Приключения Конана-варвара (сборник)

С берега все громче доносились голоса, поскольку тишина и безлюдье изрядно ободрили буканьеров. Они рассеялись по пляжу в поисках фруктов. Санча видела, как они залезают на деревья или роются под ними, и у нее потекли слюнки. Она сердито топнула ножкой и выругалась с горячностью и умением, обретенным благодаря близкому соседству с невоздержанными на язык спутниками.

Мужчины на берегу и в самом деле отыскали фрукты и теперь жадно поглощали их, причем один сорт, с золотистой кожурой, показался им особенно вкусным. А вот Запораво, похоже, фрукты не заинтересовали. Лазутчики донесли, что в окрестностях не замечено ни людей, ни зверей, и он остался стоять на берегу, глядя на поросшие травой невысокие склоны, чередой убегающие к горизонту. Потом, коротко отдав какое-то распоряжение, он поправил перевязь с мечом и пошел к деревьям. Его спутник, очевидно, позволил себе не согласиться с тем, что командир идет один, за что получил сильный удар в лицо.

У Запораво же имелись веские причины соблюдать секретность. Он хотел знать, не является ли этот остров тем самым, что упомянут в таинственной и загадочной «Книге Скелоса», на котором, по преданию, вот уже многие века странные чудовища стерегут склепы, битком набитые золотые слитками с вырезанными на них иероглифами. Опять же, в силу известных лишь ему одному резонов, он не желал делиться полученным знанием – в случае, если оно окажется верным, – ни с кем, и меньше всего с собственным экипажем.

Санча, внимательно наблюдавшая за ним с полуюта, видела, как он скрылся из глаз под густыми кронами деревьев. Вскоре она заметила, как Конан, бараханец, повернулся, окинул быстрым взглядом людей, рассеявшихся по берегу, и поспешил вслед за Запораво, исчезнув в густой зелени.

В Санче проснулось любопытство. Она ждала, что мужчины вот-вот появятся, но этого не случилось. А моряки тем временем беззаботно бродили по берегу, а кое-кто даже отправился вглубь острова. Многие прилегли в тенечке вздремнуть. Время шло, а девушка все так же безостановочно мерила шагами палубу. Солнце припекало все жарче, несмотря на навес, растянутый над полуютом. Под ним было тихо, душно и дьявольски скучно, а всего в нескольких ярдах, за полоской сверкающей синью воды, ее манила прохладная тень растущих на берегу деревьев и раскинувшихся за ними зеленых лугов. Кроме того, Санче нестерпимо хотелось разгадать загадку исчезновения Запораво и Конана.

Девушка хорошо знала, какое наказание ее ожидает, если она ослушается своего господина, и долго терзалась сомнениями, не зная, на что решиться. В конце концов, она сказала себе, что в данном случае непослушание стоит порки, которую мог устроить ей Запораво, и, не тратя больше времени на бесплодные размышления, скинула свои сандалии из мягкой кожи и выскользнула из коротенького платья, оставшись на палубе в костюме Евы. Перебравшись через планшир и скользнув вниз по якорной цепи, она погрузилась в воду и поплыла к берегу. Несколько мгновений она постояла на берегу, довольно жмурясь и ощущая босыми ногами нагретый песок, а потом стала высматривать членов экипажа. Санча заметила лишь немногих на некотором удалении от себя в обоих концах пляжа. Многие уже спали под деревьями, сжимая в руках недоеденные золотистые фрукты. Она еще подумала, с чего бы это матросы завалились спать среди бела дня.

Никто не остановил ее, когда она пересекла белую полоску песка и вошла под навес зеленой листвы. Деревья, как она вскоре убедилась, росли кучками, между которыми вдаль убегали поросшие травой склоны. По мере того как она все дальше уходила вглубь острова, вслед за Запораво, вокруг нее раскинулись манящие просторы, складка за складкой теряющиеся вдали, поросшие сочной травой и усеянные кое-где небольшими рощицами. Склоны прочерчивали неглубокие овраги, также заросшие травой. Создавалось впечатление, что постепенно они переходят сами в себя; перспектива открывалась необычная и исключительная, одновременно широкая и ограниченная. И над окружающими просторами раскинула крылья сонная тишина.

И вдруг девушка оказалась на покатой вершине холма, в окружении высоких деревьев, и ощущение волшебной сказки внезапно исчезло, вдребезги разбитое зрелищем, представшим перед Санчей на измятой и забрызганной красным траве. Она невольно вскрикнула и отпрянула, но потом осторожно двинулась вперед, дрожа всем телом и глядя в одну точку расширенными от испуга глазами.

На траве неподвижно лежал Запораво, устремив невидящий взгляд в небо над собой, и в груди у него зияла огромная рана. Рядом с безжизненно замершей рукой валялся его меч. Ястреб в последний раз спикировал на добычу.

Нельзя сказать, что Санча совсем уж не испытывала никаких чувств, глядя на бездыханное тело своего хозяина и повелителя. У нее не было причин любить его, тем не менее, ее обуревали эмоции, свойственные всякой девушке, увидевшей труп мужчины, который первым обладал ею. Она не заплакала и не испытала ни малейшего желания лить слезы, но ее охватила сильная дрожь, сердце замерло в груди, и она с трудом удержалась от того, чтобы не впасть в истерику.

Она огляделась по сторонам в поисках человека, которого рассчитывала увидеть. Но ее по-прежнему окружала лишь стена высоченных лесных гигантов да небесная ширь над головой. Быть может, тот, кто убил флибустьера, и сам с трудом убрался отсюда, получив смертельную рану? Но на поляне не было видно никаких кровавых следов.

Девушка в растерянности вглядывалась в заросли зеленых великанов, как вдруг замерла на месте, расслышав шелест зеленой листвы, которого не мог вызвать ветер. Она шагнула к деревьям, пристально всматриваясь в их тенистые глубины.

– Конан? – неуверенно позвала она; собственный голос показался ей чужим и слабым в звенящей тишине, которая вдруг стала угрожающей.

У нее задрожали коленки, когда она поняла, что ее охватывает паника.

– Конан! – в отчаянии вскричала она. – Это я, Санча! Пожалуйста, Конан… – Голос ее сорвался.

В карих глазах девушки застыл безымянный ужас. Ее красные как коралл губы раздвинулись в беззвучном крике. Руки и ноги отказались ей повиноваться; ей надо было бежать из последних сил, но она не могла пошевелиться. Она лишь беззвучно кричала, но ее никто не слышал.

2

Когда Конан увидел, как Запораво в одиночку вошел в лес, то понял, что шанс, которого он так долго и терпеливо ждал, наконец-то представился. Он не стал есть фрукты, не участвовал в шумной возне, которую устроили его товарищи; все свои силы и способности он направил на слежку за вожаком буканьеров. Привыкшие к перепадам настроения Запораво, его люди не слишком удивились, когда капитан решил исследовать неизвестный и, возможно, враждебный остров в одиночку. Они принялись развлекаться и не заметили, как Конан, осторожно, как пантера, отправился в лес по следам вожака.

Конан сознавал влияние, которым пользовался среди членов экипажа. Но он еще не завоевал право бросить капитану вызов и победить его на дуэли, поскольку не принимал участия в абордажных боях и налетах. В этих безлюдных водах ему не представилось возможности заявить о себе в соответствии с кодексом флибустьеров. Он понимал, что если открыто выступит против вожака, команда встанет на сторону капитана. Но понимал он и другое – если он тайком убьет Запораво, оставшиеся без лидера моряки не станут хранить верность погибшему капитану. В таких волчьих стаях главным становился тот, кто сумел остаться в живых.

Итак, он следовал за Запораво с мечом в руке и жаждой в сердце, пока не вышел на ровную площадку на вершине холма, окруженную высокими деревьями, меж стволов которых виднелись поросшие травой склоны, теряющиеся в голубой дымке вдали. На середине площадки стоял Запораво; почувствовав, что за ним следят, капитан резко обернулся, положив руку на эфес меча.

Буканьер выругался:

– Собака, почему ты следишь за мной?

– Ты что, сошел с ума, если не понимаешь? – рассмеялся Конан, быстро приближаясь к своему бывшему командиру. Губы его улыбались, а в синих глазах плясали жаркие искры.