Принц Раздора

– Нити судьбы, - ни с того ни с сего произнес иллюзионист, рассматривая дно кружки. – Все-таки они существуют.

– О, вам известна эта работа? – живо поинтересовался инквизитор, облизывая пальцы.

– Приходилось читать.

– Никогда не сомневался в вашей начитанности, Таннет. Но в курсе ли вы, что автора сожгли на очищающем костре, а книга общепризнана еретической?

– Великий Колум, - пискнул маг. – Нет.

– Да не бойтесь, я опять шучу. – Чаран ребячески показал Таннету язык. – Не спорю, трактат увлекательный, есть очень занятные мысли, однако по мне сия книга далека от нашей действительности. Что ж, кто будет держать слово? Вы или мастер Дарлан?

– Пожалуй, я, - вызвался монетчик. От мага толку теперь не было – шутка инквизитора вновь заставила его побледнеть, того и гляди – начнет заикаться и путаться.

Понимая, что инквизитору сразу станет известно, если он что-то скроет, Дарлан старался не упустить ничего, что касалось цели, которая привела их отряд в Артенхольм. Спустя добрых полчаса, когда монетчик остановился, в горле заметно пересохло. Он освежился пивом, которое заботливо подлил Гленнард, и вновь посмотрел на Чарана. Карающая длань слушал внимательно, ни разу, пока Дарлан говорил, он не изменился в лице, не перебил, не переспросил. Его лицо словно обратилось в непроницаемую маску, за которой скрывалась дальнейшая судьба отряда.

– Три принца. Значит, это они сподвигли вас встать на путь греха, - задумчиво сказал инквизитор, постукивая пальцами по столу. – Союз со старыми врагами против нового. Самого страшного врага за последнюю сотню лет.

– Вам что-нибудь известно о них? – спросил монетчик. Он надеялся, что Чаран прольет свет на эту тайну, однако ответ его разочаровал.

– Увы, не больше вашего. Святой город уже давно получил сведения, что к ужасу, обрушившемуся на наш мир в прошлую ночь зимнего солнцестояния, причастен некий Принц Раздора и его братья, чьи имена пока что нам неведомы. Были перерыты библиотеки, проштудированы древнейшие свитки, о которых уже забыли за тысячелетия. Трудно вообразить, сколько людей было поднято, чтобы найти хотя бы одно упоминание. Ничего. С другой стороны, я не видел Патриарха уже три месяца, возможно, что на сегодняшний день открылось что-то новое.

– Что будет с нами?

Карающая длань поскреб подбородок. Его взгляд блуждал по комнате, словно в поисках чего-то незримого для других. Действительно размышляет или издевается? С него станется. Театральная пауза затягивалась, и Дарлану уже хотелось ее прервать. Плевать на инквизиторский гнев.

– Что же, кажется, я все взвесил. Мне ничего более не остается. Дарлан, Таннет и Гленнард! Перед лицами Аэстас, Колума и Хиемса я забираю ваши грехи себе, и пусть на справедливом суде мои слова будут учтены.

– Мы прощены? – радостно возопил Таннет. Таким счастливым монетчик его ни разу не видел, даже после борделей.

– Да, но не забывайте – я это я, - усмехнулся Чаран, разведя руками. – Мой любимый орден все равно бы отправил вас на костер, не сомневайтесь. Лично мне вы симпатичны, но глядя в ваши сердца, я также вижу, что с праведного пути сбила вас не корысть, не темные желания, так часто бередящие человеческие души, а богоугодные намерения.

– Что будет с Лисанной? – спросил Дарлан. Ее имя инквизитор пропустил – не самый лучший знак. Еще не решил? Или, наоборот, ее печальная судьба вот-вот будет озвучена?

– Что касается нашей прелестной леди. Я в раздумьях, друзья мои. Говорите, она отвернулась от своих соратников?

– Не просто отвернулась, а предала, - вдруг заговорила некромантка. В ее голосе слышался гнев. – Предала, и не жалею об этом. Чтобы вы знали - я никогда не желала этих отметин на лице, выбор сделали за меня.

– Даже так? Правильные слова, но вы меня все равно не убедили.

– Так объясните, как вас убедить!

– Для начала выдайте мне все норы некромантов, какие есть.

– У нас договор, Дарлан же рассказал о нем.

– Дорогая, - вдруг ласково замурлыкал инквизитор. – У меня нет никаких договоров. Ни с кем, кроме богов. Не испытывайте мое терпение, оно, к сожалению, не безгранично. Лишь по доброте своей я не устраиваю вам допрос с помощью каленого железа. Окажите мне милость - воспользуйтесь шансом, который выпадает не каждому грешнику.

– Хорошо, - обреченно кивнула Лисанна. – Мне понадобится бумага и перо.

– Я могу запомнить.

– Их нор слишком много, а некоторые очень хорошо спрятаны.

– Мне надо облегчиться, - сказал, поднимаясь, Гленнард. – Заодно могу раздобыть все, что необходимо.

– Благодарю, - улыбнулся Чаран. – А пока мы ждем, предлагаю обсудить, как вы вчетвером собрались ворваться в обитель некромантов и выйти оттуда живыми.

4

Приближался поздний вечер, и среди скал становилось темно и зябко. К этим неудобствам мог прибавиться еще и затяжной дождь – к полудню небо над Варонбалем и его окрестностями затянуло пепельными тучами, но, слава богам, через несколько часов их унесло вдаль. Кутаясь в новый шерстяной плащ, Таннет почти бесшумно проклинал невозможность развести костер, чтобы прогнать холод. По правде, сам Дарлан тоже ощущал, что ему не мешало бы согреться, особенно в те моменты, когда порывы злобного ветра вдруг накатывали как волны один за одним, однако с самого утра он почти не использовал эфир, сберегая силы. Он знал, что скоро ему понадобится вся мощь, которую он получил на Монетном дворе, все умения и хитрости, которым его научили. Лучше немного померзнуть, чем оказаться в ситуации, когда в пылу сражения на Дарлана могильной плитой внезапно свалится непреодолимая усталость. Тем более сражения предстояло с врагом, чье могущество никому не было ведомо.

Недовольно хмурясь, иллюзионист вытащил из кармана плаща бумажный сверток и развернул его. Две булочки, начиненные орехами, само собой, уже остыли, хотя и выглядели будто их только что достали из печи. Одну булку Таннет с вопросительным взглядом протянул монетчику, но Дарлан мотнул головой. Голода он совершенно не испытывал, его беспокоило только время, которое, казалось, растягивалось с тех пор, как они с магом заняли место на вершине плоской скалы в образовавшейся за тысячу лет небольшой ложбине. От ожидания в воздухе над их укрытием повисло чувство тревоги. Не страха, его, как и голода, не было. Монетчик опасался, что Принцу раздора удастся ускользнуть, что пока они ждут здесь, он каким-то образом обнаружит их и скроется, а второго шанса встретиться им лицом к лицу может и не выпасть. С другой стороны, почему такое могущественное существо должно их бояться?

– Что думаешь обо все этом? – тихо спросил Таннет, медленно пережевывая булку. С утра он впал в не свойственную ему серьезность, даже ни разу не пошутил, что уж совсем представлялось невозможным. По его словам, он почти не спал, хотя по виду и не скажешь.

– Ты про план?

– Нет, про то, что рассказала Лисанна. Откуда эти взялись эти проклятые Принцы, раз им подвластна такая магия, которая неведома Капитулу? Из Тьмы? Из других миров?

– Возможно, сегодня мы это узнаем. – Дарлан смотрел на темные небеса, где зажигались первые звезды.

– Если мне не изменяет память, ты собирался с ним биться, а не брать в плен.

– Вдруг оно так и случится?

– Твой оптимизм меня бодрит и придает мужества!

– Неужели?

– На самом деле – нет. – Иллюзионист без перерыва приступил ко второй булочке. – С нами любимец самого Патриарха, а это единственное, что сдерживает меня от побега и вселяет веру в успех нашей миссии. Всевышний Колум, на кой хрен, спрашивается, мы вообще так глубоко увязли в этом? Честно, я бы с превеликим удовольствием поджал бы хвост и дал деру отсюда куда-нибудь подальше, но все-так теперь у нас есть шанс на добрый исход безумства, которое мы задумали. Маленький такой шанс, размером с игольное ушко.