Принадлежать им
Шрифт:
И оторопело уставился в спокойное, равнодушное лицо парня в очках.
Лишь теперь понимая, что совершенно неверно определил его взгляд, как ледяной, мертвый.
Нет.
Не мертвый у него взгляд.
А маньяческий.
Равнодушно прикидывающий, с какой части тела лучше всего начать. Резать.
— Ну привет, извращенец, — спокойно поздоровался парень, — много успел рассмотреть?
Сашок хотел сказать, что нет, что вообще ничего не увидел, и чисто случайно тут оказался, но рот был заклеен. А парень продолжил:
— Знаешь, я был о тебе
Сашок представил это развитие событий, и облился дополнительным холодным потом к тому, что уже выступил от ужаса.
— Ладно, посиди пока…
Сашок не хотел сидеть, но выбора ему не оставили. Как и возможности разговаривать.
Парень поднялся с корточек, принялся что-то набирать по телефону, а Сашок понял, что они находятся в каком-то темном месте. В подвале?
Этот маньяк его в по башке ударил и в подвал сунул? За то, что подглядывал? Больше-то грехов за ним не водилось же… Вроде.
Наверно, в полицию его сдаст…
Блин… Ну вот на кой хрен Сашок поперся сюда? Что переклинило-то? Красное платье? Шикарная девочка? Странные танцы? Все вместе?
Сашок отчаянно дергал руками, пытаясь вырваться, но связали его крепко. Профессионально, можно сказать.
Парень, переписываясь с кем-то, больше внимания на Сашка не обращал.
И лицо его, освещенное экраном смартфона, было настолько страшным, что Сашок, наблюдая за ним, подумал, что, наверно, полиция — это не так уж плохо? Знакомо, по крайней мере…
А тут… Хрен его знает, что сделает с ним этот маньяк. А если он реально маньяк? Ма-а-ать твою…
Когда, после тягостного молчания, длящегося, как показалось Сашку, чуть ли не час, распахнулась дверь, и на пороге появилась тонкая фигурка в ярком красном платье, потрясающе залитая светом, словно богиня снизошла до грешников, Сашок захлебнулся волнением и радостью.
Все не наедине с этим удавом!
Сейчас девушка полицию вызовет, и все будет хорошо! Его просто посадят за нарушение частной собственности или еще там за что…
— Вот я так и знала, что неспроста это все! — гневный голос отразился от стен эхом, — платье им красное… Встречай нас, конфетка… Опять работу на дом берете?
Эпилог. Дана. Работа на дом
— Боже, вы — просто невыносимые… Невозможные… Придурки!
Моя ярость настолько огромна сейчас, что кажется, выплеснувшись, затопит все! И подвал этот, вместе с Серым, который сейчас особенно маньячно выглядит, прямо сверх меры. И того несчастного парня захватит, с такой безумной надеждой пялящегося на меня из темного угла.
Правда, на парня мне как раз плевать, раз сидит, значит, явно накосячил, за дело. Просто так Жнецы никого не прессуют. Да они вообще уже несколько лет никого не прессуют! По крайней мере, я об этом ничего не знаю.
Да, за несколько лет совместной жизни с двумя самыми отмороженными мужиками, которых только можно представить, да и то это будут бледные копии реальных Жнецов, я стала крайне циничной.
А,
учитывая, что и до встречи с ними я конфеткой не была, то понятно, что на страдающий и полный надежды взгляд связанного парня мне глубоко пофиг.А вот на то, что меня в очередной раз ввели в заблуждение — вообще нет!
Красное платье им…
Виллу запасную, которую мы используем исключительно для моментов, когда хотим уединиться, и чтоб никто не мешал и не слышал…
Да еще и не виделись больше двух недель!
И вот на тебе…
Все только для того, чтоб очередной заказ сделать? Обещали же мне! Обещали!
Ну все…
Серый, отбросив в сторону телефон, молча идет ко мне, но я ждать, пока меня поймают и силой уговорят опять поверить, что это все не то, что я думаю, и не надо обращать внимание, и прочее, прочее, прочее, не собираюсь.
Разворачиваюсь и дергаю дверь на себя.
Распахиваю ее и тут же утыкаюсь носом в мощную грудь Черного.
Ну конечно же! Караулил, гад!
И тут же руки распускает, куда без этого!
Изо всех сил луплю по каменным мышцам, обтянутым белой футболкой.
— Пустил немедленно!
— Конфетка… — ожидаемо меня не пускают.
Талия оказывается в кольце крепких татуированных ладоней, Черный поднимает меня выше, так, чтоб удобно было уткнуться в шею, лизнуть, прикусить, запустить по коже миллиард мелких сладких мурашек. Га-а-ад… Ненавижу…
— Ну ты чего? Это вообще не то, что ты подумала…
Именно эти слова меня в чувство и приводят.
Блин, столько раз уже слышала их!
Хоть бы что новое придумали!
Снова луплю по массивным плечам, перебарывая себя и пытаясь оторвать этого бессовестного человека, вампирюгу проклятого, от своей шеи.
Проблема в том, что организм мой, так сильно скучавший по Жнецам, уже настроился на получение кайфа.
И я тоже!
Я, между прочим, скучала!
Я детей оставила с няньками!
И надела красное платье!
И пришла в этот ресторан, хотя не люблю ходить никуда одна! И, наверно, это заведение — единственное в городе, куда я вообще хожу! Пусть раз в полгода, развеяться, но все же…
И так все начиналось, боже…
Какие они были офигенные… Как они танцевали! Мы сто лет не танцевали же! Да, наверно, с того вечера, еще до всего… На мне было бежевое платье, на них — смокинги. И Жнецы по очереди вели меня, передавали один другому. И голова моя дурная летела, кружилась, перед глазами цветные звезды вспыхивали… А потом Серый усмехнулся и сказал, что началась война…
Правда, я этого особо не уловила, но и хорошо. И без того мурашки по коже до сих пор, как вспоминаю.
И вот сегодня… Эти взгляды, эти руки, то, как они вдвоем танцевали. Я чуть не кончила прямо там, на танцполе. Между ними.
К тому же, две недели, боже… Две чертовых недели!!!
Короче говоря, понятно, что я настроилась.
А сейчас — расстроилась!
А расстроенную женщину нельзя удерживать силой! И врать нельзя!
И ласково пытаться снова утащить в марево кайфа — тем более!