Приключения на дне моря

— Ах вы, шишки мои орехи! — засмеялся геолог и обнял за плечи ребятишек. — Правда, сущая правда: пятьсот миллионов тонн! А что это такое — вы ведь не разумеете. Мы, Татьянка, с твоим отцом всю руду пересчитали и то не понимали, что здесь будет. Думали — поселок и рудник. А вышел город. Ну-ка, залезайте, братцы-солдаты, на вышку.

Он подхватил ребят, усадил их на свои широкие плечи, как на лавочку.

— Видите, столбы на запад уходят? — спросил геолог, и две головы послушно повернулись на запад. — Придет по ним электричество с Братской ГЭС, и будет здесь жизнь совсем хорошая. У гор экскаваторы руду черпают, электровозы везут ее на заводы и славу Железногорска разносят на всю страну. А в городе троллейбусы разъезжают, мальчишки и девчонки в бассейне ныряют, а Татьянка в музыкальной школе на скрипке учится. Ну, разве это не веселая жизнь?

— Эта жизнь веселая, — согласились ребята и соскочили на крыльцо.

— А мы, геологи, ничего этого не увидим, — продолжал задумчиво дядя Алеша. — Обязательно уйдем в тайгу. Вот прилетит, Татьянка, твой отец и, наверное, привезет новый приказ. Наденем мы рюкзаки, возьмем палатки и разобьем их у речушки, где Пли отыскался. Станем работать да мечтать, что вырастет на том месте когда-нибудь город…

Через два часа от станции Железногорск отходил на запад поезд.

Пока можно было видеть, Пли махал из окна человеку, на плече которого сидела девчонка. Издали белое платье напоминало какой-то цветок, скорее всего ромашку. Это были новые друзья Пли.

Пли смотрел, как уплывает вдаль солнечный городок с мужественным красивым именем, и вспоминал голос дяди Алеши:

«Тракторист сядет на трактор. Токарь получит новый станок. Турбина закрутится на гидростанции… А где родится сталь для этих вещей?..»

И колеса отвечали вместе с дядей Алешей:

«В Же-лез-но-гор-ске… гор-ске…»

Медвежонок Миша тыкался горячим носом в ногу Пли и повизгивал. Его провожатый, угрюмый дядька, уже похрапывал на нижней полке.

Пли достал из кармана сахар, который ему дал на дорогу дядя Алеша, и с удовольствием угостил медвежонка.

Ангарская сосна

Когда я уходил, отважные пожарные Непейвода и Молекула еще спали. Я запер дверь и решил, что сегодня сам найду Ладочкина.

В отделе кадров деловитая, серьезная девушка мне сказала:

— Сегодня суббота, короткий день, справки о Ладочкине так быстро навести не успеем.

— Но поймите же! — воскликнул я. — То они бросаются в огонь и их привозят чумазыми, как сажа, то они пропадают в тайге и перелетают в другие города. Мне работать надо, видите, вот мое корреспондентское удостоверение.

— Ну что ж, — сказала девушка, смягчаясь, — в понедельник я наведу справки.

Я поблагодарил ее, словно Ладочкин уже нашелся, и неожиданно для себя прочитал стихи:

И там растет красавица — Ангарская сосна. Она луны касается. Макушка не видна.

— Что, что? — Девушка удивленно поднялась из-за заваленного бумагами стола.

— Это стихи, — оправдываясь, пробормотал я. — Их сочинил мой маленький друг Молекула, который тушил пожар. Верно ведь, хорошие стихи?

— Хорошие, — улыбнулась девушка. — А Ладочкина мы найдем. Я вам советую еще зайти вечером к главному диспетчеру. Вечером у него не так много дел, он вам поможет. Только, пожалуйста, не сейчас: диспетчер занят по горло…

Вернувшись в гостиницу и отомкнув дверь ключом, я увидел, что Молекула и Непейвода скачут по кроватям — изображают огонь, пожарных и бульдозер.

— Вот я смотрю, — кричал Молекула, — ка-ак сосна стрельнет веткой прямо в меня. Я раз — и увильнул в сторону. А огонь по кустам ж-ж-ж! Я тогда палкой раз-два — и загасил.

— А видел, — перебил Непейвода, — как один человек раз-раз топором — и дерево трах на землю? А он кричит и поет.

— Ну, а я видел, как другой спокойненько нацелился, рубанул — и дерево готово.

Они способны были кричать «раз», «трах», «бух» еще два часа. Я скомандовал:

— Марш умываться, товарищи пожарные!

За завтраком мальчишки спросили меня:

— А почему бульдозерист Кряж и все-все люди прямо в огонь бросались? Ведь они же сгореть могли. Позвали бы побольше пожарных машин с Братской ГЭС, они бы и потушили пожар…

Вот так молодцы пожарные! Вчера мчались со всех ног предупредить об опасности, а как загасили, успокоились, так и начали философствовать.

— А сколько бы леса сгорело, пока подоспели бы пожарные! — сказал я.

— Подумаешь! — Непейвода пожал плечами. — Разве мало леса в тайге?

Тут я догадался, что мои друзья ничего не знают про то, как знаменита и ценна ангарская сосна. Я предложил Непейводе и Молекуле выйти на свежий воздух, сесть на лавочку и совершить небольшое путешествие вместе с ангарской сосной.

Я начал рассказ про ангарскую сосну.

Вот она стоит в чаще и своей гордой осанкой говорит, что она первая таежная красавица. И верно: красавице сто с лишним лет, а она стройна и крепка. В старое время из нее обязательно бы мачту для брига сделали.

Подходит к сосне человек с пилой, включает электрический моторчик, и через несколько минут на этом месте торчит один пенек.

Лесовоз доставляет сосну к прекрасному городу. Спрятались в вековой тайге дома в несколько этажей, улицы обрываются у моря, в порту столпились баржи и пароходы.

Что это за город?

Да таким будет новый приморский город Братск.

Теперь представьте: рядом с этим городом на несколько километров растянулись огромные корпуса, каждый — величиной с двадцатиэтажный дом. Это не фабрика и не завод. Здесь несколько фабрик и несколько заводов, а потому таежный гигант называют Братским лесопромышленным комплексом.

Распахнулись ворота перед ангарской сосной, и начала она переезжать из цеха в цех. Какой же сосна выйдет через некоторое время из других ворот?

Смотрите: грузят на платформы сборные дома, картон, детали кораблей и самолетов. Стоять тем домам на целинных землях, картону — обратиться в ящики, кораблям и самолетам — плыть и лететь по всему свету. До свиданья, ангарская красавица!

А это? Неужели скатерти, салфетки, полотенца родились в тайге? Да, они в самом близком родстве с тридцатиметровой сосной, вернее, с ее опилками и щепками.

Опилки ангарской сосны смело можно называть золотыми. Обычные желтые опилки превращаются в полезные вещи.