Принадлежать им
Шрифт:
Буду, как гребанный Горлум, сидеть над ней и шептать: “Моя прелесть…”
Под пальцами — тонкий скользкий шелк ее платья. Настолько тонкий, что кажется, будто ток крови ощущаю. Настолько скользкий, что боюсь даже на мгновение руку убрать. Ускользнет!
Потому вцепился и держу.
Ящер с выражением на лице прется к столику Вопроса.
А я думаю, не совершили ли мы с братом ошибку, взяв Дану с собой. Но ситуация такая, что лучше пусть она будет на виду.
Да и помощь не помешает.
В конце концов, она знает свою программу,
Идет, спокойная такая, улыбается едва заметно.
А я ловлю взгляды, на нее устремленные.
И ощущаю, как опять начинает дымиться затылок от ненависти и ярости.
Потому что мое это! Моё! Никому не позволено смотреть! Только мне и брату!
Не думал, что такой ебучий собственник. Никогда ни к чему и ни к кому не ревновал. Но вот ее…
До сих пор не понимаю, как Артемка успел раньше меня к младшему Ящеру. Я же только взгляд отвел… На мгновение. Изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Перебарывая острейшее желание рвануть прямо сразу. Прямо к ним, смеющимся на террасе… Я бы его убил.
А ее…
Ее бы закинул на плечо, как гребанный варвар, которых всегда презирал, утащил бы обратно в наше логово… И там сделал, наконец-то то, что хотел все это время. Единственное, что помогло бы мне успокоиться, блять!
Связал бы и к спинке кровати пристегнул наручниками. Мягонькими, аккуратными, но такими, чтоб сама не расстегнула…
Эта картинка промелькнула в моей голове всего полсекунды, обдав мозги жаркой сладостью вседозволенности… А когда я повернулся, брат уже разобрался с проблемой. И не так, как я хотел! Вообще слабо!
Отвратительное решение было!
Но затем, наблюдая, как Артем с Даной танцуют, я почему-то успокоился. Они красиво смотрелись вместе.
Аккуратная задница Даны, обтянутая бежевым шелком, завлекательно покачивалась… И я прямо поймал легкий медитативный приход, глядя на нее…
Гнев переродился с ледяное спокойствие.
Пискнул телефон, я глянул мельком на смс от Сказочника… И пошел к танцующей парочке.
Потому что дальше у нас уже другие танцы начинались.
— Посматривай, — говорю я Дане, пока еще нас не слышат за столиком.
Она кивает, улыбается шире, перехватывает сумочку, малюсенькую, чисто дамскую. Поглядывает на умные часы, в изящной женской комплектации.
Мы подходим одновременно с Ящером.
— Вопрос, ты меня решил наебать, — говорит Ящер, и это вопрос. Это утверждение.
— У меня те же претензии, Ящер, — Вопрос сидит, спокойно рассматривая своего конкурента, и это спокойствие действует, словно седатив.
По крайней мере, разогнавшийся
Ящер оттормаживается и, коротко глянув на своих сопровождающих, садится в кресло. В четвертое сажусь я.А Дана, словно чувствуя свое место в этой танцевальной фигуре, мягко присаживается на подлокотник моего кресла, прижимается к моему плечу грудью, скользит пальчиками по шее в расстегнутом вороте рубашки. Вижу отражение этой охуенно декадентской картинки в глазах брата. И его одобрительную усмешку.
Наша игрушка слишком много себе позволяет, но сказать об этом — обидеть нас, Жнецов.
А мы — сторонняя сила. И обижать нас — себе дороже.
Потому Ящер только ноздрями дергает недовольно.
А Вопрос вообще никакой реакции не выдает.
У него сейчас сложный момент: то, что против него готовилось на протяжении нескольких месяцев, если не года, выходит к кульминации.
И никакая чужая игрушка, пусть даже самая красивая и соблазнительная, его от этого не отвлечет.
Оно и правильно.
Тут жизнь на кону, куда уж отвлекаться?
Это только мы с братом себе такое позволить можем.
Потому что есть вещи, оказывается, которые дороже жизни.
Кто бы мог подумать, да?
55. Дана. Бескровно… для нас
Господи, вот жила я себе тихо, спокойно… Училась, проект писала, замуж собиралась… Странно думать, что это все было совсем недавно! Буквально месяца полтора назад.
А сейчас я себя ощущаю героиней голливудского блокбастера, или фильма в стиле Тарантино: странный прием, странные личности, непонятные женщины с их злобными, полными двойного смысла, комментариями… Общая болезненная какая-то расслабленность, словно пир во время чумы, ей-богу. И тут же, отделенные тонкой ширмой от основного зала, серьезные брутальные мужики, от которых за километр кровищей несет, обсуждают свои брутальные дела.
И я к этому тоже имею отношение! Самое прямое!
Правда, насчет войны меня как-то не предупредили, но я и не предполагала, что легко будет. И бескровно. Это же Жнецы.
Тут бескровный вариант — это если мы целые уйдем отсюда. А вот насчет остальных — не уверена.
В любом случае, моя задача — отслеживать данные, что присылает мне Сказочник.
Наш гребанный тихушник, на пару с Серым, сварганил нечто настолько дикое, что даже у меня мозги нехило так завернулись, когда мне впервые это все продемонстрировали.
Это не просто программа, позволяющая легко влезать в любые базы данных. И для этого даже не требуется айпи кого-то из подключенных к системе пользователей… Это… Это… Блин, если это попадет не в те руки…
Хотя, последнее — вряд ли.
Насколько я успела понять за время своего общения со Жнецами, из их рук никогда ничего на сторону не уходило. Очень однозначная репутация… И в этом плане тоже.
Короче говоря, я стараюсь не отсвечивать, веду себя тише мыши, слушаю перебранку высоких договаривающихся сторон.