Прими как есть. Я рядом

— Здесь будем говорить? Может, за столик ко мне? Или на улицу? Я покурю.

— Давай на улицу, — решив, что холодный воздух поможет собраться с мыслями, кивнула. — Я только куртку возьму.

— Как скажешь, — устало произнёс Лев.

Вообще-то, он не собирался вмешиваться. Так же, как и не собирался выдёргивать рыжую для того, чтобы перекинуться парой слов.

Но ноги сами понесли вслед за ними. Он и продолжил тихо себе сидеть в сторонке. Но этот пацан… Лев моментально насторожился, когда этот полудурок пошёл за девчонкой. И, кажется, оказался прав, заподозрив неладное. Кристина явно была напугана. Ну, или сконфужена. На её лице чётко прослеживалась растерянность и желание оказаться как можно дальше от рук этого засранца.

— Пошли? — тихо спросила Кристина, возвращаясь от своего стола и подходя к Лёве, который уже поджидал её возле дверей.

— Пошли, — глухо произнёс, и добавил через секунду, — ты бы капюшон накинула. Не май месяц…

И почему-то послушалась. Кивнула и натянула на голову капюшон, следуя за парнем, который галантно распахнул для неё дверь.

Не сильный, но холодный ветер в то же мгновение окатил обоих волной ледяных мурашек. Коснувшись шеи, они молниеносно забирались за пазуху, вызывая мелкую дрожь и желание вернуться в тепло.

Лев достал из-за уха сигарету и, обдав её оранжевым огоньком, медленно затянулся. Выпустил дым, завершая сизую струю парой колец, и посмотрел на Кристину.

— Как оно? — прищуривая глаза.

— Да нормально, — она пожала плечами и задержала взгляд на разбитый костяшках парня. Ранки казались совсем свежими.

Но, решив, что это не её дело, просто отвернулась, концентрируясь на ярких фонарях в конце улицы.

— Ну и славно, — задумчивый взгляд Лёвы устремился туда же.

Как два истукана пялились на фонари, глотая слова, рвущиеся наружу.

— Ты что-то спросить хотел? Или… — Кристина первая не сдержалась. Задрала голову и попыталась рассмотреть радужку его глаз. Но… было слишком темно. И никакие фонари тут не помогут.

— Да, — он слегка поморщил нос, — хотел узнать: ты у Холодного была?

Ну… примерно этого она и ожидала. А потому его фамилия даже не вызвала раздражения. Только… едва заметная вибрация в глотке.

— Была, — продолжая смотреть в Лёве в глаза.

— Давно? — это было первое, что пришло ему в голову.

В его планы не входил разговор по душам с кем-либо. Тем более — с ней. Но всё как-то само собой получилось. И слова тоже… хоть и с трудом, но они искали выход. Рвались, задевая и царапая глотку. В груди неприятно заныло.

— Не помню, — равнодушно произнесла, дёргая плечами. — Наделю назад, наверное. Может, больше. А что?

— Да ничего. — Стряхнув пепел под ноги, Лёва усмехнулся своим мыслям. На секунду захотелось просто свалить оттуда. Сделать вид, что его здесь вообще не было. — Думал, вы общаетесь?

— А у него? — её тон стала холоднее. — Почему не спросишь у него, общаемся ли мы? И… с чего вообще мы должны общаться?

Показалось, что ветер, гулявший под слоем одежды, помог голове прояснеть.

— Это же Холодный, — ухмыльнулся краем рта перед тем, как снова засунуть между губ сигарету. — Ты же знаешь его…

— Не знаю, — это его утверждение… разозлило. Знает? Хотелось бы, чтобы это оказалось неправдой. — С чего мне его знать? Он мне никто. Так… — небрежно пожав плечами, Кристина отвела взгляд в сторону. — Глупость какая-то.

Судя по вытянувшемуся лицу Лёвы, он не ожидал услышать нечто подобное. Не проронив ни слова, докурил сигарету. И, бросив окурок в мусорку, обеими руками растёр лицо. Немного сонное и почти безразличное ко всему. Вот так быстро: провёл по лицу, и удивления будто не было.

— Он так не считает, — зачем-то озвучил то, что не должен был.

— Что?

— Если ты считаешь глупостью то, что между вами произошло, то я не очень понимаю…

— А что между нами произошло? — с вызовом спросила. Потому что была уверена, что Лёва знает немного больше, чем остальные. — Что конкретно ты знаешь, Лев? Он рассказал тебе?

— Рассказал что?

— Всё. Ты же что-то имел в виду, когда говорил о том, что между мной и Стасом что-то было?

Замешкавшись, Лёва несколько секунд молчал. Нервно растирал шею, чувствуя как к лицу подступает жар. Несмотря на холод, его душила горячая петля стыда. Словно он тоже был причастен к тому, что натворил Холодный.

— Он не такое дерьмо, — начал, стараясь не пересекаться с рыжей взглядами, — то есть, он сожалеет.

Возможно, Стас не заслуживал, чтобы за него впрягались, но глядя на него — поникшего и абсолютно равнодушного к своему выздоровлению, Лёва хотел сделать хоть что-то! Хоть что-то, чтобы Стас захотел… не просто встать на ноги когда-нибудь, а встать на ноги как можно скорее. И привести ему рыжую показалось Лёве лучшим из того, что он мог сделать для друга.

Гардемарин хренов…

— Сожалеет? — уголки губ поползли вниз, — сожалеет, значит. — Закивала своим мыслям. — А ты? Ты-то от меня чего хочешь?

Глава 24

— Хочешь реабилитировать своего друга в моих глазах? — язвительный тон толчками выбивался из глотки. Уголки губ прыгали то вверх, то вниз. Так же, как и её настроение.

— Нет, — Лёва качнул головой, чувствуя как слова застревают на полпути, — это не то, что я хотел сказать. Просто… мне больно смотреть на него. Он мой друг. Я знаю, что он наломал дров. Мы все ни без греха…

— Ни без греха?! — перебив парня, Кристина машинально шагнула, приближаясь и задирая голову так, что шея жалобно хрустнула, — Ты это так называешь? Серьёзно? Лев? Да… что с вами чёрт возьми? Откуда вы такие?! Пустые? — Будь они одни, ярость могла бы разорвать её на части, и дробью отрикошетить в Льва. Но… они были не одни. И ей приходилось скручивать в бараний рог то, что калечило изнутри. — Ты вообще отдаёшь отчёт тому, что говоришь? Вы все… одного поля ягоды. Ты пришёл туда за мной, — кивнула в сторону входа в бар, — к туалету… рыцаря благородного играть? Вырвал из лап? А где ты был тогда? — Поднялась на цыпочки в желании дотянуться до его уха. — Где было твоё рыцарство, когда твой друг насиловал меня? М? А… прости. Я совсем забыла, что это ДРУГОЕ. Он ведь твой друг… и имеет право на помилование.

И даже не заметила, как крылья красивого носа с небольшой горбинкой зашевелились. Сжатые донельзя челюсти сделали его лицо жёстким и непроницаемым. А хищный прищур безмолвно говорил о том, что… да: они действительно похожи.

— А я мог что-то сделать? Я свечку держал? — искренне не понимал, чем мог помочь в той ситуации. Вразумить его? Да кто он такой? Холодный никогда никого не слушал. Прислушаться — да. Но пойти на поводу у чьего-то мнения — вряд ли.

— А мог бы… — опустившись на пятки, Кристина рваным движением откинула хвост на спину, — мог бы… вы ведь близки. Не так ли? Как давно ты узнал? Он сразу поделился? Или держал в себе? Как я? — Возможно, виной её несдержанности вновь оказался алкоголь. Но сейчас ей казалось, что это как нельзя кстати. И глубоко в душе даже была благодарна Льву за этот разговор. По душам. Тот самый разговор, который был ей необходим. Как глоток воздуха утопающему. Как капля воды умирающему от жажды. Она впервые так открыто говорила о произошедшем. Открыто. С надрывом. Чувствуя, как сердце обливается кровью. Чувствуя как рассыпается на части и возрождается вновь.