Прикосновения Зла
Шрифт:
Ориана умерла быстро. Обнимавший ее Алэйр погиб лишь от четвертого удара. В те последние мгновения, бессильный перед страшными, молчаливыми людьми, он думал не о боли и смерти, а о бездыханной жене и невинном ребенке, которому не дали появиться на свет.
Двое убийц выскочили наружу и, петляя между кустами жимолости, растворились во мраке. Они спешили к оставленной у прибрежных зарослей лодке. Третий чуть задержался, положив на неподвижное тело Алэйра маленькую дощечку с криво выведенной надписью: «Враг Варрона».
Декурион Кальд важно прохаживался между рядами палусов, по которым
– Храбрость без знания науки войны есть кратчайший путь в могилу. Случись оказаться на поле брани безрассудному смельчаку, не прошедшему должной подготовки, и он будет выглядеть, словно мечущаяся по базару женщина. Дуре хочется поскорее протолкнуться туда, где идет самый бойкий торг. Она полезет сквозь толпу, создавая сумятицу, огребет тумаков и вернется к мужу грязной, оборванной и без покупок. Запомните, воины, я не потерплю среди вас дур. Даже таких смазливых и слабых на передок, как Мэйо из Дома Морган!
Несколько Всадников громко прыснули со смеху. Поморец от всей души врезал по вертикально поставленному бревну и процедил, слизнув пот с растрескавшихся губ:
– Сука…
– Тихо, – велел Сефу, нанося не менее сильный удар в верхушку палуса. – Он умышленно издевается над тобой.
– Тварь гнобит меня, Плато и Юбу…
– Я знаю, – сердито процедил царевич.
– Ты слышал, Рикс и Ринат уехали с отцом в Геллию…
Резко обернувшись, декурион рявкнул:
– Всадник Мэйо, хватит домогаться до посла! Если так свербит в заду, корзину на плечи и пять полных кругов пошел!
Сын Макрина в сердцах отшвырнул учебный меч:
– Кажется, Вед решил хорошенько пощекотать фалом мою печенку!
– Семь кругов! – гаркнул Кальд.
– Это не дисциплина, а истязание! – вступившись за друга, Плато с гневом бросил клинок под ноги. – Никто не давал вам право обращаться с нами, будто со скотом!
– Истязание, – наставник стиснул кулаки. – Это когда афары поймают вас в джунглях, отрежут уши, носы, члены и заставят жрать собственное дерьмо, а затем насадят на колья под визг местных обезьян! Если не хочешь подохнуть на чужбине с треклятой деревяшкой в брюхе, подними то, что уронил, и продолжай тренировку!
Кряхтя, Мэйо взвалил на плечо корзину с камнями. Ему предстояло пройти чуть больше шестидесяти с половиной стадиев . Согласно уставу, если конец дня застанет провинившегося в пути, завтра ему придется осилить назначенное расстояние с тем же грузом. Поморец знал, что декурион не отменит свое решение, поэтому сцепил зубы и уныло побрел к ипподромному кругу.
Вскоре юношу нагнал рыжий алпиррец с наполненной булыжниками корзиной на плече.
– Гадство, – хмыкнул Плато. – Какая-то гнида рассказала отцу про кордак.
– Что тебе было?
– Орал: «Не потерплю рядом с собой вульгарного кинэда!» Обозвал кретином и шлюхой.
– Знакомо, – улыбнулся Мэйо. – Разреши представиться, я в глазах родителя – тупой ублюдок, Мертово семя и жалкое ничтожество.
– Не понимаю, зачем Боги разожгли в моей душе страсть к танцам и вынуждают отказаться от нее? Это все равно, что дать птице крылья и запретить летать.
Поморец, морщась от головной боли, поудобнее перехватил корзину:
– Вероятно, Небожители готовят нас к подвигу.
Совсем как старина Кальд. Сперва нужно испытать нечеловеческие муки, а потом завоевать победу.– Ты веришь в его байки?
– Я уже ни во что не верю.
– Смотри! – лицо алпиррца внезапно просияло умильной улыбкой.
На ипподромный круг спешил заика Дий, выставив перед собой корзину с камнями, точно щит.
– П-подождите! – крикнул сын архигоса. – Я с в-вами!
– Тебя-то за что? – искренне удивился Мэйо.
– С-сам з-захотел, – хлюпнул носом широколицый парень. – Б-братство – в-важнее в-всего.
– Нет больше братства, – невесело констатировал Плато. – Близнецы продолжат службу в гарнизонах Геллии. Меня ссылают на север, куда-то под Бастию. Корабль Сефу готовят к отплытию. Так что скоро из нашей коллегии останешься только ты и Мэйо.
У поморца зарябило в глазах:
– Царевич ничего не говорил о своем отъезде.
– Зачем ему лишний раз тебя огорчать? – наследник анфипата споткнулся и выругался
– Б-бросьте, в-все н-наладится…
– Твои бы слова – в Небесный чертог, – оживился Мэйо. – И чтоб их там непременно услышали!
– Выше носы, пока их не отрезали свирепые афары! – зыкнул им в спины Нехен Инты.
Сокол и Юба двигались ускоренным маршевым шагом, точно готовясь к празднованию триумфа. Пот ручьями тек по смуглым, мускулистым шеям эбиссинцев. Они тащили корзины с такой легкостью, словно те ничего не весили.
– Если я буду жрать один ячмень, все равно не наберу столько сил! – рассмеялся Плато.
– Попробуй начать с пшеницы и хенкета, – заулыбался поморец.
– Соскучились по мне? – Сефу встал во главе соратников. – Декурион Кальд передает вам наилучшие пожелания, а также напоминает, что Око Туроса еще не покраснело, значит – наш великий поход продолжается!
– Пусть слон возлюбит этого старого демона своим длинным хоботом! – буркнул мулат.
– Ради такого зрелища, я готов даже приехать сюда на слоне! – горячо заверил друзей Мэйо.
Построившись в шеренгу, первая коллегия первой рон-руанской медной турмы замаршировала по ипподромному кругу с грозной боевой песней.
Узнав от поморца о заговоре Неро и Фирма, Сефу надолго погрузился в раздумья. Он умел предугадывать ходы противника и понимал, что единственный шанс одержать победу в скачке за зесарский трон – любой ценой доставить Фостуса в столицу. Из этих соображений царевич распорядился привести в полную готовность свой самый быстроходный корабль для скорого отплытия посланника в Геллию. Соколу оставалось только определиться с наилучшим кандидатом на должность договорщика и текстом письма к брату Клавдия. То, что нашептывали приставленные Именандом советники, Сефу категорически отвергал.
После долгих бесед с Мэйо, выбор Сокола пал на Макрина. Мудрый и опытный сар Таркса играл осторожно, не создавая лишнего шума. Царевич хотел встретиться с поморским градоначальником тихо, почти по-семейному, и ждал удобного момента. Разумеется, для родственника Именанда не составило бы труда получить приглашение на ужин от магистрата Понтуса, через которого Макрин добывал полезные сведения о творящемся в столице. Однако Нехен Инты отказался от этой привилегии, поскольку в богатых домах крутилось слишком много вездесущих паразитов, вражеских соглядатаев и продажных рабов.