Приключения иммигранта - Алистер

– Да нет, я не очень боюсь, - уверил его Алистер.
– Но я не узнаю твой голос.

– Ленни. А я думал, ты сразу узнал.

– Я просто еще в шоке, - совершенно честно признался Алистер, хотя на кой имперцу были эти откровения...
– Зачем я вам нужен?

– Ты нахватался у командующих?
– в голосе Ленни послышался смешок.
– Ни за чем. Мы тебя здорово подставили, и ты хорошо держался у нас. Обидно будет, если тебя застрелят от того, что у аналитиков несварение информации... Твой майор, кстати, отстаивал тебя до последнего, если тебе интересно.

– Грашичек?
– поразился Алистер.

– Он самый. Такой скандал закатил, мы очень удивились...

– И что?

– И ему велели заткнуться и нейтрализовать перебежчика, пока ты чего-нибудь не натворил. Я подозреваю, что он готов был шлепнуть твою подпись в официальную версию, не заставляя тебя ее угадывать, но раз уж ты отказался подписывать что бы то ни было...

Неужели все могло быть так просто? А если да, то что? Может, надо было не ломаться, а делать, что велят? Мама, опять же... Но... но. В любом случае, чем в тюрьму, лучше, наверное, на Гизаэллу.

– А сейчас мы куда?

– Сейчас нас подберут ребята, и домой. Умываться, ужинать, переодеваться во что-нибудь сухое и чистое... Ты какого цвета предпочитаешь сухое и чистое? У тебя любимый - синий, я ничего не путаю?

– Паразит, - огрызнулся Алистер прежде, чем сообразил, что и кому говорит.
– Я после ваших издевательств, кроме красного, ни одной тряпки не надену.

Ленни рассмеялся прямо в ухо, и Алистер поморщился, не зная, как убавить громкость.

– Молодец, - похвалил имперец сквозь смех.
– Так с нами и надо. Будет тебе красное, желтое в крапинку, какое хочешь. И ни одного вопроса; разве что ты сам их задашь. Мы тебя не обидим, не волнуйся.

– У тебя сложилось впечатление, что я так сильно трясусь за свою шкуру?
– поинтересовался Алистер. Его била дрожь от воображаемого холода - на самом деле комбинезон был прекрасно изолирован.

– Нет, конечно, но вдруг тебе интересно? Хоть чуть-чуть, - примирительно-издевательски сказал Ленни.
– Ну как тебя еще отвлечь? Алли по тебе соскучился. Который день теребит ребят вопросом, когда они наконец будут готовы тебя забрать, и обещает сводить на "обед без приключений". Уж не знаю, получится ли у него совсем без, но, по крайней мере, гарантированно постарается. Вон видишь точку впереди? Не туда смотришь! Прямо перед тобой, темно-серое пятнышко, как соринка в глазу. Да, теперь туда. Видишь?

– Да.

– Это наш транспорт. Ну ладно, ну неужели все так плохо?

– Да с чего ты взял?
– возмутился Алистер.
– Все прекрасно. Моя жизнь, можно сказать, вошла в свою нормальную накатанную колею!

– Зачем тебе колея?
– поразился Ленни.
– Ты же едешь в совсем новое место, неужели тебе не любопытно?

Любопытно было, но на место всех сопутствующих чувств просочилась звенящая тишина. Говорили же ему, не доведет до добра его длинный нос... Алистер кивнул, но промолчал.

Катер, может, даже тот же, на котором катали его Алли и Ленни, действительно ждал их в пустоте и, едва выловив пассажиров в люк, ушел в подпространство. "Недолгое" свободное падение заняло почти три часа - это Алистер проверил, когда вылез из скафандра и смог взглянуть на часы. А казалось - десять лет... Имперцы тоже поснимали внешние скафандры (внутренние комбинезоны почти от них не отличались), и Ленни, теперь хорошо узнаваемый, обернулся к пленному с вопросом: "Есть хочешь?"

– Хочу, - отозвался Алистер, хотя понятия не имел, сможет ли он проглотить что бы то ни было . Но имперец, очевидно, не сомневался в возможности гастрономического подвига, потому что вся компания потащилась в рубку здороваться с пилотом и есть странного вида кашу из глубоких тарелок. Против ожидания, Алистер не подавился первым же глотком, а наоборот, почувствовал себя значительно лучше и вспомнил, что очень давно ничего не ел.

– Расчетное время прибытия - шесть часов, - объявил пилот, когда все покончили с добавкой.
– Не хотите поспать пока?

– Алистер, ты как?
– спросил Ленни, собирая тарелки и укладывая их аккуратной стопочкой в нишу на стене.

– Я устал.

"Устал" - это было не то слово. От допросов, потери крови, недосыпа, переживаний, сумасшедшего полета и сытной еды его неудержимо клонило в сон.

– Тогда пошли, - скомандовал Ленни и повел его и еще одного из сопровождающих в тесную каюту с огромной мягкой кроватью, куда все трое и улеглись вповалку. Алистер не понял даже, были ли на постели одеяло и подушка, - провалился в темноту, едва приняв горизонтальное положение.

Он проснулся сам, в той же кровати, один, полностью отдохнувшим. Конечно, прошло не шесть часов, а гораздо больше - вон и часы подтверждали. Пока Алистер, сидя на постели и прижимая подушку к сердцу, пытался сообразить, что ему делать, дверь открылась, и в нее протиснулся вчерашний пилот.

– Светлый день. Ты меня помнишь или нет?

– Риэ, правильно?

– Правильно. Риальдэ полностью, но ты уже понял, что мы всех сокращаем, да? Я пилот второй линии. Выспался?

– Спасибо, выспался замечательно.

– Иди умойся, - Риэ швырнул в его сторону сверток, который до сих пор держал в руках.
– Это тебе шпионы передали. Как оденешься, выходи.

Сверток оказался мешком с одной лямкой. В нем обнаружились комбинезон неопределенного покроя и такого ярко-алого цвета, что носить его можно было только зажмурившись, открытые сандалии и туалетные принадлежности. Мило. Ну, то есть, цвет одежды явно демонстрирует чье-то неуемное чувство юмора, но в целом... Алистер разложил шмотки на постели и полез в душ.

Через четверть часа, одетый, свежий и готовый если не к подвигам, то, по крайней мере, к выяснению обстоятельств собственного чудесного спасения, он заглянул в рубку, был выведен Риэ наружу, на подобие космодрома, где больше сотни катеров расположились на едва примятой траве, как будто так и надо, и получил указания о том, как добраться до дворца. Провожать его никто не собирался. Алистер закинул сумку на плечо и пошел между гревшимися на солнце серыми боками, по едва заметной тропинке, между кустов, вниз по вырубленным в камне ступенькам, во внезапно вставший перед ним город, по улице прямо-прямо-направо-прямо-направо-еще-раз, к задним воротам того сине-черно-серого здания, которое он с таким удовольствием покинул едва ли неделю назад.