Принцесса Зорти 1

"Ничего, это все мелочи, - уговаривала себя Зорти.
– Ведь ты недавно потеряла отца, а после - близкого друга. Вот это боль - так боль! А тут боль глупая, ничтожная - ее просто стыдно не вынести."

Но по своей силе боль отнюдь не была ничтожна. К тому же, вскоре стало заметно, как яд Иниры поднимается все выше и выше по ноге. Вот уже распухла щиколотка, и сапог стал жать слишком сильно. А на остатках большого пальца выступали обильные хлопья желтого гноя, который тут же высыхал при здешней температуре. Зорти старалась не думать обо всем этом, как и об усталости. Добравшись до очередного поворота, она позволяла себе пятиминутный привал, а после с прежним упорством двигалась дальше.

Еще через несколько поворотов заныло сердце. Оно вообще никогда не давало принцессе о себе знать, даже после самых долгих марафонов, так что теперь она лишь рассердилась. "Ну вот, еще чего не хватало!

– подумала Зорти.
– Сердце - самый тупой орган, если позволяет людям влюбляться и терять голову ради черт-те кого. Нет уж, ему меня точно не одолеть".

И она упорно двигалась дальше, мысленно подбадривая себя песней из древнего фильма "Последний дюйм". Ситуация была похожей, только там мальчик тащил раненого отца, а здесь всего-то приходилось тащить себя. Вот если бы ей довелось спасать отца, уж она бы выложилась сверх всех пределов. Но отца уже давно не спасти, и остается спасать сознание того, что он бы сейчас гордился тобою. Поэтому в голове все прокручивался и прокручивался мощный голос певца: "Какое мне дело до всех до вас, а вам до меня".

Принцесса давно усвоила, что некоторые песни идеально подходят для разных видов тренировки. И если под вот эту песню она обычно упражнялась с тяжестями в тренажерном зале, то занималась бегом - и просто, и на лыжах - прокручивая в голове песню "Лучше лежать на дне" из столь же древнего фильма "Человек-амфибия".

Но, несмотря на все тренировки, сейчас девочке пришлось слишком тяжко. И теперь она думала, что, вернувшись домой надо будет хотя бы раз в тыдень таскать волокушу с тяжестями. Чем только не грузили ее тренеры. Куримото-сэнсэй, преподававший одновременно хоси-дзюдо, каратэ и джиу-джитсу, обматывал все ее тело тяжелыми цепями и заставлял бегать по залу нескольку часов подряд. Учитель тайского бокса господин Раатчакруу заставлял ее поднимать зубами гантели на веревочке, а так же драться, примотав локти к туловищу или спустившись по горло в бассейн. Иван Подберезовиков, учитель самбо и русобоя, то есть, древне-русского стиля, заставлял ее бегать спиною вперед, каждый раз все быстрее. А вот до такого волочения как-то никто не додумался.

Нога, отравленная ядом суперосы, все сильнее распухала. Вскоре ниже колена образовался настоящий бочонок. Гной из бывшего пальца шел пачками. Зорти понимала, что зараженный участок необходимо вскрыть и попытаться спустить яд, но никак не удавалось найти хоть какой-то клинок, даже камни здесь были округлыми и рыхлыми. Вот если бы она не потеряла в бою свой палаш! И тогда ей пришло в голову совершенно безумное решение. Плещущаяся неподалеку раскаленная лава - вот самый острый клинок! Раздумывать было некогда, яд все поднимался вверх по ноге.

– Ну, как говорили в старых фильмах - дети, не пытайтесь повторить это, - невесело усмехнулась принцесса и стремительным движением погрузила правую ногу по колено в зловещую жидкость.

Боль буквально разорвала все ее тело на клочки. Она была настолько сильной, что сознание отключилось почти мгновенно. И все-таки девочка усилием воли смогла отбросить себя назад и упасть на твердую почву.

Но, видимо, все та же боль совсем скоро привела ее в сознание. И принцесса тут же подумала, что раз ей больно, значит она жива. За свой еще совсем недолгий век она успела убедиться, что боль - это самый главный признак жизни. Осторожно глянув на несчастную ногу, она тут же было отвела взгляд, но усилием воли заставила себя как следует рассмотреть то, что осталось. А остались, вобщем-то, голые кости до самого колена, скрепленные непонятно чем. Однако радовало то, что дальше нога не распухала и не синела, яд больше не поднимался, а значит, его не осталось в организме.

"Ну вот, заработала себе протез", - подумала девочка. Даже в тридцать первом веке отрастить себе так много новой ткани можно было лишь за очень длительный срок и только в столичных больницах королевств. Для законопослушных граждан это делалось бесплатно, даже доставка в столицу и обратно тоже была бесплатной, но ведь она-то беглянка - ей и валяться некогда, и светиться в крупной больнице нельзя. Максимум, кому можно показаться - это какому-нибудь лепиле с захолустной планетки, вроде Рутабаги, тонущему в медицинском спирте. Может быть, за хороший куш он и слепит ей какую-нибудь деревяшку, да и то нет гарантии, что после не выдаст. Или, хуже того, вставит туда "жучка". Тогда уж ее миссии точно конец.

А впрочем, сейчас обо всем этом думать рановато. Нужно для начала выбраться с этой раскаленной планеты.

Зорти кое-как приподнялась, опираясь на руку, и поджала ноги, так что правая легла сверху. Огляделась по сторонам.

Ничего нового и ничего утешительного она, конечно же не увидела. Эскарп тянулся за горизонт в обе стороны, у ног по-прежнему плескалось море лавы. Как будто принцесса не прошагала множество часов по этой неприветливой местности. Интересно, а где остался корабли Иниры и насколько сильно он поврежден? Может быть, если он находился поблизости от места битвы, можно было бы на нем добраться до своего корабля? А впрочем, что теперь гадать...

И до чего же не хотелось вставать... Усталость так и шептала на ухо - приляг, отдохни, хоть на немного. Голова так и клонилась на грудь. Еще мгновение, и девочка растянется на обломке скалы, затем свернется калачиком, и тогда...

"Ну что, так и будешь сидеть на камне, как русалочка в Копенгагене?
– мысленно окликнула себя Зорти.
– Нет уж, если быть русалочкой, то варшавской, с мечом в руке. Той, которая в незапамятные времена жила в реке Висле и защищала город. Так что, поднимайся, поднимайся, лентяйка!"

Впрочем, легко было сказать "поднимайся". Если раньше у нее была хоть какая-то, но нога, то о том, чтобы опираться на этот костяк, не было и речи. Максимум, что могло стать опорой - это колено. Значит, придется ползти - может на четвереньках, а может и просто так.

Мысль о Русалочке придала ей сил - вспомнился сказочный принц, а за ним и проклятый Вольфганг. Сказка подтверждала то, что Зорти приняла правильное решение - подлые они, эти принцы, только и умеют, что разрушать жизнь чистых девушек. И она должна не просто не достаться Вольфгангу, а выжить, выжить им всем на зло, и найти брата. Тут она представила, как Карл будет униженно просить о том, чтобы новый король Всеславии взял в жены капризную и вертлявую сестру Вольфганга, а всеславский король во всеуслышание пошлет их всех подальше. И с этой веселой мыслью принцесса начала переставлять ладони и колени по раскаленному грунту.

Теплозащита скафандра по-прежнему действовала, даже несмотря на разгерметизацию ниже правого колена. Теперь жара мучила даже меньше - ведь обожженные кости ничего не чувствовали. Но вскоре даже тренированные руки принцессы начали слишком сильно гнуться, и в конце концов она просто растянулась на твердой почве. Видимо, не только сказывалась измотанность после битвы и похода вдоль скал, но и покалеченный организм требовал слишком много ресурсов. Теперь, помимо боли, Зорти чувствовала еще и дикую усталость, и это радовало - значит, удастся заснуть хоть на какое-то время. Но сперва нужно добраться до корабля.

И принцесса двинулась просто ползком, вытирая миллиардолетнюю пыль Сйусэя своим впалым, мускулистым животом.

Обернувшись назад, она заметила, что костяная нога не рассыпается от трения, а волочится за нею. И ей даже стало смешно, она всегда старалась чем-то рассмешить себя, чтобы заглушить физическую боль. Сейчас вот пришло в голову сочинять песню о том, что с нею происходит в данный момент. И для начала получилось вот что:

По пустыне ползет скелет,

А скелету двенадцать лет!