Принадлежать им

— Проверь свои счета, Ящер, — советует спокойно Серый, — и своего друга придержи. Он, кстати, рядом с сыном твоим трется. Зря допустил.

Ящер бледнеет так, что это становится заметно даже через въевшийся навсегда в кожу северный загар.

— Насчет сына не беспокойся, — гудит Черный, — он отдыхает. Рядом охрана.

— Что вы с ним?..

— Ничего. Кстати, спроси его потом, кто обратил его внимание на нашу девочку…

— Блять…

— Вот-вот… Подумай просто, Ящер… Тема-то занимательная… Стравить не только вас с Вопросом, а еще и с нами. И под шумок… Так что там со счетами?

— Пусто, — скалится Ящер, и от его оскала жутью могильной веет.

— Это только кажется… У тебя телефон напрямую подключен к телефону твоего друга. И потому он видит все, что видишь ты. Пусть думает, что все хорошо прошло.

— Блять…

— Вопрос — у тебя та же тема.

— Я в курсе.

— Ну, раз все в курсе… — радостно улыбается Серый, и от его улыбки немного вздрагивают и Вопрос, и Ящер, — тогда поиграем!

В зале что-то происходит.

Шум, но такой, организованный, заглушаемый музыкой.

Одинокий выстрел.

Мат.

Мы сидим, смотрим друг на друга.

Черный ласково гладит мои пальцы, и я понимаю, что намертво вцепилась в его плечи. Усилием воли расслабляюсь. Выдыхаю.

В отличие от того же Ящера, я прекрасно понимаю, что происходит сейчас главное даже не здесь. На всех предприятиях Вопроса — тотальная зачистка. Чтоб одним ударом все выкорчевать.

А вот у Ящера такой привилегии нет пока. Хотя, возможно, он — следующий клиент Жнецов. Сейчас не просто кульминация их работы здесь, но и полноценная рекламная кампания.

— Если он видит то же, что и я… — медленно говорит Ящер, — то где мои бабки реально?

— На безопасных счетах! — ржет Черный, но тут же тормозит, потому что Ящеру не смешно, — а если серьезно, то там же, где и до этого… Кроме тех, что ты скинул за месторождения, которого нет.

— Нет? — Ящер подается вперед, впивается взглядом в Вопроса.

И тот ласково жмурится, словно котяра, получивший сметаны.

— Нет, Ящерица ты тупая… Это тебе за тот наеб, в двухтысячном.

— С-сука…

— Компенсация. Ты ж меня тогда чуть в зону не отправил…

— Не отправил же!

— Ну так и я сейчас не все выломил… А мог бы.

Он кивает на Серого, но тот холодно обрывает:

— Нет. Мы экспроприацией экспроприированного не занимаемся. У нас честный бизнес. Все легально.

Ящер смотрит какое-то время беспомощно на Вопроса, потом на Жнецов по очереди, на меня…

Выдыхает. Мельком глядит на телефон, морщится, видимо, вспомнив, что там — как в аквариуме, отворачивается.

— Никому нельзя верить, да, Вопрос? — и так тоскливо звучит его голос, что мне на пару мгновений даже жаль его становится.

Он не просто сегодня нереальную сумму потерял. И чуть не потерял все состояние свое. Всю жизнь.

Он опять оказался в опасной среде, где никому и никогда нельзя верить. Даже другу, прошедшему с тобой огонь и воду… Это неприятное ощущение. Конечно, он его переживет и выводы сделает. Такие, как он — не ломаются. Но все же…

— Я бы хотел… — медленно говорит он, вскидывая взгляд на Черного, — когда это все закончится… Обговорить условия сотрудничества.

— У нас все на год вперед расписано, — спокойно отвечает тот, — но мы посмотрим, что можем предложить.

— А круто я тебя сделал? — по мальчишечьи усмехается Вопрос, — видел бы ты свою рожу! Что, приехал спецом на меня глянуть, когда пойму, что ты у меня месторождение увел? Вот губит тебя любопытство, Ящерок…

— Отвали, сука, — Ящер уже успокоился, тон ровный и равнодушный даже. А взгляд — изучающий — на Жнецов, по очереди, — теперь до могилы ржать будешь?

— Обязательно, блять! Обязательно!

— Да если бы не они…

— Если бы не они, то нас с тобой обоих поимели бы, Ящер, — серьезнеет Вопрос, — и, возможно, что мы бы сегодня с тобой отсюда не вышли живыми. были бы пышные похороны, да? И могилки рядом? А? Ты как? Рядом со мной лежать? И памятники с надписями, как раньше мы братишкам нашим ставили?

Они смеются, обмениваясь остротами, только им понятными, а я понимаю, что сегодня все закончилось бескровно.

По крайней мере, для нас.

А вот насчет остальных… Ну так я и не была уверена изначально.

56. Дана. Предложение

— Мне не нравится это платье, — серьезно заявляет мне Черный, едва мы оказываемся в машине.

Я от удивления даже рот открываю.

Это что еще за заявления?

И, главное, очень вовремя они! Почему в самом начале вечера не сказать? Я бы переоделась… В джинсы, мать их! Потому что синее платье восстановлению не подлежит после всего, что с ним сотворили эти зверюги. Удивительно, кстати, что я еще подлежу… Мне-то куда больше досталось!

— Оно слишком легко снимается, — продолжает развивать свою мысль Черный, и я беспомощно кошусь в зеркало заднего вида, ловлю на себе серьезный взгляд Серого. Он ведет машину, спокойно, как всегда. И за очками не разобрать, какое выражение у его глаз.

Просто на уровне интуиции понимаю, что тоже не одобряет. Платье мое, в смысле, не одобряет.

— И что? — аккуратно уточняю я, на всякий случай отсаживаясь от Черного подальше по сиденью, — что в этом плохого? Удобно же…

— Смотря для чего… — бормочет Черный, с неодобрением наблюдая за моими перемещениями, — и где под ним трусы? Какого хера ты без них? И вообще… Ты в курсе, что оно полностью просвечивает?

— Чего??? — я в ужасе прикрываю грудь ладонями, словно это сейчас может помочь хоть как-то. Например, устроить массовую амнезию всем присутствовавшим на проклятом приеме гостям. Чтоб забыли они о моем позоре. — Почему вы мне?..

— Потому что не видели сначала. А потом было поздно. И не до того уже. Но мы все запомнили, конфетка, — скалится Черный очень даже зловеще, — все.

Серый, на которого я снова кидаю беспомощный взгляд, в желании защиты и поддержки, только кивает. Поддерживает, гад. Братишку своего, само собой, а не меня.