентурой здесь не увлекались, но и бесстыжих по размеру налогов не платили. Но девушка не имела действительно внушительных капиталов, её интересовало нечто иное – хранившиеся в ячейке носители позволяли чувствовать себя в безопасности. Почему так далеко, Кетрин и сама не знала, но покой и системность этой страны сами по себе действовали умиротворяюще и успокаивали. Отперев ячейку, брюнетка перебирала аккуратно сложенные крошечные жёсткие диски и, наконец найдя нужный, медленно выдохнула. Джеймса девушка знала отлично, и обезопаситься на всякий случай не мешало. На улице налетел свежий ветер, но брать такси Кетрин не хотелось. Стоило подумать.

США. Сан-Франциско.

Звонок в дверь.

– Здравствуй. – Лёгкий поцелуй в щёку.

– Доброе утро, кошечка. – Он уже заказал завтрак, и девушка довольно улыбнулась, увидев два столовых прибора – на её прилёт в срок надеялись. – Как Елена?

– Не знаю, но твой братец обложил со всех сторон. – Она помолчала, стянула жакет. И, наконец, присев в кресло, старательно расправив строгую юбку до колена, сказала: – Я была не только в Штатах, летала по личным делам в Швейцарию.

Элайджа ничего не ответил – ждал продолжения. Продолжения не последовало, брюнетка отвела глаза. Потрепав Катерину по подбородку, он улыбнулся: